Дом был тщательно приготовлен к празднику. Правда, к своему удивлению, Марина не обнаружила нигде главного новогоднего атрибута – пушистой зеленой елки. Ее со спорным успехом заменяли огромные напольные вазы, до отказа заполненные черными тюльпанами. Повсюду горели свечи темно-бордового цвета. Атмосфера была мрачной и преувеличенно торжественной.

«Кого хоронить будем?» Вопрос уже готов был сорваться с Марининых губ, но она все же сдержалась. Не хотелось обижать хозяина. Может, он так воспринимает этот праздник. Хотя весьма своеобразный взгляд на вещи…

Марина окинула взглядом гостиную. Вдруг ей показалось, что она видит, как движется воздух в комнате. Она зажмурилась, снова открыла глаза. Вне всякого сомнения, пространство вокруг нее было живым. Оно имело некую ощутимую для визуального восприятия плотность, шевелилось, дышало. «Что же со мной происходит?» – снова начала нервничать Марина, но Сергей нежно обнял ее за талию и увлек в столовую, переключив ее внимание на себя.

Навстречу им двинулся неизвестно откуда материализовавшийся лакей в праздничной ливрее. Он держал поднос с шампанским. Заиграла музыка. Известная классическая композиция зазвучала сразу со всех сторон, создавая иллюзию полного погружения в объемную глубину звуковых вибраций. Марине почудилось, что мелодию она слышит не ушами, а воспринимает всем существом, каждой клеточкой своего тела. От столь неожиданного акустического эффекта она замерла посреди комнаты, не смея пошевелиться. Через пару мгновений она обнаружила себя сидящей за столом с бокалом шампанского в руках.

Взглянув на старинные часы на стене, Марина с удивлением обнаружила, что уже без пяти 12. Когда она переступила порог этого гостеприимного дома, не было и 10. Это она точно помнит.

Чувство времени снова начало изменять Марине, словно подшучивая над ней. Вот опять куда-то бесследно исчезли два часа. Странно все это. И времени, конечно, жалко. Целых два часа потерять! Обидно.

Марина начала развивать эту мысль. По самым скромным подсчетам получалось, что вот так незаметно, по 2—3 часа в день она разбазаривает добрую треть своей и без того не супердлинной жизни. Почти половина отведенного ей на земное существование времени уходит на сон. С этим, пожалуй, придется смириться. Урезать ночной отдых она пока не готова. Прорва времени тратится впустую в дорожных пробках. Этот факт всегда выводил ее из себя. Ей казалось, что у нее кто-то намеренно ворует целые часы жизни. Она даже как-то пробовала перемещаться с помощью общественного транспорта, но, спустившись однажды в метро, быстро оставила эту затею, признав нецелесо–об–разной.

Вскоре она научилась извлекать из движения в пробках хоть какую-то пользу. За время, которое уходило у нее на дорогу на работу или домой, она успевала сделать множество деловых и неделовых звонков, составить списки необходимых для покупки продуктов, набросать рабочий план на грядущий месяц, накраситься и причесаться (если эти действия по каким-либо причинам не были произведены в специально отведенном для этого месте), а иногда даже перекусить.

И вот теперь выясняется, что временной баланс пополняется еще одной статьей расходов: бесследно исчезнувшее время. Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! Произведя неутешительную калькуляцию, Марина торжественно пообещала себе, что в новом году к своему времени будет относиться бережно и с лю–бовью, именно так, как оно этого заслуживает.

А сейчас наступило время встречи Нового года. Марина оглянулась по сторонам в поисках телевизора. По устоявшейся традиции в эти минуты полагалось прослушать обращение президента к россиянам и встретить наступающий год под бой курантов. Телевизора нигде не было. Марина вглядывалась в картины на стене в надежде, что, повинуясь дистанционному приказанию хозяина, одна из них плавно отъедет в сторону, обнаружив за собой прекрасный голубой экран с родным лицом главы государства.

Но чуда не произошло. А по торжественному лицу Сергея Марина догадалась, что он решил возложить на себя обременительную президентскую миссию. С неж–ностью глядя ей в глаза, Сергей произнес, по обыкновению, прочитав ее мысли:

– Дорогая, я хочу, чтобы сегодняшняя ночь стала особенной. Пусть сегодня все будет не так, как обычно. Мы встретим Новый год вдвоем, только ты и я. Я не хочу, чтобы кто-то или что-то нам помешало.

Настенные часы стали бить полночь. С каждым ударом голос Сергея становился все тверже, превращаясь из ласкового и вкрадчивого в жесткий и властный. Марина слушала его не мигая, открыв рот.

– С этого года для тебя начнется новый этап в жизни. Теперь ты будешь навсегда со мной. Я всегда знал, что ты одна из нас. Даже до того, как встретил тебя. Впрочем, ты и сама знала это.

Сергей сделал непродолжительную паузу. Марина никак не могла понять, куда он клонит.

– Настало время выбора, – продолжил он, и Марине показалось, что она физически ощущает, как он на нее давит. Она совершенно реально чувствовала, как что-то незримое, но вполне осязаемое легло ей на затылок, распространилось оттуда по плечам и стало прижимать ее вниз, стремясь вдавить в пол. От этого прессинга ей стало тяжело и муторно. Слова Сергея, как острые колючки, впивались в сознание. – Ты должна принять наконец единственно правильное решение. Время не ждет. – Опять время. Марине снова вспомнились пропавшие у нее сегодня два часа. Сергей изменил тон. Голос стал опять мягким и вкрадчивым. – Ты ведь хочешь быть со мной, правда? Ты же понимаешь, что это любовь? Ведь это именно то, о чем ты мечтала.

Марина опять ощутила невыносимую тяжесть на плечах, словно на нее набросили темный, мокрый и неимоверно тяжелый плащ или капюшон.

С этими словами Сергей приподнял затейливо свернутую салфетку, стоящую рядом с Мариной, под которой оказалась черная бархатная продолговатая коробочка. Сергей открыл ее и протянул Марине.

Она взглянула на презент и в ужасе отпрянула – ей показалось, что в футляре, свернувшись клубком, притаилась змея. Гладкая черная змейка с узором ядовито-желтого цвета.

– Что с тобой, дорогая? – Сергей ласково взял ее за руку. – Тебе не нравится? Посмотри, какой он красивый! Это наша фамильная драгоценность, передается по женской линии. Моя покойная матушка завещала его тебе.

Марина взглянула еще раз на содержимое футляра и увидела там необыкновенной красоты золотой браслет. Внушительного размера черные камни потрясающе выделялись на фоне ажурного обрамления из белого золота. Браслет действительно был великолепен.

Сергей улыбался и выжидающе смотрел Марине в глаза. Загипнотизированная мягким мерцанием драгоценных камней, Марина было протянула к нему руку, но вдруг почувствовала, что ее обдало жаром с ног до головы.

Двенадцатым ударом настенные часы XVI века возвестили о наступлении нового года. Сергей стал едва заметно ерзать в антикварном кресле, с нетерпением ожидая, когда же избранница его возьмет-таки дорогой подарок. Процесс получения даров неожиданно затянулся.

Избранница не спешила становиться счастливой обладательницей фамильной реликвии. Она чувствовала все усиливающийся жар в районе груди, где на тоненькой цепочке висел скромный серебряный медальон, подаренный заботливой Любкой.

Медальон, по всей вероятности, приревновал хозяйку к более дорогостоящему собрату, свалившемуся как снег на голову и претендующему на ее расположение. Возмущенный кулончик пылал на груди огнем, а Марине, наоборот, стало жутко холодно. Мороз побежал по коже, распространяясь по всему телу бесчисленным количеством колючих мурашек. От холода Марина задрожала и принялась звонко постукивать зубами. На это постукивание вдруг радостно откликнулось мирно спящее на протяжении всего вечера эхо.

Не ожидавшая такого акустического резонанса Марина подпрыгнула на месте и со словами «Я сейчас» понеслась в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Недоумевающий Сергей остался за празднично накрытым столом наедине с невостребованным подарком.

В ванной Марина включила горячую воду и стала отогревать заледеневшие руки. Постепенно тепло вернулось к ней. А вместе с ним напомнили о себе и тревожные мысли. «Дело ясное, что дело темное», – подумала Марина. Она взглянула на себя в зеркало и увидела, что рунный медальончик светится на груди под платьем, излучая мягкое приятное сияние. Рука сама потянулась к свету, пальцы нащупали теплую гладкую поверхность кулона.