— Да какое там совещание… чуть не передрались. Никто о своих показаниях не рассказывал, а Тед совсем взбесился. Никто не хотел ни с кем ехать домой… разъезжались в отдельных машинах. Тетя Энн не позволила Фезертону даже на улицу ее вывести. Чудная милая вечеринка… Ну ладно.

— Что же происходило в передней комнате?

— Тетушка Энн потребовала, чтобы мы сели в кружок, сосредоточились, дабы помочь Дартворту, запертому в каменном домике. Я не соглашался, Мэрион уговорила меня не скандалить. Я хотел разжечь погасший камин, чтобы не сидеть без толку в промозглой комнате. Тед посмеялся: мол, сырые дрова не разжечь, насмешливо обозвал меня мерзляком. Ха! Ну, расселись…

Последовал неизбежный вопрос. Холлидей вместе с Мэрион подтвердили, что присутствующие сидели в описанном прежде порядке: крайняя справа от камина — леди Беннинг, потом Холлидей, Мэрион, майор Фезертон, па другом краю — Тед.

— Вы сидели далеко друг от друга?

Свидетели призадумались.

— Довольно далеко, — решил Холлидей. — Знаете, топка камина очень широкая и высокая. Мне пришлось встать на цыпочки, чтоб задуть свечи на каминной полке. Думаю, никто не дотянулся бы до соседа, кроме… — он посмотрел Мастерсу прямо в глаза, — кроме нас с Мэрион.

Дин стиснул плечо смотревшей в пол девушки и продолжал:

— Я старался подсесть к ней поближе, однако не слишком: тетя Энн следила за нами, как ястреб, а мне не хотелось… ох, черт возьми, вы же понимаете!… Мы с Мэрион все время держались за руки. Не знаю, долго ли это все продолжалось. Более того, признаюсь, темнота начинала действовать мне на нервы. Каким бы реалистом ты ни был… — Он бросил на нас вызывающий взгляд, и инспектор согласно кивнул. — Вдобавок кто-то что-то тихонько шептал, бормотал, монотонно повторял одни и те же слова, показалось, кто-то отодвигает стул… Господи, волосы дыбом вставали! Потом — не знаю когда — мне послышалось, что кто-то встал…

— Что именно послышалось? — перебил его Мастерс.

— Ну, трудно объяснить. Вы бы поняли, если б когда-нибудь присутствовали на сеансе. Чувствуется какое-то движение, шорох, что-то движется в темноте… Можно сказать, туманное ощущение. Сначала я смутно услышал, как сдвинулся стул, но точно не смогу сказать, какой именно.

— Продолжайте.

— Потом отчетливо услышал два шага у себя за спиной. Слух у меня очень острый, и в тот момент, похоже, больше никто ничего не заметил, только Мэрион вдруг замерла, крепко стиснула мою руку. Признаюсь, у меня душа ушла в пятки. Она и другую руку ко мне протянула, дрожа всем телом. А позже призналась, что позади нее кто-то прошел и задел ее… Лучше сама расскажи, — обратился он к девушке.

Мэрион старалась держать себя в руках, но ее снова обуял страх. Большой фонарь стоял у нее под ногами, освещая прелестное бледное перекошенное лицо.

Мэрион медленно подняла глаза.

— У меня по шее скользнула рукоятка ножа.

На верстаке дымно вспыхнула и погасла последняя свеча. В галерею просачивался слабый сероватый свет, а кухню по-прежнему застилала густая тень. Горевший фонарь освещал снизу угрюмое лицо Мэрион Латимер. Ночной кошмар достиг апогея, жуткий призрак в последний раз высказался в полный голос, прежде чем растаять при первом крике петуха. Я оглянулся на Мастерса, на сержанта Макдоннела, которых в углу почти не было видно, и, как ни странно, вспомнил кабинет со скудной казенной мебелью, расположенный высоко над Уайтхоллом, где сидит дородный мужчина, забросив ноги на длинный письменный стол и читая дешевый роман. С двадцать второго года я не был в том кабинете…

— Понимаете, — осторожно заговорила Мэрион после паузы, — страшней всего думать, что кто-то из нас вот так вот тайно крался…

Инспектор шумно выдохнул:

— Почему вы решили, что это был кинжал?

— Знаете, просто почувствовала прикосновение рукоятки, крестовины, чашки эфеса, одного за другим, клянусь. Знаете, видно, тот человек, кто бы он ни был, держал его за лезвие.

— И нарочно задел вас?

— Ох, вряд ли. Нож лишь мельком скользнул и мгновенно отдернулся, если вы понимаете, что я имею в виду. Такое впечатление, будто кто-то шагнул в темноте не туда и случайно на меня наткнулся… Так или иначе, после этого — может быть, через минуту, хотя точно трудно сказать, — я отчетливо услыхала всего один шаг. Кажется, где-то посреди комнаты.

— И вы тоже слышали? — обратился Мастерс к Холлидею.

— Да.

— Что потом?

— Дверь скрипнула… Сквозняком потянуло. Черт возьми! — взволнованно вскрикнул Холлидей. — Все должны были это почувствовать! Обязательно…

— Похоже на то. Ну, сэр, сколько прошло времени с того момента до удара колокола?

— Мы с Мэрион это уже обсуждали. Она говорит — минут десять, а я бы сказал — приблизительно двадцать.

— Вы не слышали, чтобы кто-то возвращался?

Сигарета обожгла Холлидею пальцы, он взглянул на нее блуждающим взглядом, как будто никогда раньше не видел, и выронил окурок.

— Более точно ничего сказать не могу, инспектор. Добавлю лишь, что кто-то определенно усаживался. Это было до того, как мы услышали колокол, но не помню когда. В любом случае можно только гадать…

— Когда ударил колокол, все сидели?

— Не уверен, инспектор. Кто-то бросился к двери, Мэрион или тетушка Энн вскрикнула…

— Только не я, — вставила девушка.

Мастерс медленно перевел взгляд с Холлидея на нее и обратно.

— Дверь передней комнаты, — продолжал он, — была закрыта во время вашего… собрания. Я видел собственными глазами. Когда вы побежали на колокольный звон, она была открыта?

— Не знаю. Тед первым оказался у двери, у него одного был фонарик. Мы с Мэрион добрались до него в темноте, потом он включил фонарь… Возникла такая сумятица, что я ничего не помню. Фезертон чиркнул спичкой, зажигая свечи, крикнул: «Обождите меня!» — или что-то вроде того. Потом вдруг оказалось, что дверь уже распахнута. Не помню, кто выскочил первым, остальные за ним, как бараны. Так что… — Он махнул рукой. — Послушайте, инспектор, разве мало мы вам в одну ночь рассказали? Мэрион умирает от усталости…

— Да, — кивнул Мастерс, — да. Можете идти. — Он вдруг вскинул глаза. — Постойте секундочку! Разве только у юного Латимера был фонарь? Ваш разбился, мистер Блейк отдал вам свой, когда мы услышали крики мисс Латимер в галерее…

Холлидей посмотрел на него и расхохотался:

— По-прежнему подозреваете меня, инспектор? Что ж, ваше право. Но уж так получилось, что я нисколько не виновен в сенсационном событии, о чем заявил Теду в ответ на его вопрос. Можете его спросить, если желаете… Ну, всего хорошего. — Нерешительно поколебавшись, он шагнул ко мне, протянул руку: — Всего хорошего, мистер Блейк. Простите, что я втянул вас в такую заваруху. Знаете, не ожидал ничего подобного. Господи помилуй, кто-то над нами здорово подшутил, правда?

Они с Мэрион вышли через черный ход, мы остались па своих местах в абсолютно глупом положении. Город просыпался, начинался новый день, а мы сидели в заброшенном, разваливавшемся доме с привидением… Макдоннел подошел к верстаку и принялся разбирать принесенные листы, исписанные карандашом.

— Ну, сэр? — обратился ко мне Мастерс. — Что скажете? Мозги работают?

Я отрицательно покачал головой и добавил:

— Собственно говоря, противоречивые показания вполне объяснимы. А именно: трое утверждают, что по комнате кто-то прошел, а двое отрицают. Но двое отрицающих — леди Беннинг и Тед Латимер — были полностью догружены в молитву, в медитацию, я не знаю… Могли и не заметить.

— Тем не менее они сразу услышали колокол, — заметил Мастерс. — А он звонил совсем негромко, могу засвидетельствовать.

— Да… Вот тут у нас загвоздка. Ладно, допустим, кто-то лжет. Плетет, пожалуй, самую искусную ложь, какую мы с вами когда-либо слышали.

Мастерс решительно встал.

— Я не собираюсь торопиться с выводами, — объявил он. — Когда голова не варит, лучше этого не делать. Иначе забуду о каком-нибудь очень важном обстоятельстве, которое гораздо важнее, чем люди, способные пройти по раскисшей грязи, не оставив следов. Выброшу все из головы. И все-таки я интуитивно чувствую… интуитивно… не знаю… так или иначе… что такое интуиция?