Ее пульс участился и во рту пересохло. Ох, она очень не любила говорить с влиятельными людьми. Майкл — это другое дело… Майкл был как старший брат. Но Оливер был… другим.
— Возможно я смогу помочь, — сказал Оливер. — Если у меня будет на что обменяться. Проблема в том, что такого нужно Брэндону, что ты или Шейн можете дать? Помимо очевидного. — Оливер выглядел озадаченным и стучал пальцем по губам. — Ты очень умная девушка, Клэр, по крайней мере Ева так говорит. В Морганвилле найдется применение умным девушкам. Все вместе мы могли бы обойти Брэндона, возможно, и найти способ пообщаться с кем-нибудь… другим.
Оливер говорил о том, о чем они уже разговаривали без него. Клэр попыталась не выглядеть ужасно виноватой.
— С кем? — спросила она. Это был разумный вопрос. Оливер улыбнулся, но его темные глаза остались жесткими и холодными.
— Клэр. Ты действительно думаешь, что я скажу тебе? Чем больше ты знаешь об этом городе, тем в меньшей безопасности ты находишься. Ты понимаешь это? Я создал здесь свой собственный мир, и это работает только потому, что я точно знаю что делаю и насколько далеко могу зайти. Ты… боюсь, первая твоя ошибка может стать последней.
Ее рот больше не был пересохшим, он был сухой, как пустыня. Она попыталась сглотнуть, но добилась лишь сухого щелчка внутри своего горла. Она поспешно взяла свой чай и отхлебнула, не ощущая ничего кроме радости от живительной влаги.
— Я не собираюсь…
— Нет, — перебил он, на сей раз не таким добрым голосом. — Для чего еще ты могла прийти сюда, зная, что Брэндон скорее всего придет сегодня после заката? Ты хочешь заключить с ним сделку, чтобы спасти Шейна. Это очевидно.
Она была здесь вовсе не для этого, но она попыталась принять виноватый вид. Просто на всякий случай. Кажется, это сработало, потому что Оливер расслабился и откинулся на спинку стула.
— Ты умная, — сказал он. — Как и Шейн. Но не позволяй этому забивать себе голову. Позволь мне помочь.
Она кивнула, боясь что ее голос дрогнет или прервется или — намного хуже — выдаст ее облегчение.
— Решено, — сказал Оливер. — Дай мне поговорить с Брэндоном и еще кое с кем, посмотрим что я смогу сделать с этой проблемой.
— Спасибо, — тихо сказала она. Оливер поднялся и пошел прочь. Он выглядел как любой другой тощий бывший хиппи, который никак не может забыть старые добрые времена. Безобидным. Возможно даже бесполезным.
Она не могла положиться на старших. Не сейчас. Не в Морганвилле.
Она открыла ноутбук, развернула окно браузера и вернулась к работе.
Время пролетело незаметно, как обычно. Когда она в следующий раз оторвала взгляд от ноутбука, за окнами уже была ночь и толпа в кофейне переключилась с занятий на болтовню. Ева была занята в баре, она болтала, улыбалась и в целом была настолько веселой, насколько вообще может быть веселой девушка-гот.
Хотя она заметно притихла, когда Брэндон появился из подсобки и занял свое обычное место за столиком в самом темном углу. Оливер принес ему какой-то напиток — Боже, она надеялась, что это была не кровь или что-то в этом роде! — и присел рядом для напряженного и тихого разговора. Клэр пыталась сделать вид, что ее нет. Они с Евой обменялись несколькими взглядами через головы посетителей за стойкой бара.
Во время своего длительного исследовательского марафона Клэр выяснила, что изготовление книги — работа для специалистов, а не для шестнадцатилетней (почти семнадцатилетней) заучки. Кое-что она смогла бы сделать, но, к ее огромному разочарованию, любой, кто смыслит в старинных книгах, легко распознает подделку. Разве что она не будет сделана очень умело. Она подозревала, что ее навыки выделки кожи и переплетных работ нуждаются в совершенствовании.
Все эти размышление возвращались к самому началу: Шейна покусают. Это недопустимо.
Строчка в одном из дюжины открытых ей окон бросилась ей в глаза.
Для съемки фильмов может быть изготовлено практически все что угодно, включая репродукции древних картин или книги. Главная цель этих муляжей — обмануть только одно из чувств — зрение…
У нее не было времени — или денег — чтобы заказать себе книгу в фирме по изготовлению голливудского реквизита, но это дало ей идею.
Очень хорошую идею.
Или очень плохую, если она не сработает.
Для кино можно создать почти все что угодно.
Ей не нужна книга. Ей нужен всего лишь снимок.
К тому времени как наступила полночь и из «Точки Сбора» выпроводили в ночь последнего любителя кофеина, Клэр была вполне уверена, что справится с задачей. И она была слишком уставшей, чтобы волноваться, что не справится. Она убрала ноутбук в сумку и опустила голову на руки, наблюдая, как Ева моет чашки и стаканы, загружает посудомойку, болтает с Оливером и намеренно игнорирует темную тень, сидящую в углу.
Брэндон не ушел вслед за своей ходячей закуской. Вместо этого он продолжал сидеть, держа очередную чашку того, что он пил, улыбаясь своей жестокой и жуткой улыбкой Еве, затем Клэр, затем снова Еве.
Оливер, вытирая керамические чашки, наблюдал за наблюдателем.
— Брэндон, — сказал он, перекинул полотенце через плечо и начал расставлять чашки по местам. — Мы закрываемся.
— Ты даже не объявил последний раунд, старик, — сказал Брэндон и улыбнулся Оливеру.
Столкнувшись с непроницаемым лицом Оливера, улыбка быстро померкла. После мгновения тишины Брэндон встал и пошел к выходу.
— Подожди, — очень тихо произнес Оливер. — Чашка.
Брэндон посмотрел на него с крайним недоверием, затем взял чашку — она была одноразовой — и кинул в мусорное ведро. Клэр подумала, что он впервые за несколько дюжин лет убрал со стола. Если он вообще когда-либо это делал. Она спрятала нервную ухмылку, потому что он не казался ей тем парнем (тем более вампиром), который оценит ее чувство юмора.
— Что-нибудь еще? — холодно осведомился Брэндон. Как будто его это не слишком интересовало.
— Вообще-то да. Если ты не против. Я хотел бы, чтобы девушки ушли первыми.
Даже в тени Клэр увидела отблеск острых зубов, когда Брэндон молча открыл рот, сверкнув клыками. Выделывается. На Оливера это, кажется, впечатления не произвело.
— Если ты не против, — повторил он. Брэндон пожал плечами и прислонился к стене, скрестив руки. На нем была черная кожаная куртка, поглощающая свет, черный вязаный свитер и темные джинсы. Оделся для убийства, подумала Клэр, и тут же об этом пожалела.
— Я подожду, — сказал он. — Но им не надо волноваться из-за меня, старик. Парень заключил сделку. Я буду придерживаться договоренности.
— Именно об этом я и беспокоюсь, — сказал Оливер. — Ева, Клэр, доберитесь до дома целыми. Идите.
Ева захлопнула дверцу посудомоечной машины и включила ее. Потом она схватила свою сумочку из-за стойки и попятилась, чтобы схватить Клэр за руку и подтолкнуть ее к двери. Она перевернула вывеску на двери с «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО» и отперла дверь, чтобы Клэр смогла выйти. Затем снова заперла дверь с помощью связки ключей, и быстро толкнула Клэр к своей машине, стоявшей в теплом свете уличных фонарей. Улица выглядела пустынной. Ветер с призрачным шелестом шевелил немногочисленный мусор и пыль, а мигающие красные стоп-сигналы танцевали и качались вокруг. Ева открыла машину за рекордно короткое время, и обе девушки захлопнули замки, как только оказались внутри. Кадиллак взвыл мотором и отъехал от обочины. Только тогда они тихо вздохнули от облегчения.
В это время другая машина обогнула угол и пронеслась мимо них черным пятном, остановившись на обочине, где раньше стоял кадиллак Евы.
— Какого черта? — выпалила Ева и притормозила. Клэр обернулась, чтобы посмотреть назад.
— Это лимузин, — сказала она. Она даже не думала, что в Морганвилле есть лимузины. Но потом она вспомнила про похоронные бюро и похороны и похолодела. Судя по тому, что она знала, возможно, в Морганвилле больше лимузинов, чем в любом другом городе Техаса…
Хотя этот лимузин не был похож на тот, что бывают в похоронном бюро. Он был большим и черным и блестел как спина таракана; и пока кадиллак медленно отъезжал, Клэр разглядывала, как водитель в форме вышел и обогнул машину.
