Расходясь, вы разделитесь на две группы: физиков и лириков. Физики, не доверяя этой серьезной науке, пойдут провожать вашего коллегу, а вас пойдут провожать лирики — двоечники русского языка.
И опять разговор не будет клеиться. Кто-то затронет тему лишнего человека, но его не поддержат. Тема романтизма раннего Горького тоже повиснет в воздухе. Даже в этих программных темах будет звучать что-то незаконное, словно это какая-то уголовная литература.
И эти темные переулки, по которым вас ведут к вашему дому… Встречные прохожие испуганно жмутся к домам, словно чувствуя противозаконность этой компании. Такой большой компании в такую темную ночь…
Учитель всегда ученик. Но нужно что-то сказать на прощание… Что тут можно сказать?
— Спасибо вам, вы меня научили.
СОЕДИНЕННЫЕ ПАМЯТЬЮ
Они неразлучны в нашей памяти — Мелетий Смотрицкий и Леонтий Магницкий, хотя жизни прожили разные и никогда не встречались друг с другом. Смотрицкий родился при Иване Грозном, за сто лет до рождения Петра (умер он через сто лет после рождения Грозного), а Магницкий был сподвижником Петра и родился спустя сорок лет после смерти Смотрицкого.
Каждый из этих двух людей считал главным делом своей жизни не то, которое впоследствии запомнилось потомкам. Магницкий двигал вперед высшую (по тем временам) математику, Смотрицкий писал пламенные богословские трактаты, от которых впоследствии отрекался, участвуя в их публичном сожжении, а затем отрекался от сожжения и писал новые пламенные трактаты.
А потомкам запомнились «Арифметика» Магницкого и «Грамматика» Смотрицкого.
Правда, грамматика была церковнославянская, а одно из основных правил арифметики предписывало «множить первое предположение на второе отклонение и второе предположение на первое отклонение», но ведь путь к истине всегда состоял из предположений и отклонений… Хотя, как в любой задаче с расстоянием между двумя городами, путь к истине является одновременно путем от истины. И если богословская деятельность Смотрицкого была путем от истины, то своей «Грамматикой» он сделал шаг к истине, открытой спустя столетия в трудах Фортунатова, Шахматова, Потебни…
«Грамматику» Смотрицкого и «Арифметику» Магницкого Ломоносов назвал вратами своей учености (поскольку ученость была огромная, соответствующими были и врата); он соединил Магницкого и Смотрицкого на вечные времена, отодвинув на второй план все их дела, кроме грамматики и арифметики.
«Грамматики словенския правильно синтагма по тщанием многогрешнаго мниха Мелетия Смотрискаго»…
Многогрешен был мних. Но все грехи отпустила ему его «Грамматика».
СЛУЖЕБНЫЕ
Опасно подниматься на такую вершину грамматики, чтобы оттуда казались мелочью служебные слова.
К примеру, предлог В. Среди всех слов он — самый употребительный. Без него ни В одиночку, ни В компании, ни В полдень ясный, ни В темную ночь, ни В путешествие отправиться, ни остаться В четырех стенах. Без него ни В кого не влюбишься, без него ни В школу, ни В институт, без него и В люди не выйдешь — ни В повара, ни В профессора… Даже В дураках без него не останешься… Вот тебе и служебное слово…
Служебные слова вообще встречаются чаще других — такая у них служба. Из самостоятельных чаще всего встречается местоимение Я, и это попятно: ведь сколько людей на земле, столько Я. И каждому надо высказаться.
Служебные слова сами не высказываются, но зато помогают высказываться другим. Допустим, кто-то говорит:
— Все, что ни делается, то к лучшему.
А другой уточняет:
— Все, что не делается, то к лучшему.
Ведь это, согласитесь, существенное уточнение. И кто его вносит? Частицы — служебные слова.
Или другой пример, тоже из жизни. Было не однажды замечено, что некоторые родители уходу ЗА ребенком предпочитают уход ОТ ребенка.
Лицемерно похожие существительные — уход и уход, но зато — ЗА и ОТ — откровенно различные предлоги.
Когда молчат существительные, говорят служебные слова. Но правда все равно будет сказана.
Для этого только нужно так расставить буквы, чтоб они обозначали слова.
А слова нужно так расставить, чтоб они обозначали мысли.
А мысли нужно так расставить, чтоб они открывали, а не закрывали путь к истине.
А истины нужно так расставить, чтоб они помогали, а не мешали нам жить.
ВСЕГДА РЯДОМ
Слова тоже привыкают друг к другу. Когда их часто употребляют рядом, они до того привыкают друг к другу, что их уже трудно бывает разделить. Некоторые из них вообще не могут отдельно существовать, а только в компании с единственным полюбившимся словом.
Хорошо, когда кто-то без кого-то не может существовать, но надо же сохранять и собственное значение. Самостоятельное значение. А не так, как БАКЛУШИ в выражении БИТЬ БАКЛУШИ: если их не бить, то от них вообще толку не добьешься.
А вот ЛЯСЫ не бьют, ЛЯСЫ ТОЧАТ. КАНИТЕЛЬ не бьют и не точат — ТЯНУТ КАНИТЕЛЬ. А ТУРУСЫ — РАЗВОДЯТ, причем, непременно НА КОЛЕСАХ. На колесах, а разводят, хотя на колесах привычнее развозить.
Странные бывают между словами отношения. Посмотришь на иную пару — ну как они только могли сойтись? СОБАКУ СЪЕЛИ, СВИНЬЮ ПОДЛОЖИЛИ, а разве не естественней было СВИНЬЮ — СЪЕСТЬ, СОБАКУ — ПОДЛОЖИТЬ, чтоб уже заодно знать, где эта СОБАКА ЗАРЫТА? Но, как говорится в пословице, не по хорошу мил, а по милу хорош. Как встретишь такое, по милу хорошее, так и бросишься очертя голову. Именно голову, потому что-что еще можно ОЧЕРТЯ? Ничего нельзя, только ГОЛОВУ…
НЕКОРОНОВАННОЕ СЛОВО
Гарпократ, старинный бог молчания, изображался ребенком в короне и с рогом изобилия в руках. Рог изобилия символизировал богатство: хочешь быть богатым — не давай воли языку. Корона символизировала власть: хочешь властвовать над людьми — не доверяй им своих тайных помыслов. А ребенком изображался бог молчания в знак того, что лишь умеющему молчать принадлежит будущее.
От бога — молчание, слово — от человека. У древних не было бога красноречия, хотя и у них были свои Демосфены. Человек неотделим от слова, и Демосфену пришлось принять яд, чтобы научиться молчанию.
Священный бог молчанья,
Которому, увы! невольно я служу!
Несчастлив я и счастлив,
Что на устах моих печать твою держу, —
писал Востоков, молчавший вынужденно, в силу своего врожденного физического недостатка.
Люби свой путь, гордись сознаньем,
Что в строгой с жизнию борьбе
Всегда ты верен был себе
И словом твердым, и молчаньем, —
писал Грот, знавший, когда говорить, а когда молчать.
Молчание бывает разным, как и слова. Оно бывает трусливым и мужественным, добрым и жестоким, добровольным и вынужденным… Было когда-то блюдо — «соловьиные язычки»… Чтобы насытить одного гурмана, сколько ж это соловьев надо было заставить замолчать! Как часто Слово как раз и бывает причиной молчания…
Некоронованное Слово, не сулящее ни бессмертия, ни богатства, Слово, лишенное покровительства богов, разделяет трудную судьбу человека. И, подобно человеку, оно бывает и лживым, и лицемерным, и корыстным, и даже предательским, — но только оно способно выразить Мысль, поднимающую человека над беспредельным царством Молчания…
