В крупные города старался не заходить или проезжать сразу, местные власти могли от разбойников мало чем отличаться, а вот войсками от них уже не отбиться будет. Предпочитал не рисковать. На привалах собирал морпехов на учебу, в дороге они у меня на санях сидели по всему протяжению обоза. Запасы предпочитал пополнять в небольших деревнях. Может по этому и доехали без приключений, что меня искренне обрадовало.
Москва встретила нас тремя рядами крепостных стен и снежной круговертью. У Неглинных ворот простились со стрельцами, они считай сдали нас с рук на руки стрельцам московским. Москву нынешнюю не знал совершенно, да и Москву своего времени знал очень плохо. Впечатления Москва не производила, может потому, что метель закрывала общий вид. Ближний вид был обычен. Низкие одно, двух, совсем редко трех этажные деревянные домики за первой стеной. Большие амбары и глухие подворья. Усмехаюсь, как была Москва к приезжим неприветлива, так и осталась. Но смешки смешками, а такую прорву народа и телег куда то надо деть. Братья дали мне план куда двигаться в Москве, стараюсь его придерживаться.
Остановились на большом купеческом подворье, заняв двор целиком санями. Распрягали лошадей и кантовали сани вручную, устанавливая их сплошным помостом. Судя по спорой работе возниц, такой подход тут был постоянным. Несколько лошадей и возниц остались с нами, остальные ушли обратно за стены в пригород, там с таким табуном было проще, чем в городе. Привычно поставили шатры, и тут же начали их протапливать. Затопили кухню. Обычные бивачные хлопоты. Купец зазвал меня на ужин, звать кого-то еще он не посчитал нужным. По этому ужин был краткий и деловой, поели, потом посидели в кабинете и решили с грузами, купец не забыл стрясти с меня денег за постой каравана, который привез ему товары, и не мало денег. Не стал торговаться, отсчитал ему плату, стало противно, поспешил на свежий воздух. Посидел с девушками и больным возничим в лазарете, поговорили ни о чем. Неприятное чувство не проходило. Прошелся по шатрам, велел выставить караулы у саней и не снимать их до полной разгрузки каравана. Один пост поставил у саней с подарками государю, второй у лазарета и шатров. Сам завалился спать в центральном шатре. Всю ночь просыпался на смену караулов. Нервы совсем не к черту, так плохо ни на одной стоянке не ночевал.
С утра началась разгрузка телег и распихивание их содержимого по амбарам работниками купца. Закончили только к вечеру, после чего с главным приказчиком прошел к купцу, и настоял, чтоб он подписал каждый лист описи, он еще и отнекивался. Очень гнилой тип, как интересно братья с него денег получить собираются. И тут меня стукнула мысль. Велел приказчику писать письмо о получении груза на всю сумму описи, купцу указал написать, что товар он получил полностью и деньги за него обязуется отдать в течении месяца в полном объеме. Купец уперся рогом, что такого он подписывать не будет и не голытьбе всякой ему указывать. Сходил в лазарет, где хранил свои личные бумаги и чертежи для Петра, принес купцу лист государя и попросил еще раз сказать кого он назвал голытьбой и не собирается ли он воровство товара учинить? Купец согласился все подписать, но меня уже понесло, лист был порван и срок выплаты установлен в три дня. На четвертый день я оформляю купцу путь в острог за разграбление товаров купцов, которым благоволит государь, и обман государева человека. Вот и пригодилась первый раз по настоящему грамота Петра. Подворье вокруг нас теперь на цыпочках ходило.
Не дождавшись и на следующее утро вызова к государю, несмотря на то, что сержант ушел в кремль еще в первый день отправил Семена разузнать как дела. Вернулся тот быстро. Государя нет в городе но ожидают со дня на день.
Вызов к государю пришел только на пятый день нашего пребывания в городе, зашел к купцу, сообщил, что нас вызывает к себе царь и поинтересовался, пора мне жалобу писать или как. Купец рухнул на колени и начал причитать, но верилось ему с трудом, так как каждый день приезжали сани и разбирали товар из амбаров более двух третей разобрали уже точно, а с приезжающими купцами я старался вести беседы и был в курсе того бешенного барыша, который купчик на нас наваривает. Говорил с купцами с дальним прицелом, с некоторыми очень деловые разговоры получились, не за того купца братья в Москве зацепились, но это дело поправимое. С двумя так вообще по рукам ударили на новые поставки, да еще и по Московским ценам, что чуть не вдвое барыш поднимет.
Печально вздохнул, предложил купцу не ударяться в бега а дождаться стрельцов, они скоро будут, вышел командовать отправление каравана. Купец реши все же не обострять и приказчики засновали вынося мешочки с золотыми червонцами, все мешочки тщательно пересчитывал, обрезанные червонцы откладывал, проверил бы и остальные, да нечем было, но на вид золото полноценное и цвет подходящий. Возился долго, уже начал опасаться, что царя ждать заставлю со всеми вытекающими. Подбил итог подсчетов денег, увидел недостачу и пошел к купцу уже очень злой. Первое, что сказал, что сейчас меня придут торопить вот я и скажу из за кого задержка, кто тут государеву человеку палки в колеса вставляет. Показал недостачу и обрезанные червонцы, сказал что за такой обман наказываю его еще одной суммой равной недостаче. И хочу получить все немедленно. Купец хотел было опять права качать, но тут действительно пришли стрельцы. Деньги нашлись немедленно. Стрельцы нас не торопить а сопроводить пришли, тут оказывается принято сначала посылать предупредить чтоб собраться да напудриться успели, а потом посылать забирать. Так что сложилось все замечательно. Выехали со двора на семи санях, лазарете и кухне, остальные сани уже были за городом. Проехали вторую крепостную стену, за ней дома побогаче приглядываться не стал. Подъехали к третьей стене и въезду в Китай-город, где нас и ждали. Велел морпехам скинуть плащ-палатки в сани и построиться впереди. Сам встал во главе, таким строем, перейдя мост через Неглинку, вошли за третью стену.
Китай-город встретил нас шатрами и дымами, погода стояла морозная и тихая, множество столбов дыма тянулось вверх над огромной площадью. Такое ощущение, что попал в войсковой лагерь. Солдаты маршируют строем, сидят у костров, стоят кучками. Тут же стоят обозы, так же как наш по приезду составленные оглобля к оглобле. Стоят небольшие ряды пушек, похожих по виду но даже на глаз видно, что чуть разных диаметров по стволу. У него тут что? К каждой пушке индивидуальные боеприпасы что ли? Или мне чудиться от волнения.
Стрельцы вели нас все дальше, вдоль крепостной стены самого Московского кремля, в сторону ворот выходящих к Москве-реке. Прошли массивную четырехугольную Никольскую башню охранявшую очередной мост через Алевизов ров. Никаких высоких куполов на башне нет, все очень функционально и скупо. В этом плане Москва меня сильно удивила. Никак не ожидал, точнее не был готов увидеть, город крепость. Три оборонительные стены, утыканные башнями. Кругом стрельцы и солдаты, как-то недобро зыркающие по сторонам. Может от этих времен, у москвичей сохранились такие привычки? Ощущение, что завтра послезавтра город осадят со всех сторон минимум несколько сот тысяч врагов. Ожидал увидеть крупный торговый город, а увидел город крепость. Кремль, моего времени особого впечатления не производил. Этот кремль — совсем другое дело, возвышаясь над низенькими домиками, шатрами и строениями красной площади, кремль виделся боевой машиной, смазанной и готовой к бою. Стены были тройные, перед рвом высокая стена отделяла площадь ото рва а за рвом еще одна невысокая стена и только потом возвышались стены самого кремля с башнями. Несколько непривычно видеть кремль таким боевитым.
Прошли сенатскую башню и подходили к Спасским воротам. Тут царило оживление, стрельцы остановили нашу колонну, и пошли на доклад царю. Петр развлекался, гоняя своих любимцев, то ли преображенцев то ли семеновцев, не разбираюсь в их форме, но судя по царской короне на знаменах это явно гвардейские полки, правда, были ли другие пешие гвардейские полки был не в курсе. Хлопнул мысленно себя по лбу, повернулся к старшему, приказал развернуть знамя. Вот и стояли мы такие все из себя красивые, стройным четырехугольником сами все в черном, пуговицы блестят, и под черным знаменем с серебряным шитьем. На нас стали обращать внимание, откровенно глазея и переговариваясь, пока эта волна шушуканья не докатилась до Петра. Тот обернулся к нам, присмотрелся к знамени и поскакал навстречу. Осмотрел сверху мое воинство, глянул нам за спину на обоз и соскочил с коня.
