У меня мурашки бежали по коже при мысли, что надо будет путешествовать в обществе этих зверей, спавших, зарывшись в снегу, с рычанием кидавшихся на сырое мясо и вывших на луну, подняв окровавленные морды. Но Гуннар, узнав о моих страхах, лишь усмехнулся и посоветовал мне поближе познакомиться с нашими собаками и полюбить их.

«Полюбить?! А если в одну из них вселится Баалата и в один прекрасный день вцепится мне в горло?»

Чтобы не поддаться отчаянию, я старалась об этом не думать, но подружиться с собаками мне было непросто. Я стала их кормить, гладила, запоминала их имена и наблюдала за их поведением, чтобы в дальнейшем сразу обнаружить странности, говорящие о появлении Баалаты. И, к собственному удивлению, сумела их полюбить.

В их лае мне слышался волчий вой. Этих собак приручили сравнительно недавно, и в них еще не погасла тоска по утраченной свободе.

Я с любопытством наблюдала за их отношениями. Совсем как люди, собаки дружили, ссорились, влюблялись и ненавидели. С помощью маленьких инуитов и собственной интуиции я отмечала их поведение и повадки. И даже научилась чувствовать их настроение. И еще местные ребятишки развлекали меня своими сказками.

Больше всего мне понравилось предание о белой медведице, спасшей от неминуемой гибели младенца. Она вскормила его вместе со своим медвежонком, согревая его своим теплом, чтобы малыш не замерз.

Вечером накануне нашего отъезда инуиты устроили в нашу честь праздник. На него пришли все жители селения, а также оказавшиеся в нем по пути на юг охотники.

Людей собралось так много, что даже не все знали друг друга. Что уж говорить обо мне! Естественно, я не сразу заметила, что в одних из нагруженных звериными шкурами нарт сидит странная женщина с пустыми, ничего не видящими глазами.

Праздник удался на славу, но в конце его произошло нечто, омрачившее всеобщую радость.

Мы смеялись, ели и пили, когда слепая женщина внезапно упала на снег и стала корчиться с пеной у рта, словно в припадке эпилепсии. Хотя мне и раньше приходилось видеть людей в состоянии транса, женщина корчилась так страшно, что мне стало не по себе. Гуннар хотел поднять ее, но его удержали. Наконец судороги женщины прекратились. Внезапно обратив к звездному небу ничего не видящие глаза, она принялась вещать на понятном только мне языке.

— Вижу! Вижу, как ее поглощает белый снег!

Женщина говорила на древнем языке омниор. Она принадлежала к Клану Нерпы. Ее пророческие видения не требовали ни предварительных жертвоприношений, ни особых зелий или снадобий.

Все собрались вокруг слепой. Инуиты ждали, когда она изберет одного из них и предскажет его будущее. Я же, наоборот, пыталась спрятаться подальше, понимая, что омниора наверняка займется мною, но было поздно.

Словно почуяв что-то, слепая стала пробираться в мою сторону. Однако, вопреки ожиданиям, не стала хватать меня, угрожать или тащить меня на суд омниор по обвинению в убийстве Метрикселлы.

Вместо этого пророчица-омниора преклонила передо мной колени и дрожащими руками погладила мой живот. К счастью, никто не понимал обращенных ко мне слов:

— О злополучная Селена! В чреве твоем златовласая Избранница!

Я остолбенела. Слепая омниора утверждала, что моя будущая дочурка — Избранница из Пророчества.

Я задрожала. Меня прошиб холодный пот. Слепой было известно мое имя, она знала, что я беременна. Следовательно, она и правда была ясновидящей.

«Неужели она сказала правду?! Неужели я действительно мать Избранницы?! Неужели моя огненно-рыжая дочь положит конец войне колдуний?! Не может быть! Матерью избранницы должна была стать Метрикселла. У меня другая судьба…»

— Тебя преследуют из-за будущего дитя. Черная Дама хочет завладеть твоим телом, а Белая Дама — похитить твое сердце.

Я судорожно пыталась понять, о ком шла речь. Черной Дамой, безусловно, была желавшая вселиться в мое тело Баалата. Значит, Баалата не хотела меня убивать! Ей было нужно только вселиться в мое тело, чтобы зачать Избранницу и стать ее матерью.

И вдруг я поняла, почему Баалата так долго мучила меня, постепенно внедряясь в мою кровь. Поэтому исландские омниоры так испугались, учуяв во мне кровь одиоры.

Это было страшное откровение. Баалата хотела сделать со мной то же, что сделала с хомяком — завладеть моим телом и оставить всех с носом.

«Подавив мою волю, она воспользуется моей плотью, моей кожей, моим обликом. Она будет говорить моим голосом, ходить моими ногами, целовать Гуннара моими губами и кормить мою дочь моим же молоком. Не даром же Баалата поклялась породить Избранницу!»

У меня задрожали колени, и я инстинктивно прикрыла живот рукой, защищая дочку от желавшей завладеть ею Баалаты.

Внезапно все стало вставать на свои места. События последних месяцев моей жизни стали обретать зловещий смысл.

Согласно Пророчествам, матерью Избранницы должна была стать Метрикселла. Баалата же использовала меня и мой легкомысленный карнавальный костюм для того, чтобы набраться сил и возвратиться в этот мир.

Учинив страшную бойню в ночь праздника Имболк, финикийская одиора вселилась в тельце Лолы и стала пить кровь будущей матери Избранницы — кроткой Метрикселлы, преследуя единственную цель — вселиться в ее тело и зачать Избранницу. Так оно и произошло.

Баалата поглощала кровь Метрикселлы, вводя ей в вены яд, и полностью завладела бы девушкой, если бы Метрикселла в момент последнего просветления не изгнала одиору, убив себя моим атамом.

После смерти Метрикселлы настала моя очередь. Баалата хотела завладеть моей будущей дочерью и воспитать ее на свой лад, чтобы в конечном итоге захватить Жезл Власти и добиться вечного господства над миром.

В тот момент я очень многое поняла. Даже слишком многое — причины внезапного появления Баалаты и смерти Метрикселлы, а, главное, мотивы, по которым одиора не оставляла меня в покое. Не понимала я только, кто такая Белая Дама.

— Сторонись белизны ее рук и холода ее сердца, не то она тебя погубит!

Слепая пророчица по-прежнему вещала о моем будущем, но я почти ее не слушала.

— Селена! Ты спустишься к мертвецам в недра земли, откуда еще не возвращался никто!

Я затряслась, как осиновый лист. Тропа Оры считалась легендой, потому что ни одна из омниор еще на нее не ступала.

«Неужели мне суждено стать первой?!»

— Селена! Не бойся обагрить руки кровью, защищая свое дитя!

Обагрить кровью?! Этого мне только не хватало!

— Селена, разреши царице снегов вскормить свое дитя! От этого оно станет только сильнее!

Не понимая смысла пророчеств слепой омниоры, я судорожно запоминала их буквально, чтобы не позабыть в будущем.

«О чем она вообще?! — думала я. — Кто вскормит мое дитя? Какая еще царица?!»

Внезапно не сводившая невидящих глаз с небосвода прорицательница испустила душераздирающий вопль. Похоже, она узрела мысленным взором нечто жуткое.

— Остановись, Селена! Ни шагу вперед! Вернись в стадо, пока не поздно! Ты еще можешь избежать печальной участи…

Сжав меня в объятиях, слепая принялась содрогаться в рыданиях. Наконец Гуннар не выдержал, подбежал к нам и освободил меня от нее.

— А ты! — внезапно обратилась к нему она. — Знаешь ли ты, что делаешь? Твоей любви не хватит для того, чтобы она не страдала!

Отшатнувшись от слепой омниоры, я вцепилась в Гуннара — будущего отца Избранницы из Пророчества, если, конечно, прорицательница не ошибалась.

«Почему все омниоры так стараются разлучить меня с любимым мужчиной? Почему не желают, чтобы я спокойно и счастливо жила с Гуннаром?»

Неожиданно слепая прорицательница сунула мне в руку острый и кривой эскимосский нож и несколькими уверенными движениями показала, как им пользоваться.

— Ледяная Королева подкарауливает жертву, но твой нож застанет ее врасплох!

Я машинально сжала нож в руке. Может, я сделала это от страха, а может, из чувства самосохранения.

Мне стало ясно, что Белая Дама и Ледяная Королева, считавшаяся омниорами Клана Кобылицы повелительницей Севера, — одно лицо. И еще исландские омниоры утверждали, что Ледяная Королева никогда не позволит Баалате вторгнуться в свои владения.