— Чего там? — спросил Костя.

— Иди чисти зубы и ложись. Завтра узнаешь. К отцу не лезь.

Костя и без этого начал догадываться о случившемся.

Он лег в постель и сам закрыл дверь в свою комнату. Никто его больше не беспокоил, но сна не было ни в одном глазу. Он пялился в темноту и боялся думать. Только прислушивался, что происходит в коридоре, а из-под неплотно закрытой двери пробивалась в его комнату тонкая полоска света.

Родители вышли с кухни через час и сразу прошли в большую комнату, служившую им спальней. Сразу везде погас свет. В квартире воцарились темнота и тишина. Так ничего и не дождавшись, Костя все-таки уснул.

Утром, когда Костя проснулся, отца уже не было дома. Мама хранила странное молчание, и он решил тоже не задавать вопросов. Только у лифта мама сказала:

— У отца заболел зуб. Огромный флюс… Он пошел к врачу. Так что в лицее его сегодня не будет.

— Ага, флюс, — буркнул Костя, входя в лифт, и, не дожидаясь реакции мамы, нажал на кнопку первого этажа.

После всего случившегося Костя был настроен по-боевому. Он решил действовать активно и в точности следовать указаниям Губина. Только не так-то просто было это сделать. Все места рядом с Лидочкой были уже заняты. Пришлось садиться за свободную парту, неподалеку от раскрытого настежь окна, — кто-то из лицеистов решил проветрить кабинет перед началом занятий.

Вместе со звонком в класс вошла учительница химии, выдержала паузу, ожидая, пока утихнет галдеж, и попросила Костю закрыть окно.

— Не надо, душно, — раздалось несколько протестующих голосов.

— Нет надо, холодно, — возразило им столько же голосов девчачьих.

— Так закрывать или не закрывать? обернулся к классу Костя. Это спасло его. В распахнутое окно что-то влетело, просвистело у него перед носом и, стукнувшись о затылок Мишки Павлычева, упало на пол. Костя увидел, что это был маленький металлический якорь с тремя острыми крючками, загнутыми назад. От якоря в окно тянулся не очень толстый, но прочный канат — фал, как по-ученому говорил Сема.

Якорек тут же пополз по полу обратно к окну, зацепился одним из крючков за батарею отопления, и фал, идущий от него, натянулся, как струна.

— Это еще что за шутки? — удивленно произнесла Галина Николаевна и сама отправилась к окну. Не успела она дойти, как в окне над подоконником появилась розовая от напряжения и страшно довольная физиономия Машки.

— Румянцева! — ахнула Галина Николаевна. Класс взорвался диким хохотом, кто-то свистнул.

— Здрасте, — поздоровалась Машка и влезла в окно вместе с ранцем, висевшим у нее за плечами.

— Маша! Что это такое? — понемногу приходила в себя учительница.

— Это я тренируюсь, — невозмутимо ответила Машка, сматывая канат.

— Маша, — строго сказала Галина Николаевна, — как хочешь, а мне придется рассказать об этом директору. Дай сюда эту штуку, — Галина Николаевна протянула руку.

— Галина Николаевна, я вам не могу это отдать. Это мне в клубе скаутов дали на время для тренировок, вот я и тренируюсь.

— Маша, дай это сюда. Иначе урока не будет.

Машка пожала плечами, скинула ранец и стала упихивать в него свернутый уже ею фал.

— Маша, — Галина Николаевна даже заглянула ей в лицо, — что это такое? Ты меня не понимаешь? Я жду.

— Маня, отдай, после уроков заберешь, — крикнул с места Леха Вербов.

— Лучше отдай, — неожиданно поддержал его и Костя. — А то хуже будет.

Машка искоса глянула на него и тут же отдала якорек в руки Галины Николаевны. После чего спросила:

— Можно я сяду?

— Садись, — разрешила Галина Николаевна, и Машка уселась на соседнее с Костей место.

"Этого только не хватало", — подумал он про себя.

— А где журнал? — вдруг спохватилась Галина Николаевна. — Почему его на столе нет?

— Лена заболела, а журнал она носит, — пояснила Лида, — она у нас староста.

— Можно я его принесу? — тут же вскочил с места Костя.

— Хорошо, — согласилась Галина Николаевна. — Что такое, Румянцева? — заметила она Машину поднятую руку.

— Можно я тоже.

— Сиди. Журнал не тяжелый, Костя сам управится.

Машка скорчила недовольную мину, а Костя вышел из класса.

Едва закрыв за собой дверь, он пулей слетел по лестнице на первый этаж, к комнате охранников. Там охранник Миша смотрел телевизор. Видимо, его напарник вышел покурить. А может, Миша сегодня дежурил один, такое тоже случалось.

— Привет, — поздоровался Костя.

— Привет, — отозвался охранник. — За журналом пришел?

Миша был хороший человек, лицеисты его любили и часто болтали с ним на переменах. Кое-кто даже обменивался с ним кассетами.

— Ага.

— Ну, бери, — Миша кивнул на полку, где хранились журналы, а сам опять уткнулся в экран телевизора, по которому крутили один из очередных бесконечных сериалов.

На полке Костя увидел сразу два журнала. Схватив оба, он выскочил из комнаты. На лестнице журнал своего класса он быстро сунул под мышку, а сам открыл второй. Это оказался журнал девятого "Б". Как раз из тех, которые были ему необходимы. Костя достал из нагрудного кармана ручку и быстро выписал нужные фамилии. Покончив с делом, он бегом вернулся в комнату охранника и протянул ему проштудированный журнал:

— Галина Николаевна просила передать.

— На полку положи, — приказал Миша, едва глянув через плечо.

Довольный, что первая операция по сбору информации прошла удачно, Костя поспешил в класс.

В этом духе он действовал весь день. Только с Лидочкой никак не удавалось поговорить. В конце концов, перед последним уроком, Костя решился и подкинул ей в тетрадь записку.

Там он написал:

"Лида, приходи после уроков к "Аквариуму", очень надо поговорить. Касается Кактуса. Костров".

В том, что она придет, он был уверен на девяносто девять процентов. Лида Майорова была человеком, который не мог никому отказать в просьбе. Полкласса сдували у нее домашние задания и получали от нее решения задач на контрольных. Она никогда не кричала: "Виктор Викторович, поставьте ему "два"!" И вообще никогда ни на кого не кричала. У нее всегда можно было занять денег и даже не отдавать, она все равно не напомнит. Но Лидочке-то как раз все возвращали. И никто ее не дразнил. Даже Глобус обращался с ней обычно вежливо и улыбался, порой даже заискивающе. Только раза два или три он почему-то вскипал и говорил ей грубости. Костя слышал, что она даже к Глобусу в гости ходила, когда он серьезно болел. Это случилось еще в прошлом году, Костя тогда учился в другой школе.

Трудности появились с неожиданной стороны. К Косте прилипла Машка. Сразу после последнего урока.

Костя складывал в сумку учебники, когда почувствойал, что с ним рядом кто-то стоит. Он поднял голову и в очередной раз столкнулся со взглядом больших карих глаз, одновременно хитрых, любопытных и немного насмешливых.

— Чего? — глупо спросил он.

— Ты домой? — ответила Машка вопросом на вопрос.

— Домой, — согласился Костя, не ожидая подвоха.

— Я тоже, пошли вместе.

— Блин, — тут же начал выкручиваться он, — мне еще в магазин надо.

— Тебе в какой?

— В универсам на Паустовского, — соврал Костя.

— Тогда пойдем в универсам, мне это почти по дороге.

Костя понял, какую он сделал глупость, соврав про этот магазин. Вот черт его дернул! Машка жила как раз в двух шагах от универсама. Не зная, как теперь отвертеться от навязчивой спутницы, он молча вернулся к прежнему занятию. И пока он не сложил все вещи в свою сумку, Машка молча стояла рядом.

"Наверное, придется тащиться с ней до универсама, — мрачно думал Костя, спускаясь по лестнице. — Дождется ли теперь Лидочка?"

Избавление пришло неожиданно.

— Румянцева! Маша! — уже у выхода крикнула Анна Петровна.

— Чего? — обернулась Машка.

— Тебе надо зайти к директору.

— Зачем?

— Ты свою штуку колючую с канатом собираешься забирать или нет? И Юрий Андреевич тебе сказать пару слов хочет.

— Вот черт! — в сердцах чертыхнулась Машка и бросила быстрый взгляд на Костю. — Подожди, я быстро.