Известно также, что амауты сочиняли «комедии» и «трагедии», которые "всегда воспроизводились точно, а их содержание всегда касалось военных событий, триумфов и величия прошлых королей и других героических мужей". Они исполнялись в присутствии сапа инки и всей знати на особо торжественных празднествах или триумфах по случаю победы сынов Солнца.
В предыдущей главе, воспользовавшись рассказами хронистов, мы побывали на празднике Интин Райми. Такие же, но менее пышные праздники: устраивались во времена первых лет колонии, правда, по случаю, не совсем обычному для индейцев, например "Святого таинства". Они проводились на центральной площади Куско, у подножия католического храма. Вместе с испанцами манифестантов приветствовали и Сыны Солнца (в тот момент — середина пятидесятых годов XVI века — в Перу было двоевластие).
Индейцы шли колоннами. Каждая, как это было принято во времена инков, представляла свое царство. Перед «трибуной» колонна останавливалась, чтобы сыграть каждая свою коротенькую «трагедию», в которой, показывая важный эпизод из жизни народа, манифестанты прославляли себя, а также власти (в данном случае городские). Костюмы индейцев соответствовали одеяниям, утвержденным еще инками.
Празднование на инкский манер "Святого таинства", о нем рассказал Инка Гарсиласо, чуть не кончилось, побоищем: когда настала, очередь выступать индейцам каньяри, их вождь Чильчи изобразил с помощью инкской символики свою помощь испанцам. Более того, Чильчи вынул спрятанную под плащом голову-муляж инки, которого он сам убил.
Пока испанцы силились понять, что изображают каньяри, инки бросились на обидчиков. Схватив Чильчи, инки "подняли его высоко над землей, чтобы ударить головой об пол", — довольно своеобразный метод миссионерской работы. Только поспешное вмешательство испанцев спасло Чильчи от неминуемой смерти, ибо все остальные индейцы также бросились на каньяри, чтобы отомстить за оскорбление своих бывших господ.
Инка Гарсиласо был очевидцем этого события; на «трибуне» сидел его отец, бывший в те годы коррехидором Куско.
Представления, которые индейцы тогда разыграли перед властями Куско, сопровождались исполнением героических таки инков, но хронист даже не упоминает об их содержании и не пересказывает их текст. И снова с особой остротой ощущаешь горечь утраты этих подлинных документов, которые могли бы многое разъяснить в истории Тауантинсуйю. Нет сомнений, что таки помогли бы понять, какими видели себя сыны Солнца и, что гораздо важнее, какими они хотели представить себя своим подданным и другим народам. Уточним свою мысль, воспользовавшись современной терминологией: героические таки, как мы их понимаем, были официально апробированными текстами, призванными пропагандировать главную идеологическую концепцию сынов Солнца об их миссионерской деятельности на земле. Каждый из этих текстов в отдельности трактовал какое-то конкретное событие. Собранные вместе, они образовывали официальный вариант истории Куско и царства инков.
Нет необходимости объяснять, что о подобных документах можно только мечтать. Но мечты остаются мечтами, поскольку таки, как утверждают все авторитеты, не сохранились. И все же…
И все же мне захотелось перепроверить это утверждение, дабы самому убедиться, что действительно в сочинениях XVI–XVII веков об инках и конкисте нет текстов героических или исторических таки.
"Комментарии" Инки Гарсиласо можно было не проверять, ибо, будучи переводчиком этой книги на русский язык, я их хорошо знал, разве что не наизусть. Кроме Инки Гарсиласо, больше и лучше остальных по интересовавшему вопросу написал Гуаман Пома. К нему и следовало обратиться в первую очередь.
Здесь нужно сказать несколько слов о сочинении Гуамана Помы (тем более что мы очень часто ссылаемся на него, и каждая глава настоящей книги начинается с рисунка из рукописи хрониста). Прежде всего хроника Гуамана Помы издана факсимильным способом. Это рукопись, и читать ее в общепринятом значении этого слова почти невозможно. Хронист писал свое сочинение сразу на нескольких, языках, но это не параллельные тексты, а единое повествование, в котором в испанский язык вкраплены слова из кечуа, аймара и других индейских языков и диалектов. Добавим, что Гуаман Пома имел слишком отдаленное представление о правилах орфографии и никакого о синтаксисе. Он пишет слитно конец одного и начало другого слова; ряд сокращений не поддается прочтению и толкуется условно. Это и многое другое превращает чтение хроники в разгадку настоящей головоломки, для которой нет и не может быть кода, поскольку хронист писал свое сочинение строго придерживаясь принципа "как бог на душу положит".
Теперь вернемся непосредственно к тексту хроники. Гуаман Пома дает уникальную картину праздников Тауантинсуйю, иллюстрируя свой рассказ рисунками и примерами текстов песен. Но, к сожалению, о героических и исторических таки инков хронист только упоминает. Он говорит, что инки любили распевать на своих самых торжественных праздниках таки, но текстов таки недает.
Особого внимания заслуживает все, что хронист написал о чинчах. (Напомним, что его предки царствовали в Чинчайсуйю.) Этот материал просто великолепен. Еще раньше мы обратили внимание на то, что Гуаман Пома назвал в качестве главной песни чинчей "атун таки", то есть "главное таки". Поскольку в тот момент проблема поиска таки инков у нас еще не возникла, мы ограничились тем, что расшифровали и полностью перевели приведенный в хронике пример атун таки чинчей. Форма его текстосложения оказалась типично кечуанской (инкской). Чинчи, по-видимому, заимствовали ее у кечуа, либо сыны Солнца сами навязали эту песенную форму им и другим народам, например, обязав их во время всеобщих (читай, инкских) торжеств исполнять в форме таки свои «истории» и «былины».
Но ознакомление с текстом атун таки только еще больше запутало все дело. Читатель может сам убедиться в этом; вот его текст:
"Эй-эй-эй! На площади Воина, на площади радости, на площади могущественного Инки ты всегда был готов получить его поручение. Где ты, могучий, знатный, сильный сокол, могучий лев расы людей из рода Яровильков? Ты, великий вождь, который, когда испанцы направлялись в Кахамарку, представлял персону могущественного короля и императора, доверенным лицом которого ты был, чтобы стать позднее дедом Гуамана Помы де Айяла, своего внука, прямого потомка, который любит тебя!"
Появление в таки испанцев и прямое указание на трагические события в Кахамарке, где испанцами был казнен Атауальпа, ясно говорят о том, что это сочинение не является подлинным таки, исполнявшимся при инках. Это сразу же бросается в глаза, заставляя поверить, что мы имеем дело с мистификацией хрониста, стремившегося с ее помощью возвеличить себя и своих родичей.
Бесспорно, указанный оттенок имеется в тексте таки, но чем больше вчитываешься в него, тем очевиднее становится, что перед нами не фальсификация, а образец текста времен инков, правда подвергнутый редакции. И рассчитай он на читателя-испанца, который плохо или ничего не знал об инкской символике (вспомним случай с празднованием "Святого таинства" в Куско). Нет, Гуаман Пома никого не хотел обманывать своим примером. Просто он «испанизировал» некоторые детали текста, а также показал, как употребляя какие слова и образы, во времена инков изложили бы хорошо знакомое всем испанцам событие — ожидавшуюся встречу в Кахамарке.
Если же в тексте заменить некоторые слова и изложенную там ситуацию, то мы получим вполне возможный и в этом смысле реальный вариант текста таки времен инков:
"Эй-эй-эй! Эй-эй-эй! На площади Воина, на площади Ликования — Хакуай пата, на площади могущественного сапа инки ты всегда был готов получить его поручение. Где ты, могучий, знатный, сильный Гуаман-Сокол, могучий Пума-Лев расы людей из рода Яровильков? Ты великий вождь, который, когда послы взбунтовавшегося острова Пуны покорно шли в Кито, представлял персону могущественного Инки, доверенным копьем которого ты был в Чинчайсуйю, чтобы стать дедом молодого! Гуамана Помы, твоего внука, прямого потомка, любящего тебя".
