— Но это шутка! Оружие не было заряжено!

— В самом деле, сэр?

Боствик повернулся. По обеим сторонам парадной двери находились желтые узорчатые колонны, поддерживающие плоский треугольный навес над крыльцом. Пуля угодила в левую колонну, пролетев между Хардингом и Марджори и чудом не задев девушку.

— Но револьвер не был заряжен! — настаивал доктор Чесни. — Я готов в этом поклясться! Ведь я несколько раз щелкал затвором. Все было в порядке, когда мы находились в...

— Где?

— Не важно. Дружище, вы ведь не думаете, что я способен на такое? Это бы сделало меня... — он поколебался, — убийцей!

Недоверие, звучавшее в голосе доктора Чесни, когда он указывал на себя, казалось убедительным. В его поведении было нечто детское. Он выглядел славным парнем, ненароком угодившим в скверную историю. Даже рыжеватая бородка и усы обиженно ощетинились.

— Я щелкнул им несколько раз, — повторил он. — Револьвер не был заряжен.

— Если вы это сделали, а в барабане был один боевой патрон, то вы только перевели его в нужное место, — сказал Боствик. — Но это не так, сэр. Зачем вы носили с собой заряженный револьвер?

— Он не был заряжен!

— Был или нет, зачем вы носили с собой оружие?

Доктор Чесни открыл рот и тут же закрыл его.

— Это была шутка, — сказал он.

— Шутка?

— Что-то вроде.

— У вас есть разрешение на оружие?

— Ну... не совсем. Но я мог бы легко его раздобыть. — Он агрессивно выпятил бороду. — Если бы я хотел кого-то застрелить, неужели вы думаете, я стал бы ждать, пока окажусь рядом с домом, чтобы вытащить револьвер и сделать это? Чушь собачья! Может, вы хотите смерти моего пациента? Посмотрите, он кровоточит, как недорезанная свинья! Дайте мне саквояж. Джордж, идите со мной в дом, если, конечно, можете мне довериться.

— Рискну, — отозвался Хардинг.

Хотя Боствик был в ярости, он не решился вмешаться. Эллиот заметил, что доктор Фелл вышел из дома — Хардинг и доктор Чесни, входя, с удивлением посмотрели на него.

Боствик повернулся к Марджори:

— Ну, мисс...

— Да? — холодно откликнулась девушка.

— Вам известно, почему ваш дядя носил с собой револьвер?

— Он говорил, что это шутка. Вы же знаете дядю Джо.

И снова Эллиот не мог понять ее отношения к происходящему. Прислонившись к автомобилю, девушка старалась счистить с сырой подошвы своей туфли прилипшие к ней белые кружочки. Она лишь мельком взглянула на него.

Эллиот перехватил инициативу у рассерженного суперинтендента:

— Вы провели с вашим дядей весь день, мисс Уиллс?

— Да.

— Куда вы ездили?

— На прогулку.

— Куда именно?

— Просто... на прогулку.

— Вы куда-нибудь заезжали?

— В один-два паба. И в коттедж профессора Инграма.

— Вы видели револьвер вашего дяди, прежде чем он достал его в автомобиле и выстрелил?

— Вам следует расспросить об этом его самого, — тем же бесстрастным тоном отозвалась Марджори. — Я ничего не знаю.

«Черта с два ты не знаешь!» — говорило лицо суперинтендента Боствика.

— Знаете или нет, мисс, — произнес он вслух, — у нас имеется пара вопросов, касающихся непосредственно вас, на которые вы можете ответить.

— В самом деле?

Лицо доктора Фелла, стоящего позади суперинтендента, посуровело. Он надувал щеки, собираясь заговорить, но его опередили. Хорошенькая горничная Памела открыла входную дверь, высунула голову наружу, указала на трех детективов, быстро зашевелила губами, не издавая не звука, и закрыла дверь. За исключением Марджори, это видел только Эллиот. Два голоса заговорили почти одновременно.

— Так вы обыскивали мою комнату? — осведомилась Марджори.

— Значит, вот как вы это проделываете! — воскликнул Эллиот.

Если он хотел ее удивить, это ему удалось. Она обернулась, блеснув глазами, и быстро спросила:

— Проделываю что?

— Читаете мысли. Вы действительно просто читаете по губам.

Марджори явно была озадачена. Внезапно ее лицо прояснилось.

— О, вы говорите о том случае, когда вы назвали беднягу Джорджа умной свиньей? Да, я опытный чтец по губам. Вероятно, это единственное, в чем я добилась успеха. Меня научил старик, который у нас работал — он живет в Бате...

— Его фамилия Толеранс? — спросил доктор Фелл.

К тому времени, как позднее признавал сам Боствик, он пришел к выводу, что доктор Фелл безумен. Еще полчаса назад доктор казался пребывающим в здравом уме, и суперинтендент, как и прежде, с уважением вспоминал его работу над делом о восьми крошечных мечах. Но во время разговора в спальне Марджори Уиллс в мозгу доктора Фелла как будто что-то сдвинулось. Иначе ничем нельзя было объяснить то почти злорадное удовольствие, с которым он произнес фамилию Толеранс.

— Его зовут Генри С. Толеранс? Он живет на Эйвон-стрит и работает официантом в отеле «Красавчик Нэш»?

— Да, но...

— Как же чертовски тесен мир! — процедил сквозь зубы доктор Фелл. — Никогда еще мне в ухо не капали более утешительный бальзам. Я как раз сегодня утром упоминал моему другу Эллиоту о превосходном глухом официанте. Именно от него я впервые услышал об убийстве вашего дяди. Благодарите Толеранса, мэм. Молитесь на него. Пошлите ему на Рождество пять шиллингов. Он их заслужил.

— О чем вы говорите?

— Потому что именно он докажет, кто убил вашего дядю, — серьезно отозвался доктор Фелл. — Во всяком случае, это докажут благодаря ему.

— Вы ведь не думаете, что это сделала я?

— Я знаю, что вы этого не делали.

— Но вы знаете, кто сделал?

— Знаю, — кивнул доктор Фелл.

Какое-то время девушка молча смотрела на него — ее глаза выражали не больше, чем глаза кошки. Потом она подобрала с переднего сиденья автомобиля свою сумочку, словно собираясь вернуться в дом.

— А они этому верят? — внезапно спросила Марджори, кивнув в сторону Боствика и Эллиота.

— Не важно, чему мы верим, мисс, — огрызнулся Боствик. — Но инспектор специально приехал сюда, чтобы задать вам несколько вопросов...

— О шприце? — Девушка нервно щелкала замком сумочки, опустив голову так низко, что поля мягкой шляпы касались ее лица. — Вероятно, вы нашли его, — продолжала она. — Я сама обнаружила его сегодня утром в тайнике моей шкатулки и хотела спрятать, но не могла найти в доме лучшего места. А выносить шприц из дома я боялась. Вдруг кто-нибудь увидит, как я его выбрасываю? На нем нет моих отпечатков пальцев, так как я его вытерла. Но это не я положила его в шкатулку.

Эллиот достал из кармана конверт и протянул его, чтобы девушка могла заглянуть внутрь.

Она не смотрела на Эллиота. Духовная связь между ними оборвалась, как будто ее никогда не существовало.

— Это тот шприц, мисс Уиллс?

— Да. Думаю, что да.

— Он принадлежит вам?

— Нет, дяде Джо. По крайней мере, шприц похож на те, которыми он пользуется, — на нем марка фирмы «Картрайт и компания».

— Нельзя ли хотя бы ненадолго забыть об этом чертовом шприце? — устало заговорил доктор Фелл. — Какая разница, что на нем изображено, чей он или как мог попасть в шкатулку, если мы не знаем, кто его там спрятал? Никакой! Но если мисс Уиллс верит тому, что я сказал ей минуту назад... — он задумчиво посмотрел на нее, — то она могла бы рассказать нам о револьвере.

— О револьвере?

— Я имею в виду, — объяснил доктор Фелл, — вы могли бы рассказать о том, куда в действительности ездили сегодня с Хардингом и доктором Чесни?

— А разве вы не знаете и об этом?

— Не знаю! — рявкнул доктор Фелл, скорчив страшную рожу. — Я могу ошибаться. Все дело в атмосфере, окружающей вас, Хардинга и доктора Чесни — каждого по-своему. Может, я тупоголовый осел, но есть и другие внешние признаки.

Подняв трость, он указал на белую гвоздику, которую доктор Чесни вынул из петлицы своего пиджака и бросил на аллею, когда автомобиль подъезжал к дому. Потом доктор Фелл коснулся тростью туфли Марджори. Она инстинктивно отдернула ногу, но один из маленьких белых кружочков, прилипших к туфле, перекочевал на наконечник трости.