Мало увлекательное продвижение ползком и впотьмах по узкой ледяной трубе, где я коченею до костей на пронзительном ветру, к счастью, продолжается недолго. Миновав это препятствие, я снова зажигаю свечу. Подземная галерея продолжается — узкая, но высокая. Стены ее гладкие и белые, по-видимому мраморные (мы ведь в самом сердце горного массива Марборе, название которого недаром происходит от слова «мрамор»). Теперь ноги мои вязнут по щиколотку в ледяном крошеве. Так, продвигаясь с большим трудом, я добираюсь до подножия второго ледяного водопада. Он свисает с высоты нескольких метров широкой ледяной лентой, не соприкасающейся нигде с каменными стенами пещеры. Препятствие, увы, непреодолимое для одиночки. К тому же свеча катастрофически уменьшается на ветру. Надо отступать, и чем скорее, тем лучше…
Возвращение к выходу из пещеры проходит без всяких происшествий. Но, одетые недостаточно тепло для подобной полярной экскурсии, мы совершенно закоченели от холода…
Небо тем временем потемнело и выглядит еще более угрожающим. Лишь после нескольких часов утомительной ходьбы по каменистым плоскогорьям мы глубокой ночью добираемся наконец до убежища Голи.
В последующие дни мы занялись обследованием каньонов и ущелий этой пустынной части провинции Арагон и совершили восхождение на самые живописные вершины горного массива Марборе.
Месяц спустя наш маленький отряд собирался вернуться к открытой нами ледяной пещере и закончить ее обследование. Но в последнюю минуту выяснилось, что ни мой брат, ни моя мать не могут сопровождать нас, и мы с женой отправились вдвоем к Бреши Роланда, где собирались переночевать, чтобы на следующий день с самого утра уже быть на месте и посвятить весь день исследованию подземного ледника.
Часа за полтора до сумерек мы уже были на перевале и решили с ходу совершить восхождение на пик Тайон (3140 метров), чтобы полюбоваться заходом солнца с его вершины.
Зрелище оказалось действительно феерическим. Окружавшие со всех сторон вершину облака непрерывно меняли форму и окраску в косых лучах заходящего солнца. Вдобавок мы имели удовольствие наблюдать редкое и любопытное явление природы, известное под названием «призрака Броккена».[6]
Возвратившись уже при свете луны на перевал, мы расположились было на ночь в убежище Горье, но невыносимый холод и сырость, царившие в этой маленькой пещере, скоро выгнали нас оттуда. Решили ночевать под открытым небом, хотя холод и здесь, на высоте трех тысяч метров, был весьма ощутим. Заснуть нам так и не удалось, и мы просидели всю ночь, скорчившись от холода и наблюдая за медленным движением созвездий по ночному небу в величавой тишине и спокойствии, которые свойственны большим высотам.
Едва дождавшись рассвета, мы уже тронулись в путь. По дороге спугнули стадо быстроногих пиренейских серн, перебрались через рождающийся на перевале горный ручей, поднялись по пустынным каменным осыпям, которые, по-видимому, отпугивают альпинистов от этих неприветливых мест, и, достигнув пещеры, спустились на лед подземного озера, расположенного при входе.
Второй этап исследования начался.
По моим предположениям, ледяная пещера должна была иметь второй выход на противоположном склоне горы, и я надеялся, что подземный ледник в конце концов приведет нас к нему. На наличие у пещеры второго выхода указывал сильный, непрерывно дующий внутри нее ветер, который охлаждал проникавшую сюда с поверхности воду и быстро превращал ее в лед.
Я был уверен, что мы сумеем преодолеть препятствия, которые встретятся на нашем пути под землей.
Первым делом мы подробно обследовали подземный зал, который лишь бегло осмотрели во время первого посещения пещеры.
Этот зал, огромный куполообразный свод которого возвышается над ледяным пространством примерно в 2800 квадратных метров, производит весьма внушительное впечатление. Исполинские каменные глыбы, упавшие когда-то с потолка, вмерзли в толстый слой кристально чистого льда. Прозрачность его такова, что на глубине до двух метров можно отчетливо различить мельчайшие камешки.
Через трещины и расселины в своде и стенах обильно сочится вода, питающая подземный ледник. Попадая в зал, где температура никогда не поднимается выше нуля, вода тут же замерзает, образуя причудливые нагромождения льда, напоминающие ледяные торосы в полярных морях.
Самая мощная из просачивающихся с поверхности водяных струй стекает в подземный зал по вертикальной расселине, где превращается в прозрачный ледяной каскад высотой 20–25 метров. Вершина его теряется в темноте огромного свода. Весьма вероятно, что нижние слои подземного ледника состоят из ископаемого льда, который образовался в отдаленную геологическую эпоху и с тех пор никогда не таял.
Будучи уже знакомы с внутренним строением пещеры и располагая на сей раз более мощными средствами освещения, мы продвигались вперед гораздо быстрее и увереннее, чем месяц назад, когда в нашем распоряжении была одна-единственная свеча и нам приходилось все время опасаться разных неприятных неожиданностей и ловушек, подстерегающих исследователя под землей. Ледяной пол пещеры был так идеально гладок, что мы скоро принялись скользить по нему, как на коньках. Занятие этим доселе не известным видом подземного спорта, соединяя приятное с полезным, немного согрело наши закоченевшие тела, уже свыше двенадцати часов подвергавшиеся мучительному холоду.
Мы веселились, словно маленькие дети, на этом импровизированном подземном катке, где гулкие своды отражали и усиливали во сто крат звук наших скольжений по льду, шум падений, восклицания и смех. Эхо было настолько сильным, что не позволяло нам разговаривать друг с другом на расстоянии свыше тридцати метров: все слова сливались в сплошной невнятный гул.
Некоторое время мы с любопытством разглядывали большую птицу с распростертыми крыльями, вмерзшую в толстый, совершенно прозрачный лед на глубине около пятидесяти сантиметров у нас под ногами. По красному клюву и лапкам мы без труда признали в ней альпийскую галку. Огромные стаи этих крикливых птиц гнездятся на отвесных скалах по соседству с перевалом Роланда.
Вернувшись в центральную галерею, мы констатировали, что за жаркий летний месяц, прошедший со времени нашего первого посещения, никаких существенных перемен в состоянии подземного ледника не произошло. Лишь несколько свисавших с потолка ледяных сталактитов исчезли или наполовину растаяли да струйки талой воды избороздили кое-где гладкую поверхность ледяного пола.
В наших рюкзаках не нашлось достаточно длинной веревки, и поэтому мы не смогли исследовать ледяной колодец, зияющий в полу центрального коридора, или хотя бы измерить его глубину. Осторожно обойдя провал, как и в прошлый раз, по узкому карнизу, мы сделали при свете магния несколько фотоснимков, а также произвели топографическую съемку с помощью компаса.
Эта работа отняла у нас довольно много времени. Покончив с нею, мы снова устремились вперед по зеркальному льду, где наши ботинки, подбитые гвоздями, пришлись как нельзя более кстати.
Скоро в каменной стене коридора справа, на высоте человеческого роста, открылась горизонтальная трещина, которая сразу привлекла мое внимание. Решив исследовать ее, я недолго думая протиснулся в узкую щель, предварительно бросив в нее несколько кусков льда. Они исчезли в глубине, из которой тут же донеслось характерное: «плуф!», указывающее на присутствие подземного ручья или водоема.
Минуту спустя, следуя за обломками льда, я сполз — головой вниз и ногами вверх — в тесный каменный мешок, где принялся изо всех сил тормозить руками, локтями и коленями, чтобы не окунуться в воду — такую чистую и прозрачную, что я обнаружил ее присутствие только тогда, когда края моей шляпы погрузились в нее.
Лишь приложив поистине невероятные усилия, мне удалось избежать ледяной ванны. В другое время и при других обстоятельствах такое непредвиденное купание не представляет для спелеолога ничего страшного. Обычное дело! Но здесь, в ледяной пещере, где температура воздуха не поднимается выше нуля и вода мгновенно превращается в лед, я не мог позволить себе подобного риска. Пальцы мои и без того онемели от холода, а кожаные ботинки промерзли и залубенели. Бегло осмотрев узкий каменный лаз, дно которого заполняла вода, поблескивавшая при свете свечи, которую я держал в зубах, я решил не испытывать судьбу и повернул обратно.
