По мере приближения нашего к Рио — Жанейро, дувший тихий ветр нам изменил и мы принуждены были остановиться на якоре подле Сахарной Головы, (гора и более прочих примечания достойная) где стояли до следующего полдня. На сем же месте остановились некоторые купеческие суда, из коих одно под Португальским флагом возвращавшееся от Африканских берегов с многоразличными попугаями и обезьянами выставленными на верху палубы, привлекло наше любопытство. Какое ужасное зрелище поразило нас. Многие полу — обритые головы торчали из грот люка; 530-ть бедных Негров, большею часть 12-ти и 14-ти летних были заключены в палубе. Ни вопли сих несчастных, ни ясно видимые на лицах их страдания от болезней и изнурения от голода не трогали злого сердца властелина их, который, забыв все священные обязанности к человеку, для насыщения алчной и корыстолюбивой души своей, не устыдился выменять подобных себе на разные безделки, в надежде от продажи получить по 200 талеров за каждого человека.

Подходя к крепостям, защищающим рейд Рио — Жанейра, мы с изумлением увидели развевающийся на оных. совсем неизвестный для нас флаг; на зеленом поле в желтом четырехугольнике, Португальский герб, окруженный венком из табачных и кофейных листьев. Наш Вице-Консул Г. Кельхен, соблюдая коренный Русский обычай предлагать путешественнику хлеб и соль, встретил нас при самом входе с подарками, которые состояли из произведений Бразилии: ананасов, апельсинов, арбузов, дынь и персиков, мы узнали от Г. Кельхена о случившейся 31-го Сентября прошедшего года, перемене в правлении, в память коей жители носят на рукавах своего платья, зеленые кокарды и медные бляшки с надписью: Independente ao Morte.

Столица Бразилии построена в совершенно закрытой бухте под утесами высоких гор, от чего солнечный жар бывает несносен; один только полуденный легкий с моря ветр может проникать в улицы и потому здешние довольно хорошего состояния обыватели и Иностранцы, удаляясь города, живут в загородных домах выстроенных по морскому берегу при выходе из залива. Ботефого и Глорио ныне составляют красивые предместья Столицы, привлекающие к отдохновению после занятий.

"При первом шаге на берег Америки Европеец изумляется, невольно обращая внимательные взоры свои на все что его окружает; постройка домов, обычаи, даже самые люди Кажутся для него странными. улицы в Рио — Жанейро наполнены полунагими, клеймеными и частию скованными по нескольку вместе Неграми, которые согнувшись под навьюченными на них тяжестями, с побрякушкой и пронзительною песнею, сопровождаемой криком, нога в ногу идут один за другим. Плату за труды их составляют несколько копеек, а малое количество денег выработанных ими для корыстолюбивых их властителей добавляется сотнею и более ударов, наносимых ременною плетью. Сколь постыдны таковые поступки с сими бедными людьми, столь же унизителен для человечества и свободный торг оными. Желающий Купить Негра идет, или в построенные за городом сараи, где сотни сих несчастных содержатся взаперти подобно скотам, или на рынок, где они сидя на поставленных кругом скамейках, ожидают покупателей, которые приходя осматривают их точно таким же образом, как обыкновенно бывает с бессловесными животными в подобных случаях; сила, дородство и крепость сложения возвышают цену на Негра. По окончании торга, купивший взяв горячее железо, кладет на тело купленного им клеймо, с которым тяжкое и вечное рабство достается в удел сих несчастных."

"Впрочем из сего не должно заключать, что здесь со всем нет свободных Негров; они имеют право хотя весьма редко, откупаться от своих Господ, по большей же части бывают одолжены свободою болезням повелителей их, которые при последнем уже издыхании отпускают Негров и тогда они приобретают право носить обувь, которая всем вообще невольникам, воспрещена законом.

Императорский Дворец посредственной Архитектуры, не имеет надлежащей Чистоты, выстроен на довольно обширной площади, у самой пристани против водопада, при котором Закованные и изуродованные Негры толпятся с бочонками. Сие главное место города, весьма неприятно по причине отвратительного запаха от расположенного вдоль пристани рыбного ряда, так что мы съезжая с шлюпа принуждены были поспешно перебегать чрез дворцовую площадь в птичий ряд, где разных родов обезьяны, попугаи и другие красивые птицы привлекали наше любопытство. Отсюда мы переходили в улицу Довидор (Rio-Dovidor) где разными огнями освещенные французские лавки обращают на себя внимание прогуливающихся, и где лукавые француженки не имеющие прочного товара, выманивают деньги за разные головные уборы, духи и другие безделицы, так что и наши молодые Гг. Офицеры, по примеру посетителей С. Петербургских модных магазинов, платили дани французской учтивости и ловкости.

В Музеуме который открыт для всех по четвергам, нет ни чего достойного особенного описания, кроме рыб хорошо сохраненных.

Театр изрядно выстроен и довольно обширен, Итальянская опера заслуживает одобрение, но жаль, что вкус здешних любителей театра мало образован, ибо в один и тот же вечер видишь на сцене трагедию, комедию, оперу и танцы, в не больших отрывках и без связи.

Придворная церковь лучше многих других; изрядные органы, хор хороших певчих, привлекают по праздничным дням довольное число Богомольцев. Главный Престол вылит из серебра; над оным видна хорошей работы картина, представляющая Португальского Короля Дон Жуана и детей его, стоящих на коленах и просящих Бога о исцелении их матери.

Любопытство видеть увеселительный Императорский замок Сант Христоваль отстоящий от города на час езды, побудило меня с некоторыми Офицерами шлюпа, переодеться в фраки и отправиться верхами на наемных, тощих и даже израненных лошадях. При въезде в сад принадлежащий к замку, окруженный простым палисадом, оборванный Негр Швейцар, отворив ворота, показал алею, по которой нам должно было ехать. Вскоре не большое каменное двух этажное на утесе строение открылось глазам нашим; бекет солдат и часовые доказывали, что это жилище Императора, и мы в тоже время увидели его на балконе. Походив несколько времени по саду и обойдя дворец, отправились, обратно нимало не завидуя увеселительному замку Императора Бразилии.

Крысий остров, находящийся по средине самой Бухты, на которой расположен город, имеет около трех кабельтовов в окружности, и состоит из огромного алого гранита среди воды; никакого не производит растения, по близости своей снабжает город каменьями на разные строения, и от того всегда видно на острове несколько нагих несчастных, рано по утру на лодке привозимых Негров, которые железными ломами колют гранит на части. Жар от нагревшегося камня, бывает столь велик (по Реомюрову термометру выше 50), что жители в два дни высушивают разное мясо, приготовляемое в прок; несносный запах от сего испарения, принуждал нас иногда оставлять наши занятия. Крысий остров для нас тем более примечания достоин, что все наши суда, отправляющиеся в дальний путь, делали свои наблюдения и имели корабельные мастерские на сем острове.

Оставляя дальнейшие замечания мои о ново — возникающей и уже шумной столице, (дополнительное описание о сем Государстве изложено в обратном моем посещении Рио — Жанейро), скажу нечто о прогулках в окрестностях оной. Г. Лангсдорф наш Генеральный Консул, известный глубокими познаниями в Натуральной истории, по причине смутных переворотов в Бразилии удалился в свое поместье Маниоку, отстоящее от Рио — Жанейро верст на 50, пригласил нас к себе, но я к сожалению по разным занятиям на шлюпе, не мог воспользоваться приглашением а предоставил сие посещение некоторым офицерам, прося бывшего с ними Г. Штаб — Лекаря Огиевского, сообщить мне его замечания [1] о сей поездке, которые здесь помещаю.