Наряду с недовольством собственным военным командованием в народе и особенно в армии получили распространение обычные в таких случаях обвинения и в адрес Советского Союза, который-де поставляет устаревшую технику и посылает в Египет некомпетентных военных советников, не знающих, что такое современная война. Сами военные советники и специалисты отмечали ухудшение отношения к ним со стороны местного населения. Один из них жаловался: «Плохо стали с нами обращаться. Раньше были такие вежливые… Называли нас „мистер Ваня", „мадам Таня", а теперь стали грубо обращаться: „Эй, Иван!"».

В советско-египетских отношениях наступил очередной этап напряженности. Советское руководство приняло решение срочно направить в Египет авторитетную делегацию, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, наметить планы на будущее, а главное — поддержать Насера конкретной помощью в этот очень трудный для него период.

20 июня 1967 года я, как обычно, пришел на работу и начал заниматься своими служебными делами, но вдруг последовала команда сегодня же вылететь в Египет вместе с делегацией Председателя Президиума Верховного Совета СССР Н.В.Подгорного. На аэродроме Внуково-2 Ю.В. Андропов представил меня Подгорному как специалиста по Египту и как человека, который будет докладывать ему информацию разведки. В составе делегации были хорошо знакомые мне заместитель министра иностранных дел Яков Александрович Малик и заведующий отделом стран Ближнего и Среднего Востока МИД Алексей Дмитриевич Щиборин.

К вечеру того же дня мы оказались на острове Большой Бриони, одном из двенадцати островов архипелага Бриони. Сюда мы были доставлены с аэродрома города Пула на яхте со странным названием «Подгорка». Мне не удалось выяснить, то ли эта яхта и раньше так называлась, то ли ее специально переименовали в честь советского гостя.

Встречал нас Иосип Броз Тито, и сам за рулем, посадив рядом с собой Подгорного, повез его в открытой машине в главную резиденцию Большого Бриони. Семидесятипятилетний маршал («Живио маршал Сталин, живио маршал Тито» — был такой лозунг) выглядел весьма бодро, манеры у него были свободные, раскованные, светские. По-русски говорил бегло, но с заметным акцентом. Одет был нарядно и являл собой крайнюю степень достоинства, самоуверенности и всевластия. Сопровождающие лица смотрели ему в рот и старались предугадать его желания. Знакомая нам, однако, картина.

Все, что касалось Египта, чрезвычайно интересовало Тито — ведь он вместе с Насером и Неру был лидером и создателем Движения неприсоединения. И именно здесь, на Большом Бриони, в июле 1956 года была подписана Брионская декларация, провозгласившая принципы этого движения. Поэтому Тито не только в деталях расспрашивал обо всем Подгорного, но и заручился его согласием на обратном пути из Каира в Москву снова сделать остановку в Бриони, с тем чтобы узнать о результатах советско-египетских договоренностей.

Есть на свете удивительные по красоте места, словно специально созданные для безмятежного отдыха и наслаждения природой, — с теплым морем, чистым воздухом и богатой растительностью. Один из таких райских уголков — остров Большой Бриони. Здесь находилось тогда несколько зданий, составлявших комплекс для приема гостей Тито, а рядом, на острове Ванга, располагалась его летняя резиденция. Население Большого Бриони составляли лишь служащие, обеспечивавшие уход за зданиями, охрану и поддержание порядка на острове, следившие за его флорой и фауной. Сюда завезли многочисленных животных, которые бегали на воле, никого не опасаясь. Многие из них вообще стали ручными. На глаза попадались косули, лани, олени, зайцы, белки, фазаны. Весь остров напоминал большой зоопарк. Хищники содержались в клетках. Маршал Тито очень любил принимать в качестве подарков редких животных.

Пока Подгорный беседовал с Тито, сопровождавшие делегацию лица осматривали остров. Тем же занимались и утром на следующий день. На живописной поляне греются на солнце три зайца. Впечатление такое, что они ведут между собой неторопливый разговор. Чуть подальше еще несколько заячьих групп. И эти зайцы, и другие животные, и сам пейзаж живо напоминают Страну Чудес, в которую попала во сне девочка Алиса. По возвращении на остров на обратном пути это впечатление только усилилось.

Хорошо было отдыхать на субтропическом Бриони, но надо двигаться к цели, брать курс на Египет. Снова яхта «Подгорка» и аэродром в Пуле. У самолета стоит Тито, на этот раз в белом костюме (костюмы он менял постоянно) и соломенной шляпе, лихо сдвинутой влево, на мизинце левой руки — большой перстень со сверкающим бриллиантом. Самолет очень долго не двигается, а Тито все стоит, переминаясь с ноги на ногу, и улыбается, и эта долгая-долгая улыбка уже теряет свою естественность. Наконец самолет тронулся, набрал скорость и взлетел, Тито скрылся, а его улыбка как бы осталась висеть в воздухе.

При подлете к египетским границам нас встретили истребители сопровождения, и под их охраной самолет приземлился в Каире. На аэродроме делегацию приветствовал сам Насер со своими ближайшими соратниками, растерянный и даже как бы несколько отрешенный. На пути к дворцу Кубба десятки тысяч египтян скандируют: «Насер — Подгорни! Насер — Подгорни!», но чаще слышится: «Насер — Горни! Насер — Горни!» — так легче кричать.

Началась работа. Н.В.Подгорный то ли в силу новой для него темы советско-египетских отношений, то ли из-за сорокаградусной жары информацию воспринимал тяжело. При чтении бумаг устало шевелил губами, раздражался и отвлекался на поиски других очков, сигарет или спичек, то требовал, чтобы охранник принес ему воды и сам никуда не отлучался, был бы у него под рукой. В общем, ему все время или что-нибудь мешало, или чего-то не хватало. Никаких вопросов Подгорный обычно не задавал и ни к чему любопытства не проявлял.

Каир жил своей обычной шумной, многолюдной и пыльной жизнью. Баввабы (привратники) пили дешевый кофе на улице у подъездов, в кафе раздавался стук нард. О войне, которая закончилась десять дней назад, напоминали только мешки с песком у входа в некоторые здания и хвастливые плакаты на арабском языке в рифму: «Абдель Насер я хабиб букра ныдхуль Тель-Абиб!», что по-русски звучит так: «Абдель Насер, наш любимый, завтра будем в Тель-Авиве!»

В Каире соединились арабисты, прибывшие с Подгорным и работавшие на месте, и в оживленной беседе пролетело несколько часов за обсуждением текущих дел и перспектив развития событий. Все давно знали друг друга. Было что вспомнить и об институтских годах, и о каирской жизни более раннего периода. В этих беседах участвовали наряду с другими Евгений Примаков — собственный корреспондент «Правды» в Египте, Вадим Синельников — советник посольства по партийным связям и Игорь Беляев, работавший тогда в «Правде».

Встретился я и с начальником Службы общей разведки Салахом Насром для обмена мнениями об обстановке и о проблемах развития нашего сотрудничества. Он держался любезно, как никогда приветливо и с готовностью принимал (по крайней мере на словах) все наши предложения. Но мне показалось, что он чувствует себя неуверенно и чем-то встревожен. Эти наблюдения и ощущения оказались правильными. Прошло еще немного времени, и Салах Наср пошел под арест как участник «заговора Амера».

Переговоры с Насером продолжались два дня и закончились успешно. Насер высказался за урегулирование конфликта мирным путем при нашей активной политической поддержке, если, конечно, будут выполнены резолюции ООН и Израиль в течение шести месяцев освободит оккупированные территории. Мы обещали Насеру оказать более действенную помощь в организации ПВО Египта, обновить коллектив военных советников и усилить наше присутствие в Средиземном море. В ходе переговоров Подгорный предостерег Насера от разного рода военных авантюр на Ближнем Востоке.

Здесь уместно со всей ответственностью и категоричностью сказать, что никогда советское руководство не подстрекало и не подталкивало египетских лидеров, как и лидеров других арабских стран, к войне с Израилем. Как очевидец и участник событий, считаю необходимым об этом заявить, поскольку на этот счет распространяется много небылиц и в зарубежной печати, и в нашей собственной. Не исключаю, что отдельные советские военные советники в арабских странах, исполненные профессиональной гордости за проделанную работу, могли допустить неосторожные высказывания, например, о том, что, мол, египетская или сирийская армия уже не та, что прежде, и вполне готова нанести сокрушительный удар по Израилю. Что же касается советского руководства, то оно не только не занималось подстрекательской деятельностью и не только предостерегало арабов от неверных шагов, но и просто опасалось развязывания разного рода конфликтов, которые каждый раз оборачивались против интересов внешней политики СССР;