Те показатели в работе, которые казались недостижимыми для большинства, были для него лишь условными. Шейдэн делал огромные ставки на тотализаторе, соревнуясь с другими комбинатами по добыче. Ему было всё равно, кому нужны эти минералы в таком количестве. Важно было ставить рекорды.

"Так и не заметишь, как свихнешься", — думал Шейдэн, а сам молился, чтоб подольше так поработать. Ведь скоро ему придется отвечать за свой комбинат, за заработанные очки, закупать оборудование и собирать команду. Всё сначала, всё с нуля.

"Да! Бизнес — это моё". — Всё время повторял себе Зэн Шейдэн.

Надо сказать, что их никто не бросал один на один с их проблемами, два дня в неделю были полностью посвящены обучению георазведке и добыче. А каждое утро была обязательная зарядка. Но скорее психологическая. Нужно было быть лучшим и становится лучшим прямо здесь, прямо сейчас. Комбинат — это орудие обогащения, которого ещё свет не видывал.

Снова в лабиринтах Альсары.

Азия приходила в себя достаточно долго, учитываю свою патологическую любовь к развлечениям. Начали давать меньше серебряной смазки, и девочка начала болеть. У неё ухудшалось зрение, аппетит, мучило не проходящее чувство томительной скуки, так называемая ломка. Вообще ощутить что-то подобное Азия не пожелала бы никому. Но она верила Рону и надеялась, что всё обойдётся, всё закончится хорошо.

— Азия при твоей фигуре, нужно набирать вес целенаправленно, — говорил ей Рон.

— Да уж кто бы говорил, ты ведь тоже худой. — Отвечала девочка.

— Мне не рожать детей, мне уже много лет, я не капризничаю как некоторые. Твоё здоровье меня волнует куда больше. Ну, поешь, ну пожалуйста. — Уговаривал её Рон.

— Что мне делать, я не хочу есть. Я ничего не могу с собой поделать, ну, не заставлять же себя. — Азия хотела, чтоб её пожалели.

— Ну ладно, поплачь, но есть всё равно надо. Постарайся. — Рон сидел над Азией, чтоб она съела каждую ложку тёплого супа. Он даже нашёл её любимые яблоки. Но ничто не радовало девочку. Процесс отвыкания шёл тяжело у всех. Она даже скрипела зубами по ночам.

Шарон часами проводил в качалке, пытаясь приглушить боль от потери наркотика. Сантана сорвалась на другие, лёгкие наркотики.

— Всё становится на круги своя, — говорил Рон.

Азия просто не могла дождаться, когда она сможет выспаться. Скучать за своим внутренним миром она не будет, ведь теперь она сможет туда возвращаться, если захочет. Но для этого придётся снова принимать этот вяжущий наркотик, а после этого также тяжело отходить. Нет, надо было забывать об астрале. Не зря мудрецы Ксива и Матра рекомендуют только короткий курс обучения.

Интересная мысль пришла Азии. Если её посадят в тюрьму — она просто проспит весь срок, находясь при этом там, где ей хочется. Единственная причина выходить — это еда, которой ей так не хочется и серебряная смазка — наркотик, без которого она больше не сможет жить.

— Сейчас ты принимаешь две дозы в неделю — а тогда когда станет две дозы в месяц — ты сможешь покинуть своё гнёздышко, и отправится туда, куда пожелаешь, — говорил Рон. И у Азии теперь была цель.

Мало кто смог побороть зависимость от серебряной смазки вообще. Разве только критически снизить потребление. Но Рон это сделал. Правда, похоже, он преодолел зависимость и от еды, и от воды, и от воздуха. Шарон же поклялся, что и он сможет, чего бы это ему не стоило. Азия никогда в жизни бы на такой стресс для своего организма не пошла. Ей ведь ещё детей рожать. Азия всегда это вспоминала, когда ей это было выгодно.

Из-за повального синдрома отмены никаких виртуальных сражений больше не проводили. Находится в астрале было очень болезненно. Картинки превращались в уродливые отражения боли. А самочувствие было смесью не проходящей жажды и зуда.

Азия уже так отвыкла от своих рук и всего тела. В астрале всё было таким другим, таким идеальным, что возвращение в реальный мир, где её тело оставляло желать лучшего, было ещё и психологически сложно.

Шарон не покладая рук тренировался. Он соревновался уже не с кем-то, а сам с собой. Равных ему, конечно, не было и теперь оставалось бить свои собственные рекорды. Он начинал со спичек и уже мог спокойно зажечь факел. Одним щелчком пальцев. Он мог притянуть огонь к своей руке и потом отбросить. Для него теперь не были странными тренировки с огнём. Правда, довольно часто это заканчивалось ожогами. Шарон не вылезал из госпиталя, но никогда не пропускал тренировки.

Азии, как на зло, это не было настолько интересно. Она больше беспокоилась о своём самочувствии. Для неё сейчас было самое тяжёлое время. И ещё её интересовали романтические отношения, так преследуемые в Ксива и Матра, но так желаемые. Девочка мечтала о получении удовольствия хотя бы в астрале, но и это было маловероятно. Азия провела здесь уже почти год. И у неё никого не было. Это недопустимое помешательство. Так не должно было случиться. Значит, настало время всё менять. Азия помнила и ждала, когда она сможет, наконец, вернуться в Омикрон.

Тем временем Шарон только и жил своим огнём. Теперь он мог метать огненные вихри, эта его способность просто ужасала.

Телепортеры, сразу осознали свою полезность. Ведь куда интереснее постоянно мелькать и быстро перемещаться. Куда лучше это, чем просто огонь или свет.

Ещё везло бегемотам. Они ходили, а вещи, которое они несли с собой летали вокруг них как мухи. Это было удобно и прикольно. Азия жалела, что она электраэтернал. Но у неё теперь всегда есть при себе оружие. Пусть пока это шокер, но в перспективе она сможет сделать его способным вырубать всю электронику или управлять ею. В перспективе, если будет дальше тренироваться, но этого делать не хотелось.

Азия боялась темноты и теперь со способностью электраэтернал она выключала свет, не вставая с постели. Просто щелчком пальцев. Это было удобно и практично. К сожалению другого применения, своему таланту девочка пока не видела. Кроме периодических покалываний током и неудобств, связанных с этим.

Но не стоит думать, что всё было так плохо. Не всегда, но через раз Сантане удавалось достать где-то серебряную смазку.

— Как ты это делаешь? — Спрашивала Азия.

— Места знать надо и людей, способных тебе что-то дать. — Сантана глубокомысленно смотрела на свою подругу, и они словно двое алкашей, соскучившихся за выпивкой, жадно слизывали капли серебряной смазки с марочек.

— Похоже, тебя обманули, — в конце сказала Азия.

— Да, я тоже ничего не чувствую. Что это было?

— На вкус не очень. Смотри, что тебе подсовывают, — злилась на подружку Азия.

— А ты сама попробуй, достань.

Но обе девочки понимали, что злятся друг на друга не из-за оплошности Сантаны, а из-за синдрома отмены.

— Может, напьёмся, — весело предложила Азия. И её предложение сразу восприняла подружка.

Азия никогда в жизни так сильно не напивалась, она не понимала в этом ничего. Ей было хорошо и так. Но боль во всём теле и доступность алкоголя сделали своё дело. Уже лёжа пьяные в своём номере девушки рассуждали:

— Знаешь, зачем люди пьют? — Еле-еле говорила Азия.

— И зачем же?

Азия даже всплакнула:

— Чтоб не чувствовать боли. — Она принялась рассказывать Сантане про всю свою жизнь, про те лишения, которые ей довелось испытать. Сантана не отставала, и сегодня они узнали столько друг о друге, что на завтра уже не могли смотреть друг другу в глаза. Первой заговорила Азия:

— А ты помнишь хоть что-то из вчеращнего?

— Нет. — Дипломатично ответила Сантана. — Только ты всё время повторяла про какого-то Маршала.

— Забудь об этом.

— А кто это?

— Не важно.

— Да ладно, рассказывай.

— Я тебе лучше покажу, когда ты достанешь нормальную серебряную смазку.

Вообще понятие чёрного рынка так же естественно, как понятие самой жизни. Где бы ты ни был, сколько бы не было замков на дверях, но закон рынка работал: спрос порождал предложение, особенно если учитывать определённые сверхспособности учеников Ксива и Матра.