Литмир - Электронная Библиотека
A
A

«Здесь, наверное, воздух особенный, — решила Трикси. — Удушающий. Такое чувство, словно дыхание вот — вот прервется. Ничего удивительного, что я еле передвигаю ноги».

На этой улице не было ни веранд, ни крылечек, зато на дверях домов имелись медные таблички с номерами. И хоть их уже лет пятьдесят, по — видимому, не чистили и они не просто потемнели, а покрылись настоящей коростой от грязи, таблички висели так низко, что прочитать их не составляло никакого труда. Глянув на ближайшую, Трикси обнаружила, что это номер «два — восемьдесят девять», а через минуту, сама еще того не сознавая, уже остановилась перед домом, что числился под номером «два — девяносто один». Она еще не успела ни о чем подумать, как дверь дома отворилась и на порога появился некий мужчина.

Поскольку дверь открывалась наружу, прямо на узкий тротуар, а Трикси стояла перед самой дверью, совсем близко к ней, то незнакомец едва не споткнулся о девочку. В последнюю секунду та успела отступить назад и быстро виновато проговорила:

— Простите, пожалуйста. Мне очень жаль…

В глубине души она печально улыбнулась, произнося последние слова: «Жаль — то мне, конечно, гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Почему я, тупица и дура, не вняла дружескому совету Тома держаться подальше от этого воровского места?»

Колени ее тряслись от страха: мужчина был невообразимо уродлив и мерзок по виду, а улица — пугающе безмолвна и пустынна. Тело мужчины облегал грязный синий свитер; не брился он, должно быть, дней пять или семь. Брови у него были черные и такие густые, что в них, казалось, целиком скрывались ресницы. У Трикси поэтому возникло ощущение, что он носит полумаску. Девочка задрожала, когда он устремил на нее изучающий взгляд.

И тут она внезапно догадалась, что ее появлением у своих дверей он испуган не меньше, чем она — его видом. В ту же секунду колени ее перестали трястись, и, не имея даже слабого представления о том, кто этот странный, отталкивающего вида человек, она спокойно и уверенно произнесла:

— По всей видимости, вы и есть мистер Олифэнт. Сквозь черную маску из бровей и ресниц мужчина смерил ее довольно свирепым взглядом.

— Я — то, может, и впрямь мистер Олифэнт. Да тебе — то какое дело?

Трикси слишком поздно поняла, что у нее нет ответа на сей несложный вопрос. На отвратительную Хоторн — стрит она явилась, не продумав предварительно план ведения боевых действий, явилась в наивной надежде, что сумеет как-нибудь исхитриться и раздобудет какое-нибудь подтверждение тому, что дядя Монти — никакой не дядя Дианы, а заурядный жулик. Вероятно, внутри гостиницы, на пороге которой она стояла, «ключей» к ее тайне было сколько угодно, однако теперь она точно знала, что у нее никогда не достанет мужества войти в эти двери, — даже если ее очень попросят. Она ответила слабым голосом:

— Я просто прогуливалась в этих краях. Взяла и спросила. Вот и все.

Неторопливо, аккуратно он вытащил из кармана сигарету и закурил.

— Что еще тебя интересует?

Вопрос прозвучал высокомерно и одновременно бесстрастно, но Трикси заметила, что руки мужчины подрагивают.

Проницательной девочке стало ясно: он так же хочет, чтобы она оставила его в покое и убралась подобру-поздорову, как ей самой хотелось бы вообще не являться ему на глаза. Глядя на его руки, она вдруг поняла в испуге, что коробка спичек (он держал ее двумя пальцами) ничем не отличается от той, которой пользовался Хэррисон, зажигая свечи в столовой во время вечеринки у Дианы по поводу Хэллоуина. Коробка была ярко — синяя. «Линч», — прочитала она уже знакомую надпись, напечатанную крупными золотыми буквами.

Трикси точно знала, что ошибки быть не может. Не меньше пятидесяти минут в канун дня всех святых она неотрывно и жадно глядела на точно такие же спички, пока Хэррисон возился со свечами; глядела, надеясь, что дворецкий положит спички где-нибудь сверху, на буфете или рядом и тогда она сможет украдкой утащить их. Она вспомнила, как в те минуты подумала, что эти спички, наверное, ужасно дорого стоят. Во — первых, они были очень большие, гораздо больше обычных, а, во — вторых, явно делались по заказу.

Как могли столь роскошно оформленные спички, да еще с именем владельца, очутиться в кармане этого страшного, точно смертный грех, и явно опасного типа, вышедшего из дверей грязного, закопченного дома с сомнительной репутацией? Дома на Хоторн — стрит?

НА ВОЛОСОК ОТ ГИБЕЛИ

Трикси сообразила, что на этот вопрос может быть только один ответ. Как и намекал Том Деданой, дядюшка Монти, конечно, успел снова, и не раз, побывать на

Хоторн — стрит уже после того, как объявился в доме Линчей. Видимо, в один из визитов в обшарпанную гостиницу он забыл коробку со спичками, украшенную именем владельца.

Словно прочитав мысли девочки, гнусный тип, стоящий на крыльце, искоса глянул на спички и быстрым движением опустил их обратно в карман. Затем рука его взметнулась вверх и больно вцепилась в запястье Трикси.

— Слушай ты, шмакодявка, — процедил он угрожающим тоном, — я так понимаю, нам с тобой стоило бы зайти в мой отель и там маленько потолковать. Ну что, пойдешь? Отказываться не советую.

Трикси насмерть перепугалась, но решила страха своего любой ценой не выказывать.

— Стало быть, вы и есть мистер Олифэнт? Мужчина кивнул.

— Он самый. А ты кто такая?

— Трикси Белден, — с нарочитым спокойствием в голосе произнесла юная сыщица, хотя была убеждена, что собеседник прекрасно слышит, как гулко и часто бьется ее сердце. — Мой отец служит в банке.

Густые брови Опифэнта удивленно поползли вверх.

— Значит, ты дочка Питера Белдена? Так, что ли? Ну и дела! Я же читал про тебя в газете. Сама от горшка

два вершка, а вообразила себя настоящим детективом, правильно?

Брови хозяина гостиницы опустились на прежнее место. Глаза нехорошо сузились.

— Ишь, проныра какая! Возомнила небось черт — те что, а ты просто самая обыкновенная поганая ищейка, сующая нос в чужие дела, вынюхивающая то, что тебя не касается. Терпеть не могу ищеек! Ну что, войдешь со мной внутрь по доброй воле или прикажешь тащить тебя туда силой?

— Моя мама, — хладнокровно продолжала Трикси, — уже целый час ждет моего возвращения из школы. Она наверняка очень волнуется, потому что я никогда не опаздываю, и безусловно успела позволить в полицию. Так что лучше отпустите меня подобру-поздорову. Во избежание совершенно ненужных вам осложнений.

Скверная ухмылка искривила рот мистера Олифэнта,

— Ага. Получается, никто не знает, где ты сейчас обретаешься!

Сжав запястье Трикси еще сильнее, он сделал попытку подтащить ее поближе к двери.

Сердце девочки на мгновение замерло от ужаса. Действительно, никто не знает! В следующую секунду она заставила свои дрожащие губы изобразить беспечно — дерзкую улыбку.

— Не радуйтесь, мистер Олифэнт! Полиции понадобится минимум времени, чтобы напасть на мой след, ведущий к вашему мерзкому заведению. Человек десять пятнадцать видели, как я свернула с Мэйн-стрит в боковой проулок, а уж там, в проулке, практически все, кто сидел в этот момент дома, глазели на меня, пока я шла в направлении Хоторн — стрит. Если вы не дадите мне сейчас же уйти целой и невредимой, через несколько минут сюда набежит такая толпа полицейских, что яблоку негде будет упасть.

Мужчина поспешно освободил ее руку.

— Сматывайся! — прошипел он злобно. — Улепетывай отсюда, да побыстрее! И обратно не возвращайся, сообразила?

Трикси была счастлива безропотно повиноваться его приказу. Ей безумно хотелось тотчас броситься бежать отсюда со всех ног, однако она нашла в себе силы сдержаться и, неторопливо повернувшись, зашагала прочь медленно и спокойно, точно на прогулке. Она физически ощущала, как глаза страшного мистера Олифэнта сверлят ее спину, и ощущение это не исчезло до тех пор, пока в конце концов она не смешалась с людьми, заполнившими узкую улицу. Теперь они вовсе не представлялись ей странными, эти люди. Напротив, она находила их невероятно дружелюбными и бесконечно обаятельными. В мире не было более симпатичных мужчин и женщин, — не говоря уж об их очаровательных детишках!

29
{"b":"133554","o":1}