Человек посмотрел вниз. Высоко. Все-таки сейчас все люди далеко и надо этого носителя особенно беречь. Если он сгинет, то непосредственно Мозз, учитывая свои, мягко говоря, скромные возможности по передвижению, очень долго будет добираться до своего следующего носителя. А, учитывая, как хаотично, непредсказуемо и быстро развивается современный животным мир, времени терять никак нельзя. Но подземелье пришлось покинуть. Ведь по пятам идет его злейший враг. Да. Надо сейчас поберечь носителя. Он напуган. Он очень боится. А значит он сейчас лучший союзник. Ведь в нем велик СТРАХ.

Между домов, рассекая воздух, парила вичуха. Огромная тварь выискивала добычу, медленно, чтобы не нарушать аэродинамику, водя головой из стороны в сторону.

— А жаль, что у людей нет крыльев, — озвучил человек мысли Мозза и, оттолкнувшись от окна, бросился вниз, ощущая неимоверное блаженство от нахлынувшей навстречу пустоты и потока воздуха.

Вичуха яростно заверещала, как только что-то ударилось ей в спину и вцепилось мертвой хваткой в шею. Она стала петлять в хаотичных виражах, пытаясь сбросить с себя это наглое существо.

— Подчиняйся мне! — заорал человек, оседлавший ее спину и тряся ее за шею. — Подчиняйся!

Но летающая бестия подчиняться человеку не хотела. Она подчинялась инстинкту выживания, видя сейчас в этом незваном госте угрозу. Она продолжала свои попытки сбросить его. Проносились внизу разбомбленные кварталы, разрушенные дома и изуродованные улицы. Мрачные скверы. Какие-то существа, некоторые из которых, с любопытством взирали на это странное зрелище, оседланную человеком вичуху.

Она сделал не самый удачный вираж, и врезалась в стену осыпавшегося дома. Полетели обломки бетона. Часть стены накренилась и рухнула вниз, поднимая облако пыли и рассыпая обломки. Сама вичуха, сломав себе крылья, кубарем полетела в сторону, ударяясь в соседнее здание и жутко вопя. Седок слетел с нее после первого удара о стену, влетел в сухую, не имеющую листьев крону какого-то умершего дерева и, ломая ветки, рухнул на битый асфальт.

Теперь он лежал не спине и смотрел в серое небо.

«Какая неудачная идея была» — подумал Мозз и человек озвучил тихим хрипом эту мысль.

Позвоночник сломан. Однако все что выше пояса еще кое-как работало. Он медленно поднял свои руки, выставил перед собой ладони и стал неторопливо перебирать пальцами, словно паук своими лапами. Что делать теперь? Где-то поблизости были твари, но они не торопились наброситься на беспомощного человека, чувствуя, что он какой-то странный. Возможно опасный. Даже сейчас. И тут Мозз уловил страх. Нет, не страх своего носителя, чей разум, скованный волей оккупировавшего его существа уже понимал, что он не жилец и от этого боялся еще больше, насколько это возможно. Источником страха был кто-то другой. Кто-то видел, что произошло только что, и боялся. Боялся, что рядом визжит в обломках здания поверженная вичуха. Боялся того, что с ней произошло. Всего боялся. И этим существом был человек. Где-то рядом был человек? Какая удача.

Упавший перевернулся на живот, оскалился и стал яростно цепляясь за потрескавшийся асфальт ползти на это зов страха. И испытывал в отсутствии ощущения ног и жуткой боли в спине удовольствие. Дикое, иррациональное наслаждение в своем движении, боли и страхе. Он полз ведомый не только волей мозза. Он полз и под действием своего собственного конгломерата чувств из страха, боли и наслаждения, соединившихся в пестрый дурман. Страх, что он будет медленно умирать на этих страшных улицах Москвы, боль от удара и удовольствие от странного ощущения, что это конец, заставляли его ползти, волоча за собой безжизненные ноги, вперед, к другому человеку.

Внезапно появившийся на платформе станции Виктор Турманец выпучил в ярости глаза и, вытянув вперед руку, тыкая пальцем в сторону Сергея, зло прорычал:

— Ты!

— Ну, я, — Маломальский пожал плечами, внешне демонстрируя невозмутимость. Однако внутренне он напрягся, молясь всем мыслимым и немыслимым силам, чтобы никто из группы Виктора в своем походе на станцию Полянка не пострадал.

— Я из-за тебя столько времени потерял! — рычал бывший ОМОНовец, решительно шагая в сторону сталкера.

— Надеюсь, что ты только время потерял и ничего больше, — проворчал в ответ Маломальский.

— Чего?! — Виктор подошел вплотную.

— Я говорю, что там на Полянке? — Сергей давно знал этого человека, и иногда ему очень хотелось зарядить Виктору в лоб своим тяжелым ботинком. Сейчас как раз такой случай.

— А нет там ни хрена. Никаких мать твою монстров! — ехидно заявил Турманец. — Гермоворота только распахнуты. Но мы их захлопнули, раз уж у тебя кишка тонка была!

«Вот и хорошо. Значит, все живы. Надеюсь, что эти монстры ушли на поверхность, а не в тоннели». — Подумал сталкер и вслух добавил:

— Ты уверен?

— Уверен, чтоб тебя!

— А трупов человеческих там не было? Два мертвяка.

— Нет, черт тебя дери!

— Точно?

— Да точно, мать твою!

— А статуи? Статуи на месте?

— Ах, вот оно что! — зло засмеялся Виктор, — Так бы и сказал, что обделался из-за статуй!

Внезапно в разговор вклинился стоявший в стороне Странник. Он подошел. Ткнул Виктора пальцем в лоб и заявил:

— Задница. Утухни.

— А ну руки убери! — зарычал на него Турманец. — Что это за обморок с тобой таскается, а?

— Ты, Витюша, его лучше не зли, — усмехнулся Сергей, мысленно ругая попутчика, что тот постоянно лезет на рожон, — Это бывший «Альфовец». С амнезией только. Но рефлексы на месте. Он в тоннеле кошку загрыз. Как и учили в спецназе. Так что осторожней.

Турманец посмотрел на Странника с сомнением. Однако, он похоже вспомнил попытку того слопать убитую на кордоне крысу.

— Дохловат он для «Альфовца» что-то. — Чуть успокоившись, проворчал Виктор.

— Зато лом в узел может завязать.

— Ага, — покачал головой Турманец.

— Не веришь? Ну, принеси лом.

— Да идите вы оба, — Махнул рукой Виктор и ушел.

— Хороший мужик, но иногда бывает редкостным придурком, — Вздохнул Сергей, обращаясь к Страннику. — Ну ладно. Как мы с тобой-то теперь поступим?

Странник снова ткнул пальцем в потолок.

— Туда. Мозз.

— Опять двадцать пять. Ну, допустим. Я с экипировкой. А ты как туда пойдешь?

— Значения нет.

— Ага. Герой. — Маломальский качнул головой и усмехнулся. — Ты хоть на поверхности бывал?

— Я там жить. Ничего не надо. Только мозз.

— Ты там жил? Когда? До катастрофы? — поморщился сталкер, чувствуя абсурдность заявления Странника.

— Всегда, — мотнул тот головой.

— Да иди ты. Ну, хорошо. Отбросим этот бред и представим, что мы идем на поверхность. Мы же в Полисе сейчас. Ты представляешь, что будет там, на поверхности, рядом с выходом?

— Что?

— Библиотека, балбес! Великая, мать ее, библиотека!

— Ну и что? — Странник развел руки и пожал плечами.

— Как это что? Ты что, не знаешь, кто там живет? Чертовы библиотекари! Да я лучше еще раз заночую рядом с гнездом вичухи чем подойду к этим тварям на пушечный выстрел!

Стран Страныч вдруг встал прямо напротив Маломальского и пристально посмотрел ему в глаза.

— Сергей, ты страх? Страх плохо. Нельзя страх. Это смерть будет.

— Ну, мне, как тебе надо быть ужаленным на голову, чтобы ничего не бояться. — Хмыкнул сталкер.

— Ты не понял, Сергей. Страх убивать разум, оставлять место для мозз. Пища мозз. Нельзя.

Маломальский ничего не понял из этой реплики, что именно хотел сказать попутчик. Однако он был согласен с тем, что страх вел к погибели. Он-то умел усмирять свой страх на выходах в город, посредством замещения его, бормотанием себе под нос шуток. И готов был биться об заклад, что это его всегда спасало. Пусть даже страх оставался, а шутки были лишь его осмысленной формой. Попыткой взять этот страх под контроль разума. Сергей давно уяснил, что всепоглощающему страху в его ремесле нет места, иначе погибель не заставит себя долго ждать, придя на этот страх как стигмат на запах крови. А стигматы очень далеко чуяли даже кровоточащую царапину.