Моряки пропитались в казармах духом морпехов и требовали с меня форму. Плюнул и выдал им форму морпехов, с новым штампом, якорем на пуговицах и кокарде. Боцман мне нравился все больше, грамотный и тертый морем мужик, стал заходить к нам вечерами, и мы долго разговаривали. Так как я ему был все же не прямой начальник, неудобств такие отношения не вызывали. С утра из меня выдавливали познания три мои лекарки, днем они их перерабатывали и записывали. Собирали по деревне сушеные травы и заваривали свои зелья, дом пропитался запахом трав до подвала. Надо летом первым делом строить им медпункт.
Все цеха соревновались, кто диковиннее и изощреннее подарки царю сделает. Ткачихи требовали им позолотить нить, прикинул, что кроме нагревания, что для нити не приемлемо, восстановить золото из хлорида прямо с ткани можно было бы водородом, которого точно нет, или чем то, что вытеснит хлор. Но надо долго экспериментировать, а сей час не до этого. Объяснил ткачихам, что пока не могу. Тогда они стали требовать сделать новый программный ролик для станка под их рисунок ткани, взял рисунок, обалдел от их хотелок, и обещал вечером подумать. Думали с Таей пол ночи. Чуть упростив рисунок, набросал эскиз расположения шпеньков, но барабан надо в два раза больше. Заказал литейщикам, сам до обеда переделывал станок, чтоб мог работать с программным барабаном любого диаметра.
Пока занимался текстильщиками, ударила мысль, что ночевать в дороге нам будет негде. Срочно нужно шить шатры, желательно из толстого сукна, которого у нас мало. Надо останавливать пошив плащ-палаток и шить хотя бы три шатра. Два самый минимум. Порадую новой срочной работой моих текстильщиц.
Даже корабелы подключились всей верфью. Сделали метровый макет «Орла». Делали так тщательно и такой толпой, что на Орле были даже глиняные матросики на снастях, я уж не говорю про надутые паруса и позолоченную носовую фигуру. Инструментальщики сделали по моим эскизам несколько раскрывающихся многоярусных инструментальных ящиков, с инструментом понятное дело. Коловорот давно заменили дрелью с цапфовым патроном, и наборы сверл стали с круглым хвостовиком. Надфили и напильники, наборы стамесок и зубил, молотки цельно металлические с гвоздодером, пилы и лобзики, топоры и топорики, кусачки, плоскогубцы, струбцины, тисочки, наборы измерительного инструмента правда в метрической системе, даже рулетку скопировали, правда скручивать ее надо было ручкой. Такой объем инструмента делал набор мало подъемным, но мастеров это не волновало, и они впихивали туда все больше и больше. В итоге предложил сделать на наборе колесики и ручку. А так же сделать несколько наборов по направлениям, с разным составом инструмента, но носимые в руках. Мастера, потренировавшись на обычных наборах, взялись за царский. Старался им не мешать, но предупредил, что все финтифлюшки мешающие работать с инструментом царь не одобрит.
Оружейники с кожевенниками расстарались и сделали не оружие со сбруей а произведение искусства с гравировкой, травлением и золочением. Велел сделать еще повседневный комплект, красивый, но менее броский.
Приехал из Холмогор Афанасий, проверить как тут его морячки да на корабль посмотреть, да на завод. Повел на верфь, зная какое впечатление Орел производит. Водил его в казармы, показывал, как стреляют, да как у меня кухня с лекарской устроена. Водил по цехам, показывал царские подарки. Уж на что дедок был со мной строг, но тут и он проникся. Собрал народ на молебен, возносил мне всякие благословения. Потом велел без его посылки к царю не уезжать, соберет мне ее за несколько дней и пришлет. Озвучил архиепископу мысль, что в Холмогорах портные, что нам форму шьют, да обувщики, если они для царя образец нашей формы сделают, то будет не плохо смотреться с подарками от наших оружейников, только надо белую парадную и черную повседневную, а пуговицы и кокарду я могу сделать, и пришить уже тут. Афанасий идеей остался доволен, потом спросил почему я не в форме. Почему, почему, некогда мне было подбирать да подгонять, да и не обязательно мне. Архиепископ уехал, велел ждать. Убил из за него целый день. Вернулся сержант, быстренько загрузил его строевой для отобранных оболтусов, чтоб были как на параде. Результатами его изысканий не интересовался, пускай сам царю докладывает. Братья вернулись еще через день и развили бурную деятельность по подготовке обоза. Кроме подарков царю, что не одни сани займут, вывозили все что есть на складах подчистую. Вереница саней будет штук сорок. Поговорил с братьями о клейме, они заверили, что сами так решили, и всем говорили что это клеймо государева мастера Александра. Кроме того, порадовали меня финансовым состоянием, теперь становлюсь одним из богатых буратин Архангелогородской сотни. А то уже думал о банкротстве, с этими государевыми заказами, ведь сырье и премии платил из своего кармана.
Расстарались все, ткачихи сделали рулон ткани, которым можно что угодно украсить, вплели несколько разноцветных нитей в основу и подчеркивая узоры, меняли по определенной схеме кожухи с цветными нитками утка, надо будет добавить такую функцию в программный барабан. Даже нелюбимый мной ювелир расстарался, часы носить на руке можно было только со взводом охраны. Что то от этого богатства меня опасюки берут, повезем товара и ценностей наверное на несколько десятков тысяч рублей под охраной восемнадцати морпехов, считай тридцать шесть пуль в залпе не так уж и много. Буду думать. Но думать не пришлось, архиепископ прислал еще двое саней с возницами и сотню стрельцов для охраны, которые проводят нас до Москвы. В санях были Холмогорские промыслы и четыре комплекта формы повседневной и парадной, мне и Петру, мерки видимо Афанасий давал, видел он нас часто, а глаз у него цепкий. Только вот про пуговицы и кокарды у меня из памяти вылетело. Лихорадочно заказал штампы для царя, понятное дело с двуглавыми орлами на пуговицах и кокарде, делать золотить и пришивать. Задумался, что же для себя выбрать, потом усмехнулся, за меня уже все выбрали, заказал штамп с орлом и такую же кокарду. Золотить не стал, вдруг Петр обидеться такой мелочью после стольких трудов. Задержала нас моя забывчивость еще на два дня. На утро третьего тронулись, почти полсотни саней с возницами, наш кунг-лазарет с полевой кухней, сотня стрельцов да восемнадцать морпехов, все же выполнивших мое условие со стрельбой. С нами шли сержант, Тая и одна из поварих, в последний момент решили идти егерь и боцман, компания подобралась веселая. Плащ-палаток хватило всем нашим, но в притирку, зато было три шатра и три маленькие печки для них.
Меня почему-то считали главой этого сборища, так что и тут не удалось отдохнуть от предстартовой суеты, опять решать вопросы как пойдем, да где встанем да на что жить будем, благо денег взял с собой с запасом. Наша полевая кухня работала в несколько смен, не рассчитанная на такую толпу. Пришлось осаживать стрельцов, которые уже обладали всеми свойствами чиновников моего времени, то есть ленью, надменностью, нахрапистостью и жадностью. Чтоб не возникало впредь такой необходимости, провел учения морпехам, со стрельбами двумя непрерывными сериями без чистки оружия. Скорострельность и точность произвели на всех впечатление, конфликтов больше не возникало. Но патронов было жалко. Не так их у нас с собой много, считай по сорок патронов на ствол, ну плюс еще штуцер егеря, хотя это уже капля в море. А патроны выгребли все.
Путь был долог и скучен, города и села, засыпанные снегом и курящие столбами дымов, торговые тракты, рыхлые и загаженные лошадьми. Конные разъезды, постоянно крутящиеся по близости, то ли государевы то ли разбойные. Несколько раз понадобился лазарет и новые знания Таи, вышло очень хорошо, теперь о лазарете в войсках начнут сплетничать и шушукаться. Да и есть от чего, очень серьезная рваная рана возницы, попавшего под сани, со множественными переломами ног, такое тут гарантированно оставляет инвалидом, а Тая вытянула. Возница теперь ехал в лазарете и всем заходящим рассказывал какая у морпехов лекарка опытная и как у них лечение обустроено. Такие разговоры были мне на руку и они всячески подогревались.
