Сейчас все решится.

Николь Родес подошла к дому, еще раз осмотрела свой костюм и решила, что вид у нее вполне деловой и профессиональный. Ни одно из этих определений не вызывало у нее положительных эмоций. Ей больше нравилось совсем другое.

Но это первое предложение за долгое время. Проклятое сокращение госбюджета! Теперь ей, как и тысячам других воспитательниц, приходится искать новую работу.

Николь изобразила на лице улыбку и постучала в дверь.

Надо как можно скорее найти работу и жилье. Это место няни даст и то и другое и, кроме того, возможность быть рядом с беременной сестрой Амандой.

Дверь отворилась, и на пороге появился полуголый мужчина. Ой, мамочки!

Ее охватил жар, когда она увидела мощный брюшной пресс, мускулистую, загорелую, в черных волосках грудь, крепкую шею и голову, в данный момент закрытую серой майкой.

– Привет, Расс, – послышался низкий голос из-под майки. – Спасибо, что быстро приехал. Я тут пытался немного прибраться перед появлением этой няньки, и у меня осталось всего десять минут, чтобы принять душ.

Прежде чем Николь успела ответить, хозяин дома стащил майку с головы. На худощавом, с резкими чертами лице шерифа Трейса Оливера отразились одна за другой тысячи эмоций. В его зеленых, как изумруд, глазах мелькнули удивление, раздражение и, наконец, покорность судьбе.

– Я думал, это Расс.

Девушка покачала головой, мельком пожалела, что не закрутила свои длинные черные волосы в пучок, улыбнулась и, изо всех сил стараясь не замечать красивую полуобнаженную фигуру, протянула руку и представилась:

– Ники Родес, потенциальная няня. А кто такой Расс?

– Парнишка время от времени помогает мне. Вы явились раньше времени, – бросил он резко, беря ее руку в свою и очень внимательно осматривая девушку с ног до головы. Неисправимая оптимистка, Ники решила воспринять его слова не как упрек, а как констатацию факта.

– Да. Мне кажется, это неплохая привычка.

Просто из самозащиты она отвела взгляд и уставилась на свою руку, которая все еще находилась в сильной руке Трейса.

– Не всегда, – ответил он с кривой усмешкой и указал на свои трусы и голую грудь.

О, мужчины! А она так старалась ничего не заметить! Ники не хотела смотреть на отца своего воспитанника с сексуальной точки зрения. Это могло привести к нежелательным осложнениям. И потом, это условие прямо прописано в ее контракте с агентством.

– Учту на будущее, – сказала она, откашлявшись, и кивнула в сторону своей машины. – Может быть, мне подождать там, пока вы принимаете душ?

– Что? Нет. – Трейс шагнул назад, увлекая ее в дом. – Пожалуйста, проходите. – Он хмуро посмотрел на руку девушки, словно удивляясь, что продолжает ее держать, и резко отпустил. – Я переживу.

Ники вошла вслед за ним, оглядела гостиную, маленькую кухню-столовую и недоуменно спросила себя: что он мог тут «прибирать» перед ее приходом? Везде идеальный порядок. Немногочисленная мебель – массивная, современная, в сине-серых тонах, без украшений. И ни намека на то, что в доме живет ребенок. Скорее, здесь царит казарменный дух.

Один взгляд на этот интерьер, где «все на положенном месте», сказал Ники, что Трейс привык все держать под своим контролем. Она жила когда-то в такой обстановке и не хотела в нее возвращаться. Вот и причина поскорее завершить собеседование и уехать. Но мысль об Аманде удержала ее.

– Садитесь, – сказал Трейс. – А я схожу за чистой рубашкой.

«О да, пожалуйста, прикрой эту великолепную загорелую грудь!»

– Ну, девочка, ты попала в хорошую переделку! – тихо пробормотала Ники, глядя, как он исчезает в коридоре.

Негоже так смотреть на своего потенциального нанимателя. К тому же ей необходимо это место.

Три месяца назад она сдала свою квартиру и перебралась к сестре, муж которой ушел в то время в плавание, надеясь накопить на взнос за дешевенькое жилье в многоквартирном доме. Ники казалось, что она прекрасно рассчитала время: она побудет с сестрой, поможет ей подготовиться к рождению первого ребенка, а потом переедет к себе – еще до того, как появится муж.

Однако зять вернулся на две недели раньше срока. Да уж, прекрасно рассчитала! Ники чувствовала себя третьей лишней в крошечном двухкомнатном домике Аманды, но сестра и слышать не хотела о том, что она съедет прежде, чем устроится на работу.

Ники получила прекрасные рекомендации и не сомневалась, что работу найдет. Однако она ошибалась. К тому же это место – единственное в Парадиз-Пайнз, а ей надо сейчас быть поближе к сестре.

И дело не только в этом. С тех пор как Ники уехала учиться в колледж и познала ощущение свободы, которого не ведала дома, она стремилась идти навстречу жизни, а не прятаться от нее.

Однако осторожность тоже не помешает. Она очень привязчива. Отчасти именно по этой причине девушка стала работать с маленькими детьми. Ребятишкам нужна была ее нежность, и отвечали они искренней любовью. Им можно было доверить свое чуткое сердце.

А вот шериф Оливер не выглядел человеком, которому известно значение слова «нежность». Он казался воплощением аккуратности, контроля и режима. Ники готова была поспорить, что его любимые слова – порядок и дисциплина.

Дисциплина и порядок важны, но еще необходимы гибкость и творческое начало. Малышу требуется простор, чтобы расти, устраивать беспорядок и совершать ошибки, на которых он сможет учиться.

Да, в этом доме придется постоянно пробивать лбом стену, потому что она будет добиваться того, что сочтет лучшим для ребенка. Возможно, ей будет слишком тяжело, потому что ситуация тут слишком уж похожа на ту, что была в ее детстве.

Когда шериф Оливер вернулся, на нем были синие джинсы и удивительно гармонировавшая с цветом его глаз темно-зеленая рубашка. Эти глаза теперь смотрели холоднее, чем раньше.

Трейс вернул на место личину непроницаемости, которую носил с такой легкостью, что Ники сразу стало понятно: именно в ней он и являлся миру. И спадает эта личина только в редкие моменты растерянности, такие, например, как ее неожиданное появление.

– Агентство представило вас как воспитательницу детского сада, – начал он, устраиваясь рядом с софой, на которой сидела девушка. – Вам известно, что вы должны будете жить в моем доме?

Перешли к делу. Хорошо. Может быть, собеседование все-таки состоится?

– Да. Я стала жертвой недавнего урезания бюджета. – Ники пожала плечами, желая показать ему, да и себе, что потеря работы – просто маленькая колдобинка на ее жизненном пути. – Но раньше я работала няней, чтобы оплачивать обучение в колледже.

– Вы совмещали уход за детьми с учебой? Интересно. Большинство матерей даже не пытаются это делать.

– Я сидела с детьми днем, а училась в основном по вечерам. Наниматели знали, что я учусь, и считались с моим расписанием. И все получилось.

– С детьми какого возраста вы работали?

– Когда я начинала, одному было два года, другому – четыре.

Трейс взглянул на лист бумаги на столе. Это была копия ее резюме.

– Вы проработали в этой семье два с половиной года. Почему же ушли?

– Мои родители попали в аварию и погибли. – Теперь Ники могла произносить эти слова почти спокойно. – Моя сестра нуждалась во мне. Она училась в выпускном классе. Я взяла академический отпуск на один семестр, чтобы помочь ей закончить школу.

– Вам, видимо, пришлось нелегко, – сказал он хрипло, и она вспомнила, что его жена погибла в аварии год назад.

– Мы держались вместе. Это нам помогало.

И все-таки это был самый трудный год в ее жизни.

– Хорошо. – Он откашлялся. – Значит, вы никогда не ухаживали за младенцами?

– За годовалыми – никогда. Но я уверена, что справлюсь. Я – профессионал и люблю малышей. Знаете, моя сестра ждет ребенка, так что через шесть недель я впервые стану тетей.