Несмотря на благородный сбор средств на революцию, все знали, что большая их часть — это награбленное рейдерами у тех же поселений, которые они собирались освобождать. Конечно, Яков сам больше не мог этим заниматься. Поэтому были специальные отделы, отдалённые от Якова, но полностью подчинённые Организации. У Якова были сторонники в рейдерской среде. Да почти все рейдеры по всей Альсаре так или иначе поддерживали Бороду Якова. И с каждым днём их становилось всё больше. Так просто было разбудить патриотический дух во вчерашних грабителях и убийцах. Здесь даже не нужны были методы Ксива и Матра.

Но были и ещё более страшные союзники, к которым Азия не хотела бы иметь никакого отношения. И тут Азия не могла никак повлиять на Якова.

Яков зачастил в Сиридар. И как вы думаете, к кому? Непосредственно к самому инквизитору Джерри Пирму. Азия всегда инициировала недомогание или просто усталость, чтобы не встречаться с этим человеком.

Инквизитор был нужен Организации. Он, как никто другой имел влияние среди верующих Святой Церкви, и его проповеди были источником поддержки для революции. Кроме того, Якова и Пирма связывала давняя дружба. Они просто любили общаться.

Несмотря ни на что, Азии всё ещё приходилось скрывать своё происхождение. Она была клоном и им оставалась, и даже еженедельное прохождение теста ни разу не давало других результатов. По-прежнему единственным человеком, который знал ей тайну, был Врач. Он методично подтверждал Якову, что Азия приболела и полететь с ним в Сиридар, встретится с бароном Пирмом, не сможет.

Да Яков и сам обо всём догадывался. При всём его желании дружить между собой его друзья не желали.

Азия вообще не понимала увлечения Якова общением с бароном Пирмом. Что общего было у Джерри Пирма — кровавого барона инквизиции и Якова — светлого лидера революции Альсары. Яков говорил, что у него дела, ему надо привлекать новых приверженцев, но всё становилось ясно, когда они с Джерри встречались.

— Почему он общается с этим жирным чудовищем, пожирающим человеческую плоть, — не успокаивалась Азия. Она ведь теперь была почти главным человеком в окружении Якова. Но она не имела права встать между ними. — Ну, не рассказывать же Якову о моей страшной тайне, — говорила Азия Врачу.

— Неизвестно, как он на это отреагирует, я вообще удивлён, что ты мне рассказала. Ты знаешь, что по всей Альсаре до сих пор сжигают заживо таких как ты. А Джерри любит лакомиться мясом клонов. Эту привычку он подцепил ещё в молодости, и говорят, от этого и растолстел.

— Спасибо, что напоминаешь, — рассердилась Азия, — а то я уже давно не была в Сиридаре и не видела…

Все знали, что происходит практически на главной площади. Да, публичная казнь оставалась нормой даже для развитого общества юга Альсары. Инквизиция, и так винившая во всех бедах клонов, теперь взялась за это серьёзно. Самым маленьким наказанием за клонированность была стерилизация. А самым худшим могло быть что угодно, на что хватит фантазии у очередного барона-инквизитора.

Крематории для клонов смотрелись ужасающе страшно. Но самое страшное было внутри покоев Джерри, куда никого не пускали просто так, и там готовились тела свежеоприходованных клонов. Он забил холодильники человеческим мясом и постоянно им питался.

"Хорошо, хоть он не подсадил Якова на эту ужасную диету, и не проводит больше своих ужасных пиров", — переживала Азия.

Ничто не менялось. Азия по-прежнему никак не могла повлиять на Якова, а тот продолжал дружить с Джерри. Мало того, он хотел, чтобы и Азия разделяла его дружеские чувства, как его помощница.

— Мне просто страшно находится рядом с таким человеком и мне неприятно видеть его эстетически, — однажды призналась девочка. И сама испугалась своего признания.

— Джерри хороший, он толстый не потому, что болен. Хотя, я лучше тебе не буду рассказывать, лучше думай, что это сказки.

— Ходили слухи, что Джерри Пирм, питался человеческой плотью.

— Ну почему ты его за это упрекаешь. Он живёт в таком месте и в такое время, где это норма. — Яков ничего не скрывал от своей помощницы. — Это не считается грехом, есть мясо клонов. Или ты сочувствуешь этим клонированным выродкам, которые уже однажды подорвали здоровье человечества. Многие тогда умирали от наследственных болезней.

— Я ненавижу клонов не меньше чем Вы, — соврала Азия, — просто сам факт поедания человеческой плоти вызывает у меня тошноту. — Это уже было правдой. — Я боюсь, что мне на приёме подадут отбивную из человечины.

— Не бойся, он не станет тебя этим кормить, он это ест сам и вряд ли предложит кому-то. В молодости он часто делал подобное. Он борется со своей привычкой, но пока безуспешно. И ни в коем случае не собирается ещё кого-то на это подсаживать, он же всё-таки священник. Но если тебе страшно, — продолжал Яков, — то можешь иногда оставаться в гостинице Сиридара, когда я встречаюсь с бароном.

Азия хорошо понимала, что этот ужас — правда, её ведь учили отличать правду от вымысла в Ксива и Матра. Но самый ужас был не в том, что Джерри ест людей, не людей, а клонов и иногда сам их готовит. Больше всего Азию сокрушало то, что это была её вера. Ведь раньше она свято верила во все заповеди. Она не была религиозной, но не имела ничего против, и это было достаточно увлекательно и модно. Теперь она видела это средоточие греха и порока. Этот Сиридар, этот инквизитор, Джерри Пирм.

"И этот человек может назвать меня грешницей", — несмотря на весь сарказм ситуации, девочка отлично понимала, что это правда, и он не только может это сделать, но делает каждый день с сотнями невинных людей-клонов. Азия впервые подумала о клонах как о людях.

Их знакомство и встречи не заканчивалась ничем, к счастью для Азии. Джерри Пирм не испытывал никаких тёплых чувств к ней, она не смогла расположить его, как девушка. А значит, и не интересовала, как собеседница.

Но Якову все-таки нужна была Азия рядом. Он без неё ни одного шага не делал. Так получилось, что Азия Биара и Джерри Пирм вынуждены были общаться. Это было самым тяжёлым в бесконечном неписаном списке обязанностей Азии.

Джерри был радушным компаньоном и, несмотря на внешний вид безобразного жиртреста, оказался очень воспитанным.

— Рад вас приветствовать, Яков, мой друг. — Он поцеловал руку Азии, присевшей в знак приветствия. Если бы он знал, что целует руку клона. — Азия, Вы так редко бываете у нас в гостях, — начал затяжную речь барон. Азия держалась надменно, чтоб не выдать страх перед этим местом. Девочка сделала вид, что приятно удивлена тем, как обходительно барон ведёт себя с ней.

— Спасибо, я очень польщена вашим вниманием. — Азия улыбнулась. — Просто моё отсутствие на полях Организации во время отсутствия Якова — нежелательно.

— Как продвигается подготовка к революции? — Спросил Джерри Азию, булькая своим неприятным голосом. Девочке еле удавалось сдерживаться, чтобы не выдать своего отвращения. Похоже, барон загонял под кожу на лице различные вещества шприцом и потом там скапливался гной, выглядящий безобразно. А барон наблюдал, как это коробит окружающих и был собой доволен. Даже Яков не мог спокойно смотреть ему в лицо, и была в этом и какая-то сила, какое-то верховенство барона над всеми.

— Как всегда. Несколько городков к нам присоединились и начали выпуск лёгкого оружия, а в остальном уровень патриотизма падает… — Азия спокойно начала рассказывать об их насущных вопросах, как будто не понимая, что барону это совсем не интересно. Он просто её проверял. Как она сможет с ним говорить и как она будет при этом чувствовать себя.

— Я вот только не знаю, как вы собираетесь штурмовать укреплённые комбинаты. Я в войне не мастер, — утрировал Джерри Пирм. — Я больше разбираюсь в пытках.

— У нас есть сильная огневая поддержка. Никто даже ещё не представляет, сколько людей готовы взять оружие в руки. — Сказала Азия.

— Опасность есть в том, чтобы не перегреть ситуацию. Скоро надо начинать действовать. Остальные подтянутся, — заговорил своим менторским тоном Яков.