— Ох и надоели мне все эти бумажки, живого голоса за ними не слышишь. Давай лучше поговорим на другую тему. Вот, например, пытаюсь я читать перевод Корана и ни черта не понимаю, что там написано. Или я совсем уж поглупел?

Я рассказал Андропову, что и мусульмане, даже образованные, далеко не все понимают Коран и что разобраться в нем можно, лишь специально изучая этот предмет. Затем речь шла о пророке Магомете, его жизни и окружении, о различных направлениях в исламе, о роли ислама в политике и жизни арабского общества. Юрий Владимирович неожиданно оживился и задавал, как в былые времена, очень много вопросов. Беседа на эту тему заняла более часа. В заключение он сказал:

— Спасибо тебе огромное за интересную беседу. Теперь это случается все реже и реже!

Так закончилась наша последняя встреча. Потом был еще прощальный телефонный звонок. Я позвонил Юрию Владимировичу, поблагодарил за все, что он сделал доброго для коллектива разведки, сказал, что все мы искренне сожалеем о его уходе от нас. По его ответу чувствовалось, что ему тоже тяжело отрываться от коллектива и переключаться на новую работу. А в самом конце разговора он неожиданно посоветовал: «А ты все-таки будь более осторожен!»

Этим загадочным пожеланием и завершилось наше многолетнее общение. В чем же следовало быть более осторожным? Скорее всего, в острых ситуациях, когда приходилось давать резкие оценки кое-кому из сотрудников, имевших родственные связи в окружении Брежнева. Наверное, именно это имелось в виду.

Эпоха Андропова в Комитете государственной безопасности закончилась, но сам он остался в памяти сотрудников живым человеком и великим работником. Но наше время быстро заметает следы прошлого. Сейчас уже и Андропова мало кто вспоминает. Увы, нам почему-то все хочется забыть — и как можно скорее. Мы постепенно превращаемся в людей без традиций и без истории. Нам уже никого и ничего не жаль. Впечатление такое, что остается только каяться, или предавать все анафеме, или делать то и другое одновременно…

Председатели КГБ: взгляд в прошлое.

После ликвидации Комитета государственной безопасности я не раз мысленно возвращался к теме его создания в 1954 году и его расчленения в 1991 году на отдельные службы и, естественно, думал о тех людях, которые в разное время возглавляли КГБ.

Какими должны быть органы государственной безопасности в России, к данной теме не относится, — это вопрос особый, сложный и дискуссионный, а вот личности бывших председателей КГБ — это уже совершенно конкретная материя.

Однажды я поймал себя на мысли, что был лично знаком со всеми без исключения председателями, общался с ними по конкретным делам и о каждом из них имел свое собственное представление. Складывалось оно и в результате непосредственного служебного взаимодействия, из выступлений председателей на служебных совещаниях, партактивах, коллегиях КГБ, а также под воздействием бесед с коллегами по работе, в ходе которых очень часто возникал обмен мнениями по поводу личных и деловых качеств того или иного председателя. Это последнее обстоятельство нуждается в некотором пояснении. Среди оперативного состава КГБ практически не существовало полярных мнений о личности председателя. По прошествии нескольких месяцев после назначения нового руководителя органов госбезопасности сотрудники КГБ давали ему точную оценку, которая в дальнейшем уже не менялась.

Многообразие функций КГБ, сложная и особо деликатная роль этого ведомства в государстве предполагали, что председатель КГБ должен обладать всеми мыслимыми достоинствами при отсутствии недостатков и пороков.

Личная ответственность за безопасность государства, за судьбы отдельных людей, за положение страны в международном сообществе, за соблюдение законности и порядка — все это просто обязывало каждого председателя КГБ быть особо одаренной личностью. Он должен был знать внутренние политические и экономические проблемы, международную обстановку, быть эрудитом и интеллектуалом, обладать сильной волей, организаторскими способностями и, естественно, знать контрразведывательное и разведывательное дело. Ну и, конечно, он должен был обладать бесконечным терпением и безупречным чувством справедливости.

И теперь, когда перед моим мысленным взором предстают поочередно председатели КГБ, я вижу, как далеки от идеала председателя конкретные лица, занимавшие эту должность. И дело не в том, что каждый раз происходили ошибки в выборе личности, а в том, что людей, даже приближающихся к идеалу, просто не существовало и не существует в нашей российской действительности.

Да что там говорить о председателях, если система отбора была такова, что и на посты генеральных секретарей ЦК КПСС не находилось по-настоящему достойных кандидатов. Многие из них были вообще карикатурны, давали многочисленные поводы для насмешек и пищу для нескончаемых анекдотов… Выдающимся председателем, пожалуй, был лишь один Юрий Владимирович Андропов, равно как и выдающимся премьер-министром был только Алексей Николаевич Косыгин. Недаром многие мемуаристы наших дней (я не имею в виду оголтелых ниспровергателей всего и вся) выделяют именно Андропова и Косыгина как деятелей, которые по. своим личным и деловым качествам превосходили остальных членов Политбюро ЦК КПСС. К сожалению, наличие кланов и раскладка сил в высших сферах нашего государства развели этих двух деятелей в разные стороны. Зная о недоброжелательном отношении Брежнева к Косыгину, Андропов, чтобы не обидеть генсека, держался подальше от Алексея Николаевича.

Все остальные председатели КГБ, несомненно обладая большой силой воли и будучи неплохими организаторами, в то же время не были ни эрудитами, ни интеллектуалами, и даже не знали в достаточной степени всех линий работы в КГБ.

Итак, моя служба в разведке проходила при следующих председателях КГБ: Серове, Шелепине, Семичастном, Андропове, Федорчуке, Чебрикове, Крючкове и Бакатине. При первых трех я занимал должности от оперуполномоченного до начальника африканского отдела Первого главного управления и имел с ними непродолжительные контакты по отдельным вопросам, возникавшим время от времени на моем участке работы. С Андроповым, Чебриковым и Крючковым я уже общался повседневно и могу судить о них не со стороны, а по личному общению и по конкретным делам. Федорчук оказался фигурой эпизодической, а Бакатин, несмотря на кратковременность своего пребывания на посту председателя КГБ, вошел в историю отечественных органов безопасности как их главный и бездумный могильщик. Все его семеро предшественников пытались укреплять систему государственной безопасности, а он один, опираясь лишь на горстку приспешников, разрушил все, что было создано за 37 лет существования КГБ. Результаты этого безумия государство ощущает и по сей день.

Но начнем по порядку…

Военный, затем контрразведчик, долгое время работавший вместе с Берией, но не из его близкого окружения. Он вовремя понял опасность нахождения с Берией в одной лодке и успел дистанцироваться от него, что в какой-то мере и предопределило назначение Серова председателем КГБ после ареста Берии и реформирования Министерства внутренних дел СССР. Однако главной причиной этого назначения была близость Серова к Хрущеву. Когда в довоенные годы Хрущев был Первым секретарем ЦК Компартии Украины, он выдвинул Серова на должность наркома внутренних дел республики, и они вместе вершили здесь «праведный суд».

Небольшого роста, быстрый в движениях, Серов не мог подолгу сидеть на одном месте и доставлял много хлопот охране, так как любил передвигаться по Москве, лично находясь за рулем автомобиля обязательно иностранной марки. От него исходили флюиды нервозности и непостоянства. Иногда оперработники с оттенком иронии говорили, что он и внешне, и по характеру похож на генералиссимуса Суворова, что, конечно, доходило до ушей Серова и, надо полагать, доставляло ему большую радость.