Черный мотоцикл, оставив трейлер, снова исчезает.

– Ну что ты скажешь? Если у меня нет этих долбаных тормозов и смят весь перед? Да пошел ты!

– Мне тоже было не сладко, когда я в прошлую Пасху попал в эту долбаную метель в Рино. Да еще и рука у меня была сломана. Но я почему-то обошелся без трейлера. Сам пошел!

Затем следует шумная перебранка, гудение паяльной лампы и снова звон ножа, вонзающегося в стену.

День становится безразмерным. Легкий ветерок наконец скрывает за облаком Божье око. Парень, который мне кажется теперешним председателем, сидит под деревом, обхватив голову руками.

Ни с того с сего начинает звонко петь жаворонок, и с грязного бетонного покрытия раздаются новые крики:

– Знаешь что…

– Да плевать я хотел.

– Нет, ты послушай.

– Не буду я ничего слушать! Мне нужны колеса.

– У кого есть колеса? 

– Кто это там пердит?

– Знаешь что? Я так счастлив…

– Меня занесло на насте, и я чуть не врезался в дизель.

– …что нахожусь здесь…

– У кого есть канифоль?

– …сегодня!

Появляется журналистка, цивилизованный наряд которой тут же вызывает свист и улюлюканье.

– А ну-ка, снимай с себя штанишки!

В стену водокачки снова вонзается нож. Похоже, за попаданиями следуют промахи.

– А где Шалопай? Что-то его давно не травили.

– Где этот маленький чувак?

– Вперед! За ним!

– Он уже слинял, – кричит Доббс из сторожки. – Ушел еще утром в горы, пока вы спали.

– А-а-а… – вырывается вздох разочарования.

Нож попадает в стену.

– Эй, Люцифер, сгоняй до магазина и купи нам чего-нибудь, пока мы ждем.

– Да, какую-нибудь киску.

– Эй ты, в красных штанах, – скука начинает перерастать в злобу, – возьми-ка у меня интервью.

– Давайте доведем этого пса!

И они заставляют одного из пацанов Стюарта мастурбировать. Эякуляция встречается громом аплодисментов.

– А я могу еще лучше!

– Давай, Малыш Лу, давай!

– Ну псина, ты сейчас получишь!

– Bay! Я выиграл!

– Хуй тебе! У Отказа получалось лучше. У него член вылезал длиннее.

– Ну и что? Вам нужно количество или качество? У меня он спустил до самого бревна. Если вас интересует качество, я могу вас всех здесь обделать.

– Люцифер, сбегай за водой.

– Эй, Люцифер!

– Куда он делся, черт побери? Мне надо вымыть руки.

– Он пошел за пивом. Отказ, посмотри, там не видно шланга?

– Знаете что? Давайте посадим сюда эту крошку с зубной болью и посмотрим, сможет ли Стюарт попасть ей в рот.

– Да! Давайте!

Снова появляется черный мотоцикл, который шныряет туда и обратно как вестовой.

Йеннеке склоняется к пруду, пробуя рукой воду. Даже на расстоянии шестидесяти ярдов ее попа сияет как огонь маяка, просвечивая сквозь кимоно.

– А знаете что? Я бы не отказался от шведского стола.

Все снова обсуждают отъезд и выражают беспокойство по поводу полиции. Им удается найти в загоне для козла один шлем, и Страшный Гарри надевает его на голову, после чего опускается на четвереньки и вступает в поединок с Киллером. Любительница животных Йеннеке с возмущенным видом спешит обратно.

– М-м-может, как-нибудь погуляем? – предлагает ей кто-то, сделав неверный вывод из ее появления.

– Не надейся. Я не логопед, так что вряд ли чем-нибудь смогу тебе помочь.

– Где Берт? Кто-нибудь видел Берта?

Выйдя пописать, я обнаруживаю Берта и Гарри, которые прогуливают Цыпу, сушащую волосы после душа. Здесь же стоит переносной проигрыватель – «Отними у меня мое сердце…».

Берт улыбается.

– Еще мгновение, и мы исчезнем, – смущенно произносит он. Берт – единственный из этой компании, с кем я более-менее знаком. Все остальные его ровесники либо разбились, либо покалечились, либо сторчались. Когда-то он был председателем, но теперь предпочитает ездить самостоятельно.

Вернувшись наверх, я слышу рев новых моторов. Через двор идет Гарри с голым животом и разведя руки в разные стороны, словно у него что-то болит. Возможно, старина Киллер таки вмазал ему.

Теперь Берт пытается вернуть к жизни свою машину. Ту самую, с которой несколько лет назад он ездил в Лондон. Девица укладывает проигрыватель в сумку на черном мотоцикле и в задумчивости останавливается. Страшный Гарри выкатывает свой роскошный мотоцикл из гаража и заявляет, что у него снова есть тормоза. Девица переводит взгляд со старого мотоцикла Берта с продавленными сиденьями на сияющую машину Гарри с удобными кожаными подушками и ручкой для заднего седока. Гарри качает головой:

– Ах ты, сука! Он же тебя затрахает!

Она садится к Старому Берту и обнимает его за талию загорелыми руками. Тот удовлетворенно скалится.

Новый грохот, рев, выхлопы, тучи пыли и синего дыма, которые поднимаются все выше и выше… И вот с криками и улюлюканьем все срываются с места, выворачивают на дорогу и устремляются на запад к горе Нибо, а уже там, за пределами видимости, сворачивают на юг, заполняя раскатами грома курящийся воздух.

– Свалили! – квакает Румиочо, когда все исчезают.

Вместе с оседающей пылью на ферме появляются первые признаки цивилизации. Наступившая тишина освежающей грозой обрушивается на ферму.

Я снимаю сапоги и иду надевать мокасины.