Генерал не случайно решил завернуть в Сары-Шаган по пути в Тюратам. Он понимал, что сары-шаганская стройка намного сложнее тюратамской и поэтому требует особого внимания со стороны главка. И был внутренне доволен и всем увиденным, и докладом Губенко.
Нет, не ошибся главк, когда рекомендовал назначить в это пекло полковника Губенко - энергичного, знающего дело, до самозабвения преданного порученному делу, не жалеющего себя, требовательного и заботливого командира. Правда, есть жалобы, что он бывает груб и бесцеремонен с подчиненными, но это бывает у него с неисполнительными, недисциплинированными, с разгильдяями. Генерал считал это вполне нормальным, хотя для порядка иногда журил полковника за горячность. Для порядка - потому что знал, что Губенко любил и умел поощрять хороших добросовестных работников, и они тоже его любили. Горяч, - значит, неравнодушен, и люди всегда это поймут. Но генерал ничем не выдал своего удовлетворения увиденным и услышанным. Его худощавое скуластое лицо посуровело, и он сказал:
- Александр Алексеевич, ваш доклад меня, прямо скажем, огорчил. Вы докладываете так, будто прибыли сюда для обустройства. А что делается по основной задаче?
- Основное задание нам еще не выдано. Нет даже генплана площадки «4в» - временного поселка строителей.
- Это как же у нас такое получается? - Теперь уже генерал обратился к Ивану Ивановичу.
- Товарищ генерал, генплан будет вместе с проектным заданием в назначенный срок. Через полгода.
- Товарищ полковник, вы живете на земле или витаете в облаках? Нам надо не ПЗ через полгода, а через пять месяцев сдать на второй площадке сооружения под монтаж конструктору. Вашим проектантам надо немедленно прибыть сюда и обеспечивать здесь, на месте, без задержек выдачу документации строителям из рук в руки. Как мы договоримся по этому вопросу: прямо сейчас или мне надо придать вам бодрости через ваше начальство?
- Я готов выполнить ваше требование, товарищ генерал, но у нас большая загрузка по другим заказам, - уклончиво ответил Иван Иванович.
- Это вы мне бросьте, все ваши заказы я знаю. В Тюратаме мы, слава Аллаху, прошли через критическую точку, и сейчас у нас нет более важного заказа, чем этот.
- Но, товарищ генерал, я боюсь, что полковник Губенко все равно ничего не сможет сделать, пока у него этот… недобор с рабочей силой, техникой, стройматериалами.
- Это уже не ваша забота, товарищ полковник. Вместо ваших боязней дайте нам, как подобает настоящему проектировщику, квалифицированный расчет этих самых материалов, техники и рабочей силы, за которые вы так усердно агитируете. Я имею в виду расчет потребности на тот первоочередной минимум, который нам задал главный конструктор на этот год.
- У нас есть только предварительные черновые наметки, составленные с учетом моей личной беседы с Кисунько. Исходных данных от него еще нет.
- А мы и не требуем от вас сочинение по чистописанию. Вы отлично знаете, что нужно выдать строителям, когда идет срочная работа, и как все это потом отразить в проектном задании. А насчет исходных данных от конструкторов вы тут явно путаете. Документ, подписанный Кисунько, Грушиным, Сосульниковым, Минцем и Липсманом, а в части площадки № 35 - и Лавочкиным, в моем присутствии был утвержден маршалом Неделиным в июне месяце.
- Очень большая работа. Одних конструкторов пересчитать - не хватит пальцев на руках. И каждому - подай в первую очередь.
- Иван Иванович, что в какую очередь, определяет один конструктор - Кисунько. Кроме, конечно, тридцать пятой площадки. И он четко определил: вторая площадка, объект РЭ. И не надо никого пересчитывать на пальцах. Короче говоря, если через три дня Губенко не доложит мне о прибытии к нему вашей проектной группы, то я обещаю вам интересный разговор с вашим начальством. Я вам не угрожаю, Иван Иванович, но такова наша с вами планида, - примирительно закончил Григоренко, - что если завалим сроки, то считайте, что вместе с Губенко и мы полетим в тартарары в самом центре сары-шаганского пекла.
У самолета, прощаясь с Губенко, генерал подбодрил его:
- Крепись, Александр Алексеевич. Я все записал, в Москве меня будет принимать маршал Конев специально по сары-шаганскому строительству. Будут вам и подкрепления от министра, и помощь от Бога, и тумаки от его архангела Михаила, который будет прилетать к вам на вот этом самолете.
- Вас понял, Михаил Георгиевич… или Архангелович?
Генерал стоял в проеме самолетного люка, превозмогая улыбкой нестерпимую головную боль - память о контузии, полученной под Кенигсбергом, разыгравшуюся под палящим казахстанским солнцем. А на груди у него в такт прощальным взмахам руки играла солнечными бликами Золотая Звезда Героя Советского Союза.
Вернувшись в Москву, Иван Иванович поспешил встретиться с главным конструктором системы «А» и с ходу задал ему вопрос:
- Григорий Васильевич, в ваших исходных данных многое нам кажется непонятным и даже… странным. Такая уйма объектов, разбросанных на сотни километров, - все это построить вот так сразу, в один срок… Таких огромных полигонов у нас еще не было.
- Зачем же так - все сразу? Нам для начала нужен лишь минимум первой, а вернее «нулевой» очереди на площадке № 2: дизель-электростанция, сборно-щитовой барак для аппаратуры и рядом с ним - два железобетонных пилона для антенны; башня кинотеодолита, земляная подсыпная площадка для автофургона измерительного локатора. И все это, кроме антенных пилонов, - типовые вещи, хорошо знакомые и вам и строителям по другим полигонам.
- А сколько личного состава будет работать на «нулевой» очереди второй площадки?
- Человек сорок-пятьдесят испытателей. Я имею в виду от промышленности. На монтаже, наладке - прибавьте столько же.
- А сколько от военных? Вы ведь тоже военный.
- Какое ваше мнение?
- Мое мнение, - как и военного и представителя промышленности, - на одного испытателя от промышленности один военный. Для равновесия.
- А как с обслуживающим персоналом, жильем, питанием, водоснабжением? Все это в голой пустыне и в такие сроки.
- Все это не простые вопросы, и я так понимаю, что именно поэтому к ним подключили такую опытную организацию, как ваш институт, за плечами которого и Капустин Яр, и Семипалатинск, теперь уже и Тюра-там…
- То были совсем другие полигоны: покомпактнее, поудобнее.
- Но теперь и мы совсем другие, - с опытом, знаниями, с набитыми шишками.
- Если говорить об опыте, то я не припомню, что бы радиоаппаратуру размещали в деревянных бараках, а вы именно это предлагаете в «нулевом» варианте на второй площадке. При малейшем коротком замыкании все сгорит как свечка. А отвечать будут проектанты, не конструкторы.
- У нас такой опыт был на зенитно-ракетной системе в тысяча девятьсот пятьдесят втором-пятьдесят третьем году, и он себя оправдал.
И сейчас, чтобы быстро провести очень важный эксперимент по радиолокационному наблюдению баллистических головок, у нас просто нет другого выхода. Можем ли мы требовать от строителей построить за оставшиеся до нового года пять месяцев капитальное здание для установки РЭ? Нашлись бы начальники, которые записали бы строителям волевой срок, на деле получилась бы затяжка минимум на два года в создании установки РЭ - якобы по вине строителей. А капитальные здания мы построим для радиолокаторов, которые будут созданы на основе экспериментальных данных, полученных на установке РЭ. РЭ - это «нулевой цикл» для всей системы «А». И тоже с бытом: мы, промышленники, для себя ни на какие особые условия не претендуем, будем делить с военными все полигонные неудобства. Со временем обживемся, обустроимся, а пока… Пока что нам, Иван Иванович, придется не задавать друг другу заковыристые вопросы, а решать их вместе.
- Вместе - это хорошо… - после паузы и как-то неуверенно согласился Иван Иванович.
По интонации, с которой были сказаны эти слова, я уловил и все недосказанное Иваном Ивановичем: дескать, знаем эти басни, не первый год замужем. На словах - вместе, а когда начинают поджимать сроки, то у конструкторов всегда есть, в чем придраться к строителям, если у самих что-нибудь не готово. А у проектантов и строителей - свои дежурные отговорки: от конструктора нет или не хватает исходных данных, исходные данные поступили поздно либо поменялись в самый последний момент… Так всегда было и будет: при большой и сложной работе и сжатых сроках, при жестком спросе нет другого выхода, как кивать на соседа, а самому тем временем, - пока начальство не докопалось до сути дела, - заштопывать свои собственные прорехи. На этом успел поседеть и поредеть ежик у Ивана Ивановича, и на этом же поседеет буйная шевелюра у этого молодого и прыткого конструктора. И здесь ничего изменить нельзя.
