Азия с трудом переносила чужое присутствие, особенно такое близкое, чужое дыхание. Чужие руки явно шарили по её телу. Но она понимала, что такое незавидное положение не имеет альтернатив. Сначала хотела попросить, чтоб её не трогали, а потом решила, что ладно пусть трогают, и промолчала. Сознание глушила болящая щиколотка.

И вот, наконец вымученный гравитон поднялся в воздух. В иллюминатор Азия чётко увидела через локон своих светлых волос мечущихся по полю людей. Обречённая толпа навалилась на последний гравитон, тогда штурман гравитона поднял его в воздух и уже на высоте закрыл все люки.

Азия видела, отдаляясь, дядю Боска, он стоял посредине, не поддаваясь панике, словно провожал её и никуда не собирался. Вроде бы это она уезжает, а он остаётся. И тут она вспомнила его слова, что второго рейса не будет, приближается новый шторм, мощнее прежнего. Боск уступил ей своё место. Девочка попыталась махать ему на прощание, но не могла освободить руку. Скоро Боск удаляясь, превратился в точку, но ей казалось, что она до сих пор его видит там вдали.

Азии стало так горько на душе, что она бы заплакала, если бы не потеряла сознание от боли в ноге и спёртого воздуха.

Команданте Райан Маршал, находился в подобном согнутом полулежащем состоянии. Очки мобильной связи наполовину сползли, и он отдал приказ просто на слух.

— Немедленно запустить озон из двигателей в салоны, чтоб никто не задохнулся… — При отдалённом видении можно было разглядеть, что Райан управлял гравитоном, пытаясь разглядеть хвостовую дорожку впередиидущего гравитона в полузакрытое лобовое стекло.

На лице Райана не было и следа озадаченности, словно так и планировалось, так и должно было быть. Он вроде даже напевал песенку, находя много смешного и забавного во всём происходящем. Команданте такое положение ничем не удивляло, скорее забавляло. Конечно, ведь нормально летать все могут, но так ведь куда интереснее.

— Приказываю никому не терять сознание, а то пустим нашатырный спирт по салону. — А потом добавил. — Приказ касается только гвардейцев гарнизона, остальные — вольно…

Позади уже свирепствовал шторм. Языки пламени и раскалённой горной породы так высоко поднялись, что их дыхание словно обнимало последний гравитон в группе.

Клин гравитонов, словно стая беременных уток летел назад, на север…

Райан напрягся, высвободил руку и поправил видеоочки, потом переключил на них видение носовой камер гравитона. Теперь можно было расслабиться, и дать заслонить передний иллюминатор.

— Конкурс, который мы объявляли в силе, — Снова загружал связь видеоконференции Маршал, — побеждает та команда, в салоне которой будет больше человек, мужчины, женщины и дети считаются одинаково. — Райан помолчал, а потом добавил, — И ещё. Можно управлять гравитоном через видеосвязь, подключив переднюю камеру к очкам видеоконференции, — но судя по одобрительному отзвуку, все уже так и сделали, — Ну ладно как хотите, всё равно это я придумал, только после вас.

Шторм оставался далеко позади, а впереди развёртывалось лазурное небо с серебристыми облачками. Жаль, что Азия не могла насладиться этим прекрасным видом. Она до этого никогда не каталась на гравитоне, это был её первый опыт. И то без сознания. Но это даже лучше, чем плакать и переживать.

Они летели, летели и летели над бескрайними песками, бездонными пропастями, озёрами жизни, солевыми ловушками, полями, заросшими густой и высокой зелёркой, оставляя позади сопки Альсары, на которых и случилась эта трагедия.

Долина Лакаи.

Флагман Омикрона.

Освежающий легкий ветерок нежно забирался под белоснежное пушистое покрывало, не давая Азии досмотреть последние сновидения. Девочка, улыбаясь, неохотно повернулась набок, всё никак не решаясь открыть глаза. Она абсолютно не ощущала дискомфорта — лишь мягкость и воздушная морозная свежесть, граничащая со сладким утренним сном.

Внезапно ее помыслы пробудились, и какая-то неведомая черная тяжесть спустила ее с небес на землю. Светлая улыбка мгновенно сменилась напряжением. Девочка, пробуждаясь ото сна, словно стала другой.

Азия всё ещё боялась раскрыть глаза, словно боясь той правды, которую она увидит и которую вспомнит. Там во сне всё было прекрасно. Она практически не помнила, как её вынесли из гравитона и уложили в палатке. Внезапно что-то чёрное и тяжелое опустилось в её сердце, а из краешков закрытых глаз стекла слеза.

— Эвэдэ погибло, — произнесла вслух запретное слово Азия.

Она приподнялась и раскрыла свои пышные реснички. Здесь всё вроде затихло. Она лежала абсолютно обнажённая, под мягким приятным покрывалом в какой-то большой просторной палатке. Вокруг пахло свежестью, щебетали птички. Она была здесь одна, видимо все уже проснулись и куда-то ушли. Такое прекрасное утро не могло, не нравится Азии.

"Только куда делась одежда, кто меня раздел?". Этот вопрос не давал ей покоя, если не считать огромного груза горя, но поплачет она в следующий раз, а сейчас можно и поваляться среди мягких покрывал и помурлыкать, как она делала дома каждое утро.

Каждая мысль о доме навевала грусть.

— А! Ты уже проснулась, — неожиданно раздался голос сзади, — в палатку вошла тёмненькая девушка в костюме медсестры.

— Вы меня напугали, — попыталась прикрыться Азия. Она словно уже где-то видела эту девушку, но не могла вспомнить где.

— Да не пугайся ты так, я уже всё видела!

Выражение глаз медсестры стало пугающе соблазнительным.

— Ты так долго и так сладко спала, что я не решилась тебя будить. Уже почти время, когда мы отплываем.

Она дала Азии какую-то одежду, но продолжала смотреть. Азия сначала ждала что девушка отвернётся но медсестра словно и не собираясь отворачиваться. Тогда Азия забралась под одеяло и натянула джинсы. А грудь и плечи она не стеснялась показывать другим девушкам.

— Как ты сказала — "отплываем".

— Сюда прилетел огромный белый лайнер — плаватель, я не видела ничего подобного никогда. — Говорила медсестра. Азия как раз в этот момент надела джинсы и выбралась из-под одеяла, — подожди мне нужно померить твою температуру, — она бесцеремонно взяла Азию за плечо и приложила пластиночку ей подмышку, — всё нормально, можешь одеваться.

"Я всё разглядела". Словно сказала вместо этих слов медсестра.

— Меня зовут Энти. Инициалы из двух букв "Н" и "Т". Но не Энтэ, а Энти.

— А меня Азия, — застенчиво произнесла девочка, надевая белую рубашечку с накрахмаленным воротничком, которая практически не прикрывала её плечи.

— Смотри, что у меня для тебя есть. — Сказала Энти, если это её настоящее имя, а не придуманное после катастрофы. Азия и сама задумалась о новом имени. Энти достала какую-то кожаную жмаканую курточку, с оторванным рукавом, — Это настоящая рейдерская одежда. Теперь ты одна из нас. Всех моих подруг я больше не увижу. И ты всех своих, наверное тоже.

— У меня не было подруг, — сказала Азия, надевая короткую курточку, которая идеально садилась и словно была предназначена для неё. Девочка словно гордилась тем, что её не любили другие девчонки.

Оставались ещё босоножки. Азия быстро и умело заплела пышный хвостик. Сейчас было некогда пользоваться косметикой, но ресницы у неё были и так широкими. Небольшая бледность губок смотрелась привлекательно, а хвостик, спускаясь за спиной, лежал на плече, сливаясь с белизной воротничка.

Азия явно стала увереннее.

— Знаешь Энти — мне кажется, тебе белое подойдёт гораздо больше, ты ведь тёмненькая. — Говорила Азия, рассматривая себя в рейдерской одежде.

— Пошли, — резко оторвала её Энти от любования собой.

Она схватила Азию за руку сильно, почти больно. И вышла с ней на улицу. Азия зажмурилась от яркого полуденного солнца. Энти надела тёмные очки:

— А ты привыкай ходить с открытыми глазками, — кинула она Азии.

Энти была выше и казалась стройнее Азии. У неё были ярко-чёрные волосы. Под накидкой медсестры Энти была одета в чёрных облегающих штанах. И в пиджачке на голое тело с открытыми плечами. Рядом с ней Азия казалась напуганной маленькой девчонкой, которой оставалось только наивно взмахивать ресничками. Взгляд у Энти был пугающе сексуальный.