Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Федор Константинович пришел в ПГУ на должность заместителя начальника разведки в 1954 году и начал свою деятельность с освоения ближневосточных проблем. Одну из своих первых командировок совершил в мае 1956 года по арабским странам. Это был не просто дежурный визит с целью инспекции или ознакомления с обстановкой. Процессы, начавшиеся на Ближнем Востоке, и в частности намечавшийся в Египте поворот в сторону Советского Союза, требовали с нашей стороны более пристального внимания и корректировки внешней политики в сторону ее активизации в странах этого района.

Прибывшего в Каир Мортина мы в деталях знакомили с внешней и внутренней политикой Египта, с особенностями оперативной работы, а я еще и часто возил его по городу, показывая интересные с оперативной точки зрения районы. Помотав Федора Константиновича по Каиру два вечера подряд, я вдруг сообразил, что занимаюсь совершенно ненужным делом, так как он просто физически не может что-либо усвоить в незнакомом городе. Энтузиазм мой окончательно угас, когда он во время второй поездки вдруг спросил: «Когда у вас тут обычно ужинают?» Прошло еще несколько дней, подошел срок отъезда Федора Константиновича в Москву, и он, отведя меня в укромный уголок, задал вопрос, поставивший меня в тупик: «Что за обстановка в резидентуре? У меня уже заканчивается командировка, а никто еще не обратился ко мне с какой-либо просьбой и никто ни на кого не пожаловался. В других местах было иначе». Я объяснил, что трудности мы преодолеваем по возможности сами, а коллектив сплоченный и дружный, проблемы взаимоотношений не существует. Так оно и было. Викентий Павлович Соболев, трудясь самоотверженно сам, увлекал всех нас работой, да и люди подобрались хорошие во всех отношениях.

Живя и работая в таком коллективе, я тогда, признаться, не понимал, что нахожусь в исключительно благоприятных условиях. Мне представлялось, что это и есть норма нашей жизни. Оказалось совсем не так. Были, увы, резидентуры с напряженной и даже склочной обстановкой. По моему глубокому убеждению, в создании такой обстановки повинен прежде всего сам руководитель резидентуры.

До конца дней своих Федор Константинович, несмотря на изъяны в здоровье, оставался очень живым и беспокойным человеком. Как и прежде, он был переполнен идеями, предложениями и вопросами. Заходил к нам на работу, часто звонил по телефону и скончался как бы на ходу, не испытав переживаний старческой немощи и усталости от жизни.

Долгие годы Египет занимал большое место в советской внешней политике, и, естественно, начальники разведки не могли миновать его. Федор Константинович Мортин приезжал в Египет второй раз в 1973 году и вел переговоры со Службой общей разведки. Снова были Александрия и Асуан и каирские достопримечательности с традиционной поездкой на верблюде в бедуинском одеянии на фоне гизехских пирамид.

Пирамиды стоят себе и стоят, а люди и верблюды приходят к ним и уходят. Недавно я увидел знакомый до боли снимок даже в книге. Ф.И.Шаляпина «Страницы моей жизни». Та же пирамида Хеопса, такой же верблюд, а на верблюде сам Шаляпин, и подпись: «Египет, 1903 год».

Сахаровский и Мортин прикоснулись к пирамидам, успели сфотографироваться у их подножия и ушли из жизни, оставив о себе добрую память у разведчиков старшего поколения.

Затем пришел В.А.Крючков, возглавлявший разведку, как и А.М.Сахаровский, пятнадцать лет. Тоже целая эпоха по меркам нашего времени. Были в его деятельности, конечно, и сильные, и слабые стороны. Однако в отличие от своих предшественников, не оставивших воспоминаний, В.А.Крючков опубликовал в 1996 году свои мемуары в двух томах под названием «Личное дело». Думаю, что внимательный читатель найдет там исчерпывающие материалы о работе В.А.Крючкова и в качестве начальника разведки, и в должности председателя КГБ.

В 1988 году начальником ПГУ был назначен Леонид Владимирович Шебаршин, первый и единственный профессионал в роли начальника разведки. Пройдя путь к руководящему креслу через все служебные ступени, он был способен видеть то, чего не могли разглядеть его предшественники. Л.В.Шебаршин реально, в деталях знал разведывательную работу. Политические процессы за рубежом и в нашей стране он не воспринимал ни в каком другом цвете, кроме натурального, хотя работать ему пришлось в тяжелый и нервный период, которому более всего подходит известное в нашей истории определение «смутное время». Трагический распад Советского Союза пришелся на последние дни пребывания Л.В.Шебаршина на посту начальника разведки. Уход его из разведки был прежде всего связан с тем, что работать с Бакатиным было невозможно. Об этом, впрочем, Л.В.Шебаршин сам уже рассказал в своих воспоминаниях.

В октябре 1991 года мы стали уже не ПГУ КГБ, а Центральной службой разведки СССР, затем — Службой внешней разведки Российской Федерации. У нас новый начальник, директор СВР Евгений Максимович Примаков, которого я знаю с 1948 года, он годом позже поступил на арабское отделение Московского института востоковедения. Он — ученый-политолог. Весь опыт его прошлой деятельности говорит о том, что по своему характеру он не разрушитель, а созидатель. На прежних постах ему приходилось иметь контакты с разведкой, и он хорошо ее знает. Примаков открыт для общения, доброжелателен и — что совсем немаловажно — обладает большим терпением и бережно относится к людям.

Евгений Максимович возглавлял внешнюю разведку четыре с лишним года. Срок, если сравнить с пребыванием у руля ПГУ А.М.Сахаровского и В.А.Крючкова, небольшой. Но за это время Примаков сделал столько полезного для совершенствования нашей разведывательной системы и сохранения ее кадров, что я должен подробно рассказать об этом в следующей главе.

И еще несколько замечаний о начальниках разведки, но уже общего порядка. Работа в этом качестве практически не оставляет времени для личной жизни, как бы ни были высоки организаторские таланты того или иного руководителя. Начальник разведки должен быть в курсе всех более или менее значительных событий, происходящих в мире, и даже предвидеть эти события, чувствовать различные тенденции, давать им оценку и в необходимых случаях предлагать возможные решения возникающих политических проблем. Все неприятные происшествия в наших загранучреждениях докладываются круглосуточно начальнику разведки. Этот человек живет в обнимку с телефоном. Неписаные законы запрещают ему хотя бы на миг расставаться с ним. Телефон у него стоит на письменном столе, у изголовья в спальне, в автомашине и в комнате санатория, где он проводит отпуск.

Прелести такого существования мне очень хорошо известны. Однажды, возвращаясь субботним вечером с какого-то совещания в Центре, я увидел на улицах Москвы множество гуляющих людей. Дело было весной, стояла теплая погода, солнце еще не зашло, люди были нарядные, многие несли цветы. Я вдруг с тоской вспомнил, что уже лет двадцать ни разу не ходил по улицам без цели, куда глаза глядят, не отлучался из дому, не поставив в известность дежурного о том, куда я иду и надолго ли. Подобный режим существования с невидимой цепью на шее при бесконечном рабочем дне, с перерывом лишь на ночь в течение многих лет подряд может выдержать только очень здоровый физически человек с хорошо отлаженной нервной системой.

К чему об этом пишу? К тому, чтобы читатели лучше представляли себе реальную жизнь персонажей, населяющих эту главу, и чтобы возможные кандидаты на должность начальника разведки в XXI веке знали, что их ожидает.

65
{"b":"132762","o":1}