— Не может быть! — воскликнула Кенда, широко раскрыв глаза.

— Да, я схватил ее — и у меня палец чуть не отвалился. — Чтобы доказать это, Джон вытянул левую руку и показал шрам на конце безымянного пальца.

Они еще некоторое время резвились в воде, потом Джон посмотрел на ясное небо и сказал:

— Мне кажется, мы должны быть готовы к отплытию завтра утром.

Не отвечая, она поплыла вместе с ним к берегу.

Первым делом Джон подогнал шлюпку к "Бьюти" и разгрузил собранный урожай. Пока он занимался этим, Кенда сложила все вещи, которые у нее были, и принесла их на берег. Она уселась на песок и стала ждать, пока Джон вернется за ней на шлюпке.

Теперь уж она совершенно реально представила себе, как завтра утром покинет остров… Кенда встала и немного прошлась по пляжу. Повернувшись спиной к воде, она стала смотреть на остров. Волна тоски окатила ее… Она больше никогда не увидит эту зеленую долину… Никогда больше не придется ей, пробежав сквозь заросли милю или две, оказаться в тихом уголке острова, возле чистого теплого озерка, питаемого родниками, где росли плоды и клубни, которые поддерживали ее жизнь все эти годы…

Кенда подошла к краю тропинки, ведущей в джунгли. Потом протянула руку и дотронулась до высокого изящного папоротника и полной грудью вдохнула ароматы острова. Чувства, подобного тому, что охватило ее сейчас, она еще не испытывала в своей жизни, и слезы градом покатились из ее глаз. Она была благодарна Джону за то, что он пришел, это правда, но сейчас ее переполняла грусть. "Цивилизация" — это слово чем-то страшило ее. Люди… Мысль, что скоро она будет среди них, пугала ее до смерти. Что найдет она в мире, куда должна вот-вот вступить? Кенда хорошо знала мир, который покидала, но что ждет ее в мире людей?

Пройдя несколько шагов по тропинке, она подняла спелый плод хлебного дерева, мякоть которого напоминала белый хлеб, и подержала его в руках. Кенда обернулась и снова посмотрела на пляж, покрытый чистым белым песком. Хотя прощание с островом произойдет только завтра, ей казалось, что она словно бы видит его в последний раз, и старалась запомнить все, о чем не забудет никогда.

Кенда смотрела, как прилив разбивается о рифы за пределами тихой лагуны. Каким бы спокойным ни было море, всегда можно было различить глухой рокот прибоя — звук, который она тоже сохранит в своей памяти навсегда. Слезы обильно текли по ее щекам. Здесь она провела те последние, бесценные часы с отцом… Сегодня его образ предстал перед ней так же четко, как если бы она перенеслась в тот день перед штормом… А завтра, после отплытия, остров останется только в воспоминаниях. Она запечатлеет его облик в сердце таким, каким сейчас видит наяву…

— Кенда, я забираю твои вещи на борт! — окликнул ее Джон, поднимая стопку книг.

К тому времени Кенда уже вернулась на берег. Она кивнула.

— Что ты там делаешь? — спросил он спустя некоторое время.

Она опустила голову.

— Ничего.

— Подойди-ка сюда.

Кенда не двинулась. Джон положил книги в шлюпку и направился к ней. Его лицо раскраснелось, рубашка прилипла к потному телу.

— Что с тобой? — снова спросил он, подойдя к ней.

Кенда старалась не смотреть ему в глаза.

— Ничего… — прошептала она.

— Ты плачешь?

— Нет. Просто что-то попало в глаз. Песок или еще что-нибудь.

— И не говори мне, что ты не плачешь! Я же вижу слезы! Я вижу, вижу… небеса свидетели, я видел их достаточно.

— Может быть, я и плакала, но это неважно.

— А может быть, все, от чего люди плачут, очень важно…

Кенда молчала.

— Причина в том, что случилось там? — Он кивнул головой в сторону воды.

Она покачала головой.

— Тогда в чем же дело?

Кенда не ответила. Она крепко сжала плод хлебного дерева, как будто пыталась найти в нем спасение.

Джон несколько минут внимательно изучал ее лицо, потом пожал плечами.

— Я не собираюсь стоять здесь, теряясь в догадках, что с тобой… Если бы ты хотела, чтобы я это знал, я думаю, ты сказала бы мне. — С этими словами он повернулся и пошел обратно к шлюпке.

И Кенда вернулась к своим мыслям об острове…

Тем вечером на ужин они ели плоды хлебного дерева, бананы, пили кокосовое молоко, сидя рядышком у хижины.

Джон Тэйлор вел себя беспокойно: он несколько раз менял позу, затем вынул сигарету и закурил.

— Закат был прекрасным, правда? — спросил он, не отрывая от нее пристального взгляда.

— Да, — выдохнула Кенда и вернулась к воспоминаниям о тех великолепных закатах и рассветах, которыми любовалась каждый день семь долгих лет. Она жалела, что у нее не было фотоаппарата: какие снимки можно было бы сделать! Внезапно Кенда выпрямилась.

— Джон, у тебя есть фотокамера?

— Конечно, — ответил Джон, — она в каюте.

— Ты не возражаешь, если мы сделаем несколько фотоснимков утром, перед тем как отплывем?

— Конечно, снимай! Я сейчас отправлюсь и привезу ее. У нее автоматическая вспышка. Мы сможем даже сделать несколько хороших снимков сегодня вечером. — Он встал и отряхнул песок со штанов.

Кенда улыбнулась ему.

— Ну вот наконец и долгожданное облегчение.

— Что?

— Видеть, как ты опять улыбаешься. А то я уж подумал, что ты совсем разучилась улыбаться.

— Сомневаюсь, что это вообще возможно с кем-нибудь.

Джон некоторое время при свете луны рассматривал ее, а потом глубоко затянулся сигаретой. Он выпустил дымок, медленно идя к пляжу, и оставил в воздухе за собой белое облачко.

Кенда болезненно осознала, что ничто не было таким простым, каким казалось на первый взгляд. Джон приехал на остров и предложил освободить ее — невольную пленницу стихии — от заточения… Многие годы ей больше всего хотелось именно этого — уплыть отсюда, но теперь Кенда поняла, что, если она покинет остров, ей придется расстаться со своей безмятежной жизнью, а здесь она провела значительную ее часть — почти семь лет. Теперь горькие мысли о предстоящем расставании с островом скрашивались только тем, что она уплывала вместе с Джоном. Воспоминания о его объятиях и поцелуях там, в лагуне, заставили ее голову закружиться от восторга. Затем мысли Кенды вдруг обратились к неизвестному ей барьеру, который разделял их… Всего лишь за два дня Джон Тэйлор стал частью ее нового мира!

— Я вернулся, — произнес Джон, отрывая ее от раздумий, — и принес еще кое-что кроме фотоаппарата.

— Что? — удивленно спросила Кенда.

Джон бросил ей банку кока-колы. Кенда поймала ее.

Он засмеялся.

— Я подумал, что мы могли бы выпить за успех нашего будущего путешествия. — Джон открыл свою банку и подождал, пока она сделала то же самое. — Конечно, я понимаю, что шампанское больше бы подошло к этому случаю, но у меня его просто нет, и нам придется обойтись колой. — Он протянул руку, и они чокнулись.

Джон опустился коленями на песок.

— Это за тебя, Кенда. Пусть ты покинешь этот райский уголок, но обретешь другой — где-то там, и такой же прекрасный. — Он сделал глоток.

Стоило ей только поднять кока-колу дрожащей рукой, как слезы снова хлынули из ее глаз, но Кенда собралась с духом и отпила глоток.

Джон взял ее за локоть и поцеловал в губы.

— Когда кончается что-то прекрасное, Кенда, это всегда печалит.

Она застонала и склонила голову на его плечо.