Чевиот не мог вспомнить. Он выпрямился и крепче сжал в руках газету. Просто глупость какая-то!

Еще вчера вечером память у него была прекрасной. Он по-прежнему видит так же ясно, как и мятую газету перед собой, страницы учебника, по которому их учили в полицейском колледже, и прекрасно помнит раздел, посвященный гладкоствольному стрелковому оружию. Некоторые из курсантов насмехались над разделом и не трудились его учить — в результате провалились на экзамене.

Перед его мысленным взором проплыли лица отца и матери. Вот простой вопрос: какова девичья фамилия матери? Он забыл.

— Что желаете, сэр? — спросил голос сбоку.

Тон был самый что ни на есть обычный, однако Чевиоту показалось, будто прогремел гром. Он поднял голову и оглядел официанта в фартуке.

— Что желаете, сэр? — повторил официант.

Чевиот заказал яичницу, окорок, тост и крепкий черный чай. Когда официант ушел, он вытер пот со лба. Кажется, память все больше и больше изменяет ему — как будто прошлое постепенно погружается в воду. Возможно ли, чтобы за несколько часов, дней или недель воды забвения сомкнулись над его воспоминаниями и он сам тоже утонул?

Чевиот закрыл глаза. В прежней жизни он жил… в квартире неподалеку от Бейкер-стрит. Уже хорошо! Адрес, номер квартиры? Чевиот напрягся, пытаясь вспомнить. Он холостяк или женат? Уж разумеется, такие вещи надо помнить. Да! Он был…

— Джек, старина! Привет! — послышался радостный, но какой-то слабый голос.

Рядом с его кабинкой, пошатываясь, стоял молодой Фредди Деббит — все же он успел основательно протрезветь.

— Так я и думал, — заявил Фредди, плюхаясь напротив, — что найду тебя здесь. Ты ведь всегда здесь завтракаешь.

Высокая бобровая шляпа Фредди со сбившимся ворсом была лихо сдвинута набок. Носик пуговкой покраснел, круглое лицо было бледным после бессонной ночи, а воротник, шейный платок и рубашка мятыми и грязными.

Чевиот в панике закрыл глаза.

— Где ты был, Фредди? — с горечью спросил он. — Разве ты… м-м-м… не исчез с остальными?

Фредди шумно выдохнул, как будто собирался выпить, но не мог.

— Некоторые, — сообщил он, — пошли к Керри, ну, ты знаешь. У нее, у Керри, есть новые поступления. Мне досталась отличная девчонка…

— Ага, понятно.

Фредди старательно избегал его взгляда.

— Послушай! — сказал он вдруг. — Я насчет вчерашнего… потому и пришел. Хотел тебя повидать, черт побери. По делу!

— По какому делу?

— Ну…

Тут подошел официант. Он уставил стол тарелками с едой, а в середине водрузил серебряный чайник, огромную чашку, блюдце и начал со звоном раскладывать столовые приборы.

— Завтракать будешь, Фредди? — спросил Чевиот.

Молодой человек вздрогнул:

— Нет, спасибо. Впрочем, погоди! Пинту кларета и печенье.

— Пинту кларета, сэр. Печенье, сэр. Слушаюсь, сэр! — Официант снова испарился.

Чевиот налил себе чаю и накинулся на еду.

— Джек!

— Что?

Фредди прочистил горло.

— Вчера ночью… Когда ты сказал, что Пег Ренфру умерла, и попросил разрешения всех нас допросить, да еще объявил во всеуслышание, что ты, мол, полицейский…

— Фредди, я должен поблагодарить тебя, леди Корк и мисс Тримейн. Но что же остальные? Они даже не удостоили меня отказом. Они игнорировали меня и постыдно бежали, словно я подонок, мусор у них под ногами!

Фредди передернуло.

— Джек, старина… черт побери! Не обижайся, но они правы.

— В чем?

— Шпионы, знаешь ли, действительно подонки общества.

— А как же полковник Роуэн, Ричард Мейн или сам мистер Пиль?

— Они дело другое. Пиль — член кабинета министров. Те двое начальники. Но рядовые шпики? — Фредди задумчиво достал из стаканчика зубочистку. — Черт побери, ты меня просто подкосил! С тем же успехом ты мог бы назваться дворником или, скажем, репортером! Они бы отнеслись к тебе лучше. А ты — шпик, мусор, шпион! Шпион не имеет права допрашивать гвардейского офицера, такого, как, например, Хогбен.

Вилка и нож замерли в руках Чевиота. Но он ничего не сказал. Он понимал, в чем его трудность. Он знал, что этот юнец, моложе его на пятнадцать или шестнадцать лет, пытается ему помочь. И он вновь приступил к еде.

— Ты! — вскричал Фредди, втыкая зубочистку в стол. — Ты шпик! Мусор! И все же… надеюсь, старина, еще не слишком поздно?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты еще не вступил в их ряды, да? Не подписал договор?

— Нет.

Бледное лицо Фредди расслабилось от облегчения; он отложил зубочистку и заговорил тише:

— Откажись, старина. Тогда все поймут, что ты просто пошутил, и посмеются над шуткой вместе с тобой.

— Шуткой?

— Ведь ты просто пошутил, верно? Брось, не продолжай. Тысяча извинений; шутка вышла удачная. Но ты должен. Если ты не… — Фредди облизал губы.

Ему было трудно, поскольку он относился к Чевиоту с благоговением, преклонялся перед его талантами и спортивными достижениями. А теперь приходилось читать ему нотацию. Чевиот вдруг понял, что в Фредди Деббите куда больше твердости и силы духа, чем казалось на первый взгляд.

— Джек! Многие из нас… да что там, мы все тебя любим! Но если ты не откажешься…

— Что будет, если я не откажусь?

— Тогда, черт возьми, мы тебя заставим!

Чевиот положил нож и вилку.

— И как же ты намерен меня заставить?

Фредди уже открыл рот, намереваясь ответить, когда вдруг к их столику подошли двое. Одним был официант — он нес Фредди на подносе кларет и тарелку с печеньем. А вторым — гвардейский офицер при полном параде.

Офицер был светловолосый, светлокожий, лет двадцати пяти. Судя по красному короткому плюмажу, он служил во 2-м Колдстримском гвардейском пехотном полку. Держался молодой человек неестественно прямо. В глазах его светился острый ум, манеры были сухими и вежливыми, хотя взгляд излучал томление и скуку, как и у многих его соплеменников.

— Полагаю, вы мистер Чевиот?

— Да.

Чевиот не встал, хотя офицер, казалось, этого ожидал. Он просто смерил пришедшего взглядом с головы до ног, не выказывая никакого почтения.

— Вы, вероятно, не удивитесь, сэр, когда я скажу, что нахожусь здесь по поручению моего друга капитана Хогбена из 1-го гвардейского пехотного полка.

— Что дальше?

— Капитан Хогбен считает, что ваше поведение вчера ночью, по меньшей мере в двух случаях, было столь оскорбительным, что этого не способен выдержать ни один джентльмен.

Фредди Деббит тихо ахнул. Официант буквально отлетел прочь, как будто за ним гнались черти.

— Ну и что? — спросил Чевиот.

— Однако, — продолжал офицер, — капитан Хогбен просил меня присовокупить, что, поскольку вы в настоящее время занимаете низшее по отношению к нему положение, вступив в так называемую полицию, он готов принять от вас письменное извинение.

Чевиот подвинулся на край дубовой скамьи и все-таки встал.

— Черт его побери, — вежливо произнес он, — с чего он взял, будто армия стоит выше столичной полиции?

Мужественное, умное лицо его собеседника сделалось невыразительным. Но Чевиот подметил, что у него заходили желваки на скулах.

— Прошу вас, сэр, следить за вашей речью, иначе не миновать вам еще одного вызова. Я лейтенант Уэнтуорт из 2-го гвардейского пехотного полка. Вот моя карточка.

— Благодарю вас.

— Однако, сэр, я еще не закончил.

— Так заканчивайте, сэр, и поскорее.

— В случае, если вы откажетесь принести письменное извинение, капитан Хогбен просит назвать мне имя какого-либо вашего друга, с которым мы могли бы договориться о времени и месте встречи. Каков будет ваш ответ, сэр?

— Мой ответ «нет».

В глазах лейтенанта Уэнтуорта мелькнуло изумление.

— Насколько я понимаю, сэр, вы не принимаете вызов?

— Точно, не принимаю.

— Вы… предпочитаете написать извинение?

— Разумеется, нет.

— Что же мне в таком случае передать капитану Хогбену?

— Можете передать, — почти ласково ответил Чевиот, — что у меня много дел и нет времени для детских шалостей. Далее можете добавить, что я искренне надеюсь: пройдет надлежащий срок, и он повзрослеет.