– Я не знаю, что сказать вам. Мне стало почему-то холодно…

– Как в горах? – спросил Леша.

– Нет. Как в морге.

– Давайте покурим? – сказал он. – Мне нужно еще чуть-чуть из вашей жизни.

Мы закурили.

– Скоро в «Олимпийском» будет бенефис Лещенко, в нем будет петь Ирка.

– Я в курсе. Через Водорезова.

– Придете?

– Нет. У меня в этот вечер очень важное дело.

– Жаль. Ирка готовится…

Леша усмехнулся:

– Все к чему-то готовятся… У меня к вам просьба. Сейчас мы выйдем, и я вам в подъезде передам вот этот кейс. – Он показал рукой на заднее сиденье. Там поблескивал светлым рифленым металлом объемный чемодан. – Он тяжелый. Я поднесу его прямо к вашей двери. И уйду. А ключ от него, вот он… – Леша протянул мне странную металлическую пластинку на цепочке. – Без него его можно только взорвать. Сохраните.

Я внимательно, с широко раскрытыми глазами слушала все это.

– Если что-то со мной случится… Только тогда. Понимаете? Только тогда… Вы откроете кейс. И для вас он откроется. Для всех других – нет. И последнее. Вы… моя вера. Пойдемте.

Глава 71

Девчонки накрыли стол в Машкином номере. Все – самое-пресамое. Черная и красная икра, семга, осетрина, суши, нарезки, заказали что-то из Марио. Про выпивку нечего и говорить, ее еще с Нового года осталось навалом. Пей не хочу.

Отари привез цветы, несколько букетов офигенной красоты. Когда все утряслось и все уселись вокруг стола, слово взяла Танька:

– Все уже, в принципе, сказано. Я предлагаю выпить за наших героинь, за каждую, а потом, так сказать, заслушать доклад нашей самой главной «темнилы»… Тебя, тебя, – Танька показала на меня. – На тему: «Как и что нужно сделать, чтобы стать крутой». Возражений нет? Поехали.

Конечно, конечно, моя премия и публично названный хозяин «фермы», то есть я, стало чем-то оглушительным, сенсационным для нашего «дома».

Разом, и очень ощутимо, изменилась атмосфера вокруг меня. Вы понимаете, о чем я… До премии я была здесь такой же, как все. Постоялицей. Жилицей. Релаксирующей гражданкой. Кому-то нравилась. Кому-то нет. Какая разница?

А вот теперь все смотрели на меня – кроме, естественно, девчонок – с подчеркнутой теплотой, под которой так и угадывалось – «один пишем два в уме».

Я, что тут скрывать, была готова к этому.

Замысел «фермы» родился под небом Италии. Там я в хорошую, добрую минуту изложила его Диме. С мельчайшими подробностями и даже финансовым обоснованием. Здесь необходима поправка-дополнение. Замысел «фермы» был впервые озвучен под итальянским солнцем. А уж сколько на него было истрачено времени до того, теперь уже не важно. Конечно, у меня были помощники. Платные и бесплатные. Но наконец замысел был уложен в три страницы компьютерного текста. Он назывался: «Реабилитационный центр, или „Ферма красоты“.

Я наизусть помню первоначально заложенные в проект единовременные затраты…

…помещение, рассчитанное на пятнадцать номеров, – общая площадь не менее 800 метров. Ориентировочная стоимость – 1 500 000 – 2 500 000 долларов.

…техническое оснащение центра от 150 000 до 300 000 долларов.

…пока невозможно точно определить зарплату обслуживающего персонала и охраны центра.

…реклама центра от 20 000 долларов в месяц.

…планируемый доход:

…стоимость койко-места 300–500 долларов в день

…при 100 % загруженности это составляет от 130 000 до 250 000 долларов в месяц

…при реализации всех предложенных направлений, чистая прибыль центра может составлять около 10 000 000 долларов в год.

На другой день, на яхте, покачивающейся на млеющей в безветрии глади озера Гарда, Дима равнодушно, как бы между прочим, этаким покерным, то есть абсолютно бесстрастным голосом, сказал:

– Я дам тебе пять миллионов. Стройся. Но… все сама. Ты меня никогда не побеспокоишь проблемами «фермы». Это условие.

– А потом? – растерянно вякнула я.

– Это когда – потом? – хмыкнул Дима.

– Я не знаю…

– Потом, когда из меня посыплется песок, ты мне бесплатно вернешь молодость… визуальную. Извини. Я делаю это только потому, что верю в тебя. Когда-нибудь ты это поймешь.

Два человека в мире сказали мне о своей вере в меня и признали меня как свою веру.

Дима и Леша.

Банкир и снайпер.

И оба – были со мной и как бы не были.

Все это на долю секунды мелькнуло во мне, так что девчонки вряд ли заметили мои ретроспекции.

– Слово предоставляется… – завела было балаган Танька.

– Мне, – остановила я подругу. – На вопрос, как и что нужно сделать, чтобы стать крутой? Отвечу одним словом. Надо любить. И не важно, кто он. Олигарх или event manager. Любить надо мужчину. А не его деньги. И, может быть, когда-нибудь эта любовь аукнется возможностью построить «ферму». Подробности во второй серии. За вас!

Это было всего лишь начало.

Мы умели и любили посидеть вот так, в объединяющем нас единодушии.

…

Глава 72

Мама – не всегда, а в какие-то только ей понятные минуты, – уходит в себя и начинает пересматривать наш домашний архив. Я только могу предположить, что она при этом чувствует. Разговоры, то есть встречи со своим прошлым, – это тоже жизнь. Странная, конечно, в прошедшем времени, как бы задним числом, но тем не менее жизнь.

У меня же тоже она есть. В два раза, по сроку, короче, чем у мамы, но я, как и она, изредка переношу себя из «сегодня» в какие-то, только для меня значимые, «вчера».

Перелистывая специальные медицинские книги, в одной из них мама обнаружила закладку из нескольких страниц с текстом.

Это, наверное, были тезисы. Папины наброски чего-то, что когда-нибудь станет полновесной статьей или статьями. Мама отдала эти страницы мне, и я вечерами вчитывалась в папины мысли.

Папа был удивительный человек. Вот о чем он думал:

…Пластический хирург не занимается проблемами оздоровления. Его интересуют вопросы красоты и внешности, а красота пока еще не является медицинским параметром.

…Парадокс, агрессивное неприятие пациенткой результата операции может диаметрально противоположно отличаться от мнения хирурга. Совсем не лукавя, он наслаждается своей работой, объясняя пациентке, что она ничего не понимает. То есть доктор воспринимает внешность пациентки не как некую неделимую сущность, а лишь как комбинацию анатомических субстратов, к каждому из которых он применил свои навыки и на каждом из которых реализовал свои мануальные потенции. А пациентке все это – по барабану. До лампочки. Она, новая, не нравится себе.

…Если операция прошла удачно и результатом доволен и врач и пациентка, то, прежде всего, следует дождаться затихания естественной реактивной эйфории.

…Через два месяца с момента протезирования груди позволительно вернуться к той степени активности, которая была до операции. Но тут пациенток подстерегают опасности другого порядка. Маргинальные изменения самооценки. Грудь, наполненная силиконом, начинает провоцировать стеснительность и зажатость или, напротив, превращается в некий фетиш – предмет постоянного любования. Особенно печальны проявления второго варианта: искусственное завышенное собственного «Я» влечет за собой необоснованные претензии и требования к окружающим. Психиатрам знакомы пациентки, у которых после удачного эндопротезирования молочных желез появлялась сексуальная хищность и агрессивность.

…По-человечески легче понять пациенток, которые вдруг начинают стесняться сделанной операции. В них просыпается чувство, что разумная и целомудренная женщина никогда не прибегнет к помощи силикона или скальпеля для улучшения своей внешности.

…Невозможно. Невозможно избавиться от целлюлита. С этим следует смириться. Единственным надежным антицеллюлитным способом является факт рождения мужчиной.

…Полагают, что будет разгадана тайна залечивания ран без шрамов. Это произведет революцию в медицине. Возможно, для достижения этих целей будут использоваться эмбриональные клетки: известно, что раны эмбрионов заживают без образования шрамов.