Некоторое время оба молчали, затем Роум спросил как бы невзначай:
— Так как все-таки прошло свидание?
Лисса возмущенно уставилась на него.
— У тебя еще хватает наглости спрашивать об этом, после того как ты сделал все, чтобы оно прошло как можно хуже? Что ты такое говорил Акселю перед нашим отъездом?
— Ничего особенного, — Роум перешел в оборону. — Так, небольшой мужской разговор.
— Мужской разговор? Вроде: «как ты думаешь, каковы будут налоги в этом году?» или «посмей только тронуть Лиссу пальцем!» — такого рода мужской разговор?
Он неловко заерзал на диване. Если бы его лицо было обращено к ней, Лисса непременно увидела бы на нем выражение, какое наблюдала у своих второклассников, застигнутых в тот момент, когда они подкладывали лягушку ей в стол.
— Ну, не совсем так, — помолчав, выдавил из себя Роум.
— Насколько «не совсем»? — не дожидаясь его ответа, Лисса заговорила снова: — Впрочем, не думаю, чтобы мне действительно хотелось бы это знать. Но что я хочу знать, так это — почему ты оказался все еще здесь, когда мы вернулись с концерта?
— Я же говорил тебе, что собираюсь заняться твоим видеомагнитофоном.
— Я не просила тебя об этом.
Роум пожал плечами, его пальцы нащупали чувствительное место на ее ногах, заставив тихо застонать.
— Знаю. Но я подумал, что, если ты всерьез решила выбрать себе спутника жизни, тебе следует узнать о них побольше. О нас, я хотел сказать.
И опять это осторожное, но сильное нажатие на нерв, слишком чувствительный к его прикосновениям. Она отодвинула ногу подальше от этого опасного для нее массажа. По крайней мере таково было ее намерение. Ее ли вина была в том, что в результате этого движения нога оказалась еще сильнее прижата к его пальцам?
Сделав над собой усилие, Лисса переключилась с вызванных его массажем ощущений к прерванной дискуссии.
— И только поэтому ты остался здесь? — недоверчиво спросила Лисса. — Хотел мне помочь?
— Честное…
— Скаутское. Да, ты уже говорил.
Она задумчиво разглядывала его некоторое время и наконец решила, что продолжать этот разговор бессмысленно. Роум никогда не признается. И ей, собственно говоря, это все равно. Аксель оказался не тем мужчиной, которого она искала. Ей было достаточно провести один вечер в его обществе, чтобы понять это.
— Ну, а теперь, когда я ответил на твой вопрос, ты собираешься ответить на мой? — пальцы Роума поднялись по ее стопе и сейчас ритмично обрабатывали лодыжки.
— Что за вопрос?
— Как прошло свидание?
— А, ты об этом… — Лисса искоса взглянула на него. Рассказать ли ему? Нет, не стоит. Она закрыла глаза. Так будет легче лгать. — Прекрасно.
Его пальцы снова стали массировать ее стопу, и снова дрожь наслаждения пробежала по ее телу.
— Довольно сдержанная оценка. Об Акселе обычно отзываются восторженно.
— Кто отзывается? — спросила она с усмешкой. — Он сам?
Не открывая глаз, она услышала сдавленный смешок Роума.
— Ну, это ты напрасно! Он пользуется популярностью у женщин.
Вспомнив интимный шепот Акселя, повествующий о своеобразных ритуалах африканских племен, Лисса, в свою очередь, хихикнула.
— Что смешного в моих словах?
— Не отвлекайся, массируй! — Лисса коснулась руки Роума кончиком пальцев ноги, напоминая о его первейшей обязанности.
— Тебе бы рабов погонять! — Он принялся за другую ее стопу. — Над чем это ты хихикала?
— Я вовсе не хихикала, — надменно вскинула она подбородок. — Я просто выразила веселье весьма сдержанным и пристойным образом.
Он легонько шлепнул ее по ноге.
— Хорошо, ты не хихикала, ты «выражала веселье». Интересно знать, что именно вызвало его?
Лисса приоткрыла один глаз.
— Болтовня Акселя, которой он развлекал меня весь вечер. Даже не дал дослушать Элтона Джона.
— И о чем же он говорил?
— О разном, — уклончиво ответила Лисса.
Однако любопытство Роума было задето, и она понимала, что так просто он от нее не отстанет.
— Так что это было? Я всегда могу оценить хорошую шутку.
Что же ему рассказать? — Лисса на мгновение заколебалась.
— Видишь ли, он интересуется этнографией и рассказал, гм-м, весьма забавные истории об обычаях некоторых африканских народов.
Руки Роума замерли.
— Повтори-ка, что ты сказала!
— Рассказывал мне о некоторых обычаях африканских племен… — Лисса заколебалась, удивленная его реакцией. — Роум, что тут плохого?
— Просто не верится! Он же знал, что ему не следует проделывать эти штучки с тобой. Как мог он так поступить?
— Как поступить? О чем ты говоришь? — недоумевала Лисса.
— Он не рассказывал тебе о всяких там обрядах совершеннолетия на Самоа? — поинтересовался Роум.
Она попыталась отмахнуться:
— Он просто шутил!
— Проклятие! Я убью его!
Ее ноги весьма болезненно отреагировали на соприкосновение с полом, когда Роум вскочил и взволнованно зашагал по ее маленькой гостиной.
— Ну, Роум, что с тобой? Ведь ничего плохого не случилось. Знаешь, я просто не приняла его всерьез.
Роум продолжал метаться перед ее глазами, как разъяренный хищник в клетке.
— Это его не оправдывает! Ему следовало бы подумать головой, прежде чем выкладывать свою шуточки перед тобой! Будь уверена, Лисса, я скажу ему пару слов!
Тут Лисса взорвалась. Она встала лицом к нему, задрав нос до уровня его подбородка.
— Ты не сделаешь ничего подобного! Я уже взрослая и вполне могу позаботиться о себе! Я больше не желаю, чтобы ты вмешивался в мою жизнь!
— Не желаешь? В таком случае, что означает та трогательная сцена при расставании, которую я прервал? — Он скрестил руки на груди и замер в воинственной позе.
— Это был простой дружеский поцелуй на прощание!
Роум с высоты своего роста окинул ее суровым взглядом.
— Что-то он не показался мне таким уж невинным!
— В таком случае тебе следовало смотреть в другую сторону! — это напомнило ей о начале их дискуссии. — Кстати, а почему ты здесь оказался? Ну-ка, расскажи, мистер Бродяга Роум Новак!
Лисса ткнула пальцем в его грудь, но он даже глазом не моргнул.
— Я занимался твоим видаком, разве ты забыла?
— Я не просила тебя об этом!
— Так что, я зря возился с его программированием?
— Роум, неужели ты сбил мою программу?
Она, забыв о перепалке, бросилась к видеомагнитофону, стоящему у противоположной стены.
— Я ничего тебе не сбил, — самодовольно ответил Роум. — Я только встроил в программу кое-что нужное, если уж ты собралась ловить мужа.
— Но у меня все было настроено, чтобы записывать «Елизавету»! По двенадцатому каналу всю неделю идет этот исторический мини-сериал, а я вечно пропускаю то одну серию, то другую. Мне хотелось просмотреть этот сериал целиком.
Она уже готова была заплакать, когда, взглянув на часы, убедилась, что снова пропустила очередную серию.
— «Елизавета»? А о чем это?
— Это о Елизавете, королеве Англии, — пояснила Лисса.
— Ты меня удивляешь! Я полагал, ты выше всех этих скандалов в королевских семействах! — покачал головой Роум с явным осуждением.
Лисса послала ему уничтожающий взгляд.
— Не эта королева Елизавета, а первая — Елизавета Первая!
— Ничего страшного не случилось.
Роум плюхнулся рядом с ней и уставился на мигающие лампочки записывающего устройства.
— Я не так уж много чего изменил. Сегодня тоже была серия?
— Ага. Ты что-нибудь уже записывал сегодня?
— Да, вроде бы. Где-то около девяти.
Именно в это время начиналась программа, которую она хотела записывать. Но, может быть, не все еще потеряно.
Лампочка рекордера погасла, и устройство замолкло. Лисса нажала клавишу перемотки ленты и включила телевизор. Взяв дистанционный пульт, она села рядом с Роумом на диван.
— Уверен, все будет в порядке, — снова заверил он ее. — Я же умею управляться с этой штукой.
Лисса притворилась, что не расслышала последовавшее вполголоса добавление: «почти всегда».
