системы феодальной раздробленности находит немедленное отражение в нумизматическом материале. Речь идет о процессе так называемой “территориализации” монеты. В Чехии процесс этот начинается в период около 1050г., в Польше —около 1070 г.50 В Киевской Руси переход к феодальной раздробленности находит свое отражение в архитектуре: грандиозное строительство Ярослава Мудрого в Киеве сменяет более скромное строительство его преемников в других политических центрах страны. В их постройках появляются уже местные черты, накладывающие отпечаток своеобразия на исходные киевские образцы51.
Но если Чехия и Русь фактически одновременно вступили в период феодальной раздробленности, то сам характер политического членения государства получил в этих странах существенно отличный облик. Чехия никогда не знала такой степени политической раздробленности страны, как Русь52, разделившаяся в конце концов на множество больших и малых уделов, среди которых постепенно выделялись новые крупные политические центры, группировавшие вокруг себя более мелкие феодальные княжества. Гораздо ближе к русскому стоял польский исторический процесс, для которого также характерна крайняя пестрота и дробность феодального членения, с одной стороны, и выделение новых крупных центров, осуществлявших объединительную политику, с другой.
Здесь не ставится задача дать объяснение всем этим сложным явлениям феодальной раздробленности на Руси и у ее соседей. Для целей настоящей работы вполне достаточна констатация самого факта перехода Руси и Чехии к порядкам феодальной раздробленности уже в середине, а Польши — в 80-х годах XI в. Поскольку в задачи 'предпринимаемого исследования входит изучение
польско-русско-чешских отношений в период существования относительно единых раннефеодальных государств на территории Руси, Польши и Чехии, постольку середина XI в. представляется его естественной заключительной гранью.
В пользу избрания именно этой грани говорят два существенных обстоятельства. На 1054 г — год смерти великого Киевского князя Ярослава — падает такое крупное и важное по своим историческим последствиям событие, как окончательное разделение христианской церкви на католическую и православную. Учитывая хорошо известную для средневековья роль религиозной идеологии для развития общества, легко понять, какое важное значение должно было иметь это событие для политического общения Руси, ставшей православной страной, с оказавшимися в католическом лагере Польшей и Чехией Религиозные противоречия являлись величайшим тормозом на пути развития нормальных культурных, экономических и политических отношений между народами, связанными между собой узами кровного родства и близкого соседства
Другим обстоятельством, побудившим автора ограничить свое исследование серединой XI в , явилось сознание того факта, что вторая половина, точнее 70-е годы, XI в принесла с собой новые и чрезвычайно важные явления в политической жизни Европы и прежде всего Германской империи, игравшей очень крупную роль во внешнеполитическом развитии Чехии и Польши. Развернувшаяся между императорской властью и папством борьба за инвеституру не только изменила расстановку политических сил в Центральной Европе Вместе с разделением церквей она пробудила у папства особый интерес к восточноевропейским делам, способствовала усилению его происков на Руси и в Польше, где Рим искал союзников против германского императора. Поэтому нет ничего удивительного в том росте антиримских настроений на Руси, который легко отметить для второй половины XI в 53 и который наложил и не мог не наложить особый отпечаток на развитие отношений
между Русью и Польшей уже в 60—70-е годы54. В главе Польского госуаарства русские люди усматривали теперь не только союзника Рима, но и проводника его влияния на Востоке Короче говоря, в политических отношениях Руси и ее западнославянских соседей выдвигались на первый план новые факторы, изучение которых должно явиться предметом особой работы
Переходя к характеристике задач настоящей работы, уместно сделать несколько замечаний относительно ее объема и метода исследования Совершенно очевидно, что изучение польско-р^сско-чешских отношений не может вестись изолированно, вне связи с теми сложными внутренними процессами, которые развивались на Руси, в Польше и Чехии При этом в поле зрения исследователя, само собой разумеется, должны постоянно находиться не только явления, покгзательные для расстановки политических сил внутри господствующего класса феодалов, проявлявшие себя иа разных этапах с разной степенью интенсивности тенденции к феодальной раздробленности, противоречия, возникавшие между отдельными представителями правивших династий, взаимоотношения между светскими и церковными феодалами, но прежде всего классовая борьба закрепощаемого крестьянства, политические выступления городского населения. Последнее особенно существенно потому, что важнейшей исторической задачей раннефеодального государства в качестве аппарата классового насилия, как уже указывалось, было именно политическое подавление классов непосредственных производителей материальных ценностей, без чего (невозможен был прогресс в развитии феодальных отношений. Вместе с тем XI век был временем общего экономического подъема городов, что, естественно, должно было сказаться на их роли как фактора политической жизни раннефеодального общества.
Рассматривая общий ход развития политических взаимоотношений Руси, Польши и Чехии, исследователь, разумеется, не может не считаться с тем фактом, что речь идет об общении трех родственных и сознававших это родство народов, причем их политические отношения и связи являлись лишь частью более широкого общения,
охватывавшего сферу культурной и экономической жизни. О том, что сознание единства происхождения славянских народов было в ту эпоху важным элементом их национального, народного самосознания, лучше всего, пожалуй, свидетельствуют слова русского летописца Нестора, писавшего в начале XII в.: “По мнозех же времянех сели суть Словени по Дунаеви, где есть ныне Угорьска земля и Болгарьска, и от тех Словен разидошася по земле и прозвашася имены своими, где седше на котором месте, яко пришедше седоша на реце имянем Морава и прозвашася Морава, а друзии Чеси нарекошася, а се ти же Словени Хровате Белии и Серебь и Хорутане. Волхом бо нашедшем на Словени на Дунайский и седшем в них и насилящем им. Словени же ови пришедше седоша на Висле и прозвашася Ляхове, а от тех Ляхов прозвашася Поляне. Ляхове друзии Лутичи, ини Мазовшане, ини Поморяне. Такоже и ти Словене пришедше и седоша по Днепру и нарекошася Поляне, а друзии Древляне, зале седоша в лесех, а друзии седоша межю Припетью и Двиною и нарекошася Дреговичи. Инии седоша на Двине и нарекошася Полочане, речьки ради, яже втечеть в Двину, имянем Полота. От сея прозвашася Полочане. Словени же седоша около озера Илмеря, и прозвашася своим имянем и сделаша град и нарекоша и Новъгород. А друзии седоша по Десне и по Семи по Суле и нарекошася Север. И тако разидеся Словеньский язык, тем же и грамота прозвася Словеньская”55.
В этих словах летописца поражает его необыкновенно хорошая осведомленность о западнославянских делах. Он не только помнит об общности происхождения славянских народов, сознавая вместе с тем, что речь идет не об одной, а о нескольких народностях, но и отмечает такие характерные для Польши и Чехии явления, как этническое своеобразие Моравии, Поморья или Мазовии, что было естественным следствием сложности и неравномерности процесса этнической консолидации западнославянских народностей56. Особенно интересно, что в полном соответствии с современным языкознанием57 лето-
дисеа относит к лехитской ветви западного славянства, помимо поляков, и прибалтийских славян.
Чувства славянской взаимности нашли отражение и в первой польской хронике Галла Анонима. Галл отмечает, что “Польша является северной частью земли, населенной славянскими народами”, а “земля славянская... тянется от сарматов, которые называются и гета-ми, до Дании и Саксонии, от Фракии через Венгрию..., спускаясь через Каринтию, кончается у Баварии; на юге же возле Средиземного моря, отклоняясь от Эпира, через Далмацию, Хорватию и Истрию, ограничена пределами Адриатического моря и отделяется от Италии там, где находятся Венеция и Аквилея”. Эта земля, окруженная многими враждебными народами, “никогда, однако, не была никем полностью покорена. Это край, где воздух целителен, пашня плодородна, леса изобилуют медом, ьоды — рыбой, где воины бесстрашны, крестьяне трудолюбивы, кони выносливы” 58.
