В пп. 105–145 «Органона» описаны принципы и рекомендации по испытанию действия лекарств на здоровых людях с целью «приобретения знания об инструментах, предназначенных для лечения естественных болезней». С. Ганеман был первым, кто открыл этот путь изучения «патогенетического воздействия каждого лекарственного препарата» или, как сейчас говорят для краткости, патогенеза гомеопатического лекарства. «Каждое лекарство оказывает на тело человека свое особое действие, которое любое другое лекарственное вещество иного типа не производит точно таким же образом» (п. 118). Иными словами, каждое средство имеет свои отличительные черты действия на организм, или, как говорил И. П. Павлов, «свою физиономию».
Патогенезы лекарств, приводимые в руководствах по Materia medica, построены на обобщении результатов испытаний их действия на здоровых людях и данных токсикологии, то есть дается обобщенная патофизиологическая картина. Между тем «некоторые симптомы вызываются лекарствами более часто, то есть у многих людей, другие — более редко, или у немногих людей, некоторые — только у очень немногих здоровых людей» (п. 116): Вот почему «все элементы болезни, которую может вызвать данное лекарство, могут быть выявлены только путем многочисленных наблюдений за подходящими для этой цели лицами обоих полов и различной конституции» (п. 135). «Мы только тогда можем быть уверены, что лекарство тщательно испытано… когда последующие экспериментаторы смогут заметить мало нового в их действии». С другой стороны, при назначении выбранного по принципу подобия лекарственного средства у больного могут отсутствовать отдельные симптомы, входящие в лекарственный патогенез. Заболевание и воздействие лекарств — динамические аналогичные процессы, но не с абсолютным совпадением симптомов. Лучшим испытателем лекарств является «здоровый, непредубежденный, тонко чувствующий врач» (п. 141). Как известно, С. Ганеман испытывал лекарства на самом себе, своих близких и друзьях. Он полагал, что из Materia medica «должно быть строго исключено все, что является предположительным, голословным или воображаемым; все должно быть чистым языком природы, внимательно и честно вопрошаемой» (п. 144). С. Ганеман считал, что «для каждого из беспредельно большого числа болезненных состояний, существующих в природе», может быть открыто одно действенное гомеопатическое средство, «соответствующий искусственный (лечебный) болезнетворный аналог» (п. 145). «Остается только несколько болезней, для которых отсутствует хорошо соответствующее гомеопатическое средство», — указывает автор. Два последующих столетия не подтвердили это оптимистическое утверждение. Как и любой лечебный метод, гомеотерапия имеет свои пределы и возможности.
В последующих параграфах «Органона» подробно разбирается тактика гомеотерапии. При легких заболеваниях никаких лекарств не требуется, и «незначительное изменение диеты и режима обычно оказывается достаточным» (п. 150). Успех гомеопатии основывается на выборе «наиболее поразительных, единственных, необычных и специфических (характерных) признаков и симптомов». Напротив, «более общие и неопределенные симптомы: потеря аппетита, головная боль, слабость, беспокойный сон, недомогание и т. д. заслуживают лишь небольшого внимания» (п. 153). Правильно выбранное гомеопатическое лекарство содержит в своем патогенезе именно эти особенные отличительные симптомы, которые присутствуют в клинической картине больного «в наибольшем количестве и в наибольшем сходстве» (п. 154).
Как правило, гомеопатическое лечение проходит «без каких-либо серьезных нарушений» (п. 155). В ряде случаев выбранное средство «вызывает что-то вроде небольшого обострения», что воспринимается пациентом как усиление его собственной болезни. По мнению С. Ганемана, «в действительности это не что иное, как чрезвычайно похожая лекарственная болезнь, в какой-то степени превосходящая по силе исходное заболевание» (п.157). «Легкое гомеопатическое обострение» рассматривается как благоприятный признак. Весь опыт практической медицины подтверждает существование прогностически благоприятных первоначальных обострений болезни после первых воздействий лечебного фактора, например физиотерапевтических процедур, хотя генез этих обострений может быть объяснен иначе. При оставшейся симптоматике заболевания последовательно подбирают другие, более подходящие гомеопатические средства.
Современный врач с пониманием встречает утверждение С. Ганемана, что так называемые местные болезни, если только «они вызваны не каким-либо внешним проявлением, имеют внутренние причины; их источником является некое внутреннее заболевание» (п. 187). «Ни сыпь на губах, ни панариций не могут возникать без предыдущего и одновременного внутреннего нездоровья». «Местное поражение зависит только от болезни остального тела и должно рассматриваться как неотделимая часть целого, как один из самых значительных и сильных симптомов болезни в целом» (п. 193). «Застарелые язвы на ногах ухудшаются, пока не вылечена внутренняя псора, твердый шанкр усиливается, пока внутренний сифилис остается неизлеченным, остроконечная кондилома расширяется и разрастается, пока не вылечивается сикоз» (п. 201). Сквозь архаичные термины и понятия до современного читателя доходят глубокие опережающие время мысли С. Ганемана. «Всякое истинное лекарственное лечение наружной болезни… должно быть направлено против целого, должно способствовать уничтожению и лечению общего заболевания с помощью внутренних средств» (п. 190). Только местное применение лекарств лишь «загоняет» местное поражение внутрь организма (п. 202).
При назначении лекарств С. Ганеман рекомендует принимать во внимание «возраст пациента, его образ жизни и диету, его профессию, семейное и общественное положение… состояние его духа и ума» (п. 208). Характеризуя психические болезни, автор указывает, что «они, однако, не составляют класс болезней, резко отделенный от всех других», так как при всех так называемых телесных болезнях состояние «расположения духа и ума всегда изменяется» (п. 210). Часто именно состояние духа пациента «определяет выбор гомеопатического средства» (п. 211). Телесная болезнь может при определенных условиях «трансформироваться в одностороннее усиление психического симптома и стать болезнью ума и духа» (п. 218), хотя и способна порой обостряться, «вырываясь подобно пламени» (п. 221). При этом «нравственное или умственное заболевание» также обостряется: «Меланхолик становится еще более подавленным, вечно жалующимся и безутешным и, наоборот, злобный маньяк… еще более раздражительным, а болтливый дурак — еще более глупым» (п. 224). «Тело вследствие болезни реагирует на органы ума и характер и приводит их в еще больший беспорядок, вновь переводя свои страдания на них» (прим. к п. 224). С другой стороны, существуют «эмоциональные расстройства», которые «со временем разрушают телесное здоровье, часто в большой мере» (п. 225). Все это созвучно и основным положениям современной психосоматики. Нельзя не согласиться, что улучшение или ухудшение течения болезни нередко проявляется вначале изменением душевного состояния (п. 253).
В «Органоне» уделено внимание лихорадочным заболеваниям (пп.235–244), среди которых выделяются перемежающаяся лихорадка в болотистых местностях (малярия?) и лихорадки как проявление «внутренней псоры». Коренное население болотистых мест, по наблюдению С. Ганемана, реже болеет, чем приезжие. Даже в болотистых местах можно оставаться здоровым, если «придерживаться правильного режима и не ослабляться лишениями, утомительной работой и страстями». Гомеопатические средства при лихорадочных состояниях различны в зависимости от периода (стадии озноба и пота) (п. 235). С. Ганеман стремится не ликвидировать лихорадочный приступ, а способствовать его лучшей переносимости и не допускать повторения (п. 238). Если лихорадка возвращается, «полное восстановление возможно только при устранении вызывающего болезнь фактора». В наше время проблема дифференциальной диагностики и лечения лихорадок также весьма актуальна.
