В категориях времени это, правда, не имело никакого значения. Однажды он, его империя и система исчезнут в никуда. Не останется даже смутного воспоминания. Но Ист-ривер, Манхеттен, эта река света, медленно текущая по мостам, будут существовать всегда. Вечно.

— Дэнвер, наконец-то, дал окончательное подтверждение. Успех, Фрэнк. Полный успех. Как нам и хотелось, Калвин Нэш добился заключения контракта между Сиракуза Стил Инк. и Лесным департаментом Колорадо на поставку стальных труб для противопожарной сети национальной службы быстрого реагирования. Речь идет о подряде на четыреста миллионов долларов.

Джонатан Т. Андерхилл поднял свои синие глаза от экрана компьютера. Он сидел один за огромным столом для конференций эллипсовидной формы в стиле арт-деко 60-х годов, единственной мебели в аттике. Он взглянул на Ардженто, который смотрелся тенью на фоне льющегося в окна фиолетового света.

— И все вписывается в национальную программу защиты окружающей среды, — продолжил Андерхилл. — Даже крестоносные шуты из Международного экологического фонда согласились есть из наших рук.

— А мы что?

— Не понял, Фрэнк.

Ардженто вздохнул, его пальцы сомкнулись на набалдашнике трости в форме орлиной головы.

— Я сказал, что, может быть, Калвин Нэш должен быть вознагражден.

— Вознагражден?

— Да, Донни, вознагражден. Ноль целых двадцать пять сотых процента. Ты ведь понимаешь, что значит вознаграждение, не так ли?

Андерхилл хихикнул.

— Мне кажется, да, Фрэнк.

— В итоге, поправь меня, если я ошибусь, прибыль от того, что касается Сиракуза Стил, за вычетом налогов, что-то около восьмидесяти миллионов. Так что вознаграждение мы можем себе позволить. Ты возражаешь?

Андерхилл нахмурил лоб. Просто он ненавидел, когда его заставали врасплох. У него был диплом политэконома Йельского университета, докторская степень по финансовой математике Гарварда. Он четыре года работал в Мерил-Линч. И уже три года считался кудесником денежных потоков гигантской финансовой машины, в большей части демонстративно законной, составляющей мегаконгламерат, владельцем и основным акционером которого являлся Фрэнк Ардженто. Андерхилл должен был знать все трюки. И все же тем или иным образом, Ардженто удавалось заставать его врасплох.

— Если ты этого желаешь…

— Именно это я и желаю. И хочу также видеть полный текст контракта.

— Калвин мне пришлет его завтра, — ответил Андерхилл. — Я не думаю, что у нас будут проблемы.

— Я тоже не думаю. С тобой никогда нет проблем, Донни. — Ардженто повернулся к нему. — Но поскольку мы начинаем дела с государственной администрацией Колорадо, надо постараться, чтобы Комиссия по монополиям и ценным бумагам снова не вцепилась нам в глотку. Как это случилось с теми тремястами двадцатью миллионами долларов за минеральные удобрения для Айовы два года назад.

Андерхилл почувствовал, как взгляд Ардженто пронзил его, словно лазерный луч высокого напряжения. Ему вдруг невыносимо захотелось влить в себя полный стакан водки, непонятно, почему — он был трезвенником.

Внезапно откуда-то раздался звук телефонного звонка.

— Ты не мог бы меня извинить, Донни?

Тон Ардженто не изменился, но Андерхилл уже научился, когда ему надо исчезать.

— Разумеется, Фрэнк.

— Попроси Марию-Терезу приготовить мне кофе, пожалуйста.

Андерхилл взялся за ручку двери.

— Денни…

— Да, Фрэнк.

— Спасибо, твой доклад был исчерпывающим.

Андерхилл кивнул и вышел.

Ардженто подождал, когда закроется дверь. Нажал кнопку под тонкой мраморной столешницей. Одна боковина стола бесшумно откинулась и в открывшейся нише стал виден телефонный аппарат без циферблата. В системе было не более пяти человек, знавших его номер. Телефона, которого в природе не существовало. Не существовало и этой линии. И голоса, звучавшие в трубке, принадлежали людям, также не существующим.

Он поднял трубку и поднес к уху. Не произнося ни слова, он слушал… Шумы фона, люди на улице или в холле гостиницы.

— О чем говорят в мире призраков, капитан?

Ардженто сдал трубку так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Дэвид?..

— Эктоплазма и жестокость. — Голос на другом конце линии звучал весело.

Дэвид Карл Слоэн… Его брат по крови.

Ардженто с трудом проглотил комок, ставший в горле. Они не общались с окончания войны с еврейской мафией Самуэля Рутберга. Годы, вечность. Но время — только одно из состояний сознания. Вернувшиеся образы, заплясали хаотичным хороводом, ослепительным водоворотом.

Вороны, мириады воронов. Снег, больше похожий на пепел. Горящие руины. Дым, поднимающийся к темному небу. И кровь, много крови, перемешанной с грязью.

Главно, Республика Босния.

День конца света.

Слоэн дал ему свою кровь. Слоэн тащил его на себе через горы, через ледяные торосы. Дальше и дальше от пожаров и воронья.

Ты втащил меня в жизнь!

Не будь Слоэна, Фрэнк Ардженто исчез бы давным-давно. Не будь Слоэна, ему бы не достичь вершин системы. На самом деле, это Слоэн должен был сидеть на ее троне, а не он. Но, Ардженто знал отлично, что Слоэна все это не интересовало.

— Дэвид, у тебя все в порядке? Откуда ты звонишь?

— Из аэропорта Кеннеди.

— Из аэропорта Кеннеди? Сукин ты сын! Прыгай сейчас же в такси и ко мне! Хотя, подожди, плюнь на такси, я высылаю тебе лимузин…

— Фрэнк, я уже улетаю.

— Далеко.

— В Милан.

— Кто та дамочка, Дэвид, Лукреция Борджия? Неплохой выбор для отпуска. В ноябре в тех краях льет, как из ведра. И все серое, в тучах. — Ардженто засмеялся. — Брось ты эту Италию, брат…

— Фрэнк.

— Ты и она будете моими гостями в Гордее, на Вирджинских островах. У меня там гостиница. Королевский люкс твой. Хоть навсегда. И джину, хоть залейся…

— Фрэнк, я снова выхожу на тропу войны.

— Я был уверен, что ты с этим покончил, Дэвид.

— Ты в это поверил? — Слоэн сделал паузу. — Ты в это действительно поверил?

Ардженто закрыл глаза. Открыл.

— Нет.

— Кто такой Майкл Халлер?

Фрэнк почувствовал, как безобразная рептилия вцепилась в его мозг.

— Ты хочешь сказать, что взял заказ Майкла Халлера?

Некоторое время в телефоне слышались только шумы толпы.

— Дэвид?

— Я здесь, Фрэнк.

— Опиши мне его.

— Невзрачность. Во всех смыслах. Среднее телосложение, средний рост, заурядное лицо. Около тридцати.

— Дэвид, никто точно не знает, кто такой Майкл Халлер. — Ардженто потер лоб. — Он возник ниоткуда сразу же, как только закончилась война между нами и ими. Никто не знает, откуда он возник. Ни у кого нет даже малейшего понятия, как ему удалось стать вторым человеком после Самуэля Рутберга.

— Даже ты? С твоими-то связями.

— Даже я.

— Что случилось с его предшественником, Ричардом Хоровитцем?

— Умер. Два года назад. Инфаркт.

— Подозрительная смерть…

— Хоровитц был старым и больным человеком. Ходили слухи, что война сказалась на его здоровье.

— И сразу же выскочил этот Майкл Халлер.

— Дэвид, мне кажется, существуют только два человека на этом свете, кто говорил с Халлером. — Ардженто вздохнул. — Самуэль Рутберг и… ты.

— Ты знаешь, что Рутберг пытается начать дела с Доном Франческо Деллакроче?

— Мне известно только, что у них были контакты.

— Контакты? Фрэнк, по тому, что мне удалось вытянуть из Халлера, они уже почти все структурировали.

— Кто таракан в пудинге?

— Один итальянский судья, некий Варци. Он был очень близок к тому, чтобы вывесить на солнце их кровоточащие скальпы.

— Был?

— Варци пристрелил механик Дона Франческо по имени Кармине Апра.

— Я слышал о нем. Эффективная сволочь. Но, говорят, слишком любит запах крови.

— Побочный эффект профессии. Дело в том, что Апра арестован. Остальное можешь себе представить.

— Сколько тебе предложил Халлер за то, чтобы ты заткнул ему рот?