Я кивнул, обреченно думая, когда мой навязчивый собеседник замолкнет.
Но он не спешил заканчивать свою небольшую лекцию, наоборот, как я понял, он только начинал ее:
– Итак, пардон, да… да, мы все пьем водяру эту чертову… Мне вот 42 года, с женой я развелся два года назад, детей нет…. Тускло мне жить, тускло, надежды никакой нет…
Другой собутыльник добавил:
– А мне не противно водяру, что ли, пить?! И я пью, но разве я пьяница?.. Может, выпьем за Международный будний день?
– Разве есть такой праздник? – удивился я.
– Не было такого? Будет, скоро будет… Этих праздников у нас море… да, полно этих самых праздников, еще церковных тьма всяких праздников… А что стоит нашей власти новый праздник придумать? Все же поддержат, водочку попьют, по ящику разные там пошлые концерты со всякими кривляниями снова покажут…
– Скукота!.. – подтвердил другой собутыльник. – Вот мы вроде говорим, а даже не представились друг другу?
– Это так нужно? – спросил я. – Ну, меня зовут Васей, я из города Вауенск, точнее, Санкт-Вауенск.
– Скажи-ка: Санкт и еще Вауенск! – усмехнулся мой собеседник, представившись далее:
– А меня зовут Игнат, запомнишь? А моего знакомого – Федей. Может, налить тебе все-таки немного?
Я промолчал, еле сдерживаясь и стараясь смотреть в окно.
Игнат вздохнул, тихо выругавшись и чокаясь с Федей:
– Ну, будем…
– Ух, хорошо водочка сейчас пошла, – заявил почти на весь вагон Федя, будто это было кому-то интересно. – А у тебя как?
– И у меня хорошо пошла водочка, – кивнув, ответил Игнат. – Вот мы выпили, сразу веселей нам стало, так? А он вот… пить с нами отказывается, мол, не пьет, вырвет он… Брезгует он, черт!..
Я встал, подходя к окошку в коридоре, чтобы не видеть обоих собутыльников.
Поезд несся на большой скорости, здания, люди проносились мимо. Кто-то там, видя наш летящий поезд, махал рукой на прощанье, смотря вслед. Вспомнив о надписи «Париж» на одном доме, я вздохнул…
Я люблю быструю езду, большую скорость, движение! Ведь это признак того, что ты не спишь, ты существуешь, ты движешься, что-то с тобой происходит. И ведь я не старик еще, тихо сидеть и ходить с палочкой, охая и ахая, бояться больших скоростей, движения… Да-а, несемся, едем куда-то вдаль, всё бежим, торопимся, как всегда… Чего постоянно бежать? А ведь иной раз хочется хоть когда-нибудь идти неспеша, ехать спокойно… Ведь это наша жизнь, короткая и не такая уж длинная, она ведь скоро, к сожалению, закончится… И зачем куда-то нам бежать?! Иной раз хочется ощущать каждое мгновение жизни, каждую минуту и каждую секунду жизни, если ты любишь эту жизнь и не стремишься забыться в пьяной или наркотической дреме… Но что это я начал с хвалы быстрой езде, а окончил славославием размеренности и покою?
В сущности ведь и то, и другое хорошо, так? Когда приятна большая скорость, а когда хочется идти или ехать медленно. Ведь всё переменчиво в нашей жизни, всё быстротечно и иной раз неуловимо. Как неуловима недоступная многим птица счастья! Сколько людей надеются на это счастье, но оно не у всех, к сожалению… Вот я сейчас сижу и думаю о своем, а эти двое собутыльников рядом со мной пытаются говорить, пытаются заинтересовать меня рассказами о своей жизни, но мне это не интересно! Понятно, что у Игната и Феди не так уж много было счастья в жизни, может, поэтому они часто пьют водку, чтобы выпить и забыть хоть на короткое время свои заботы и проблемы, свою тусклую жизнь без всяких перемен к лучшему, жизнь без надежды?!.. Странно, что мне сейчас вспомнились слова классика: «Кому на Руси жить хорошо?» Почему? Так можно назвать наш поезд… Да, можно, мы все едем и ищем тех счастливчиков, тех, кому на Руси жить хорошо!! Неизвестно, как я думаю, сколько нам нужно ехать – долго нам или не очень, ведь у нас поезд едет из Неопределенности в Неизвестность, поэтому не знаем мы, куда едем и когда в конечном счете мы приедем в скором будущем… Не знаем мы каково будет оно, наше будущее, одни только, к нашему большому сожалению, надежды, надежды на лучшее, на будущую светлую, мирную и счастливую жизнь, одни только наши постоянные надежды, к большому сожалению…
Поезд несется, слышен монотонный стук колес, будто кто-то отмеряет секунды и минуты нашей горестной жизни на земле!..
– … а я с ней и развелся, – говорил мне Федя, думая, что внимательно слушаю историю его жизни. – Понятно?
Я автоматически кивнул, не желая вникать в его семейные дела.
– Носки, носки разных размеров и фасонов! – послышался снова голос новой продавщицы с тяжелой сумкой, которую она держала в обоих руках. – Носки недорого, кому носки?
Не успела она пройти полвагона, как сразу раздался истошный вопль очередной продавщицы, которая наверняка думала, что попала в вагон слабослышащих:
– Пакеты, сумки!!.. Сумки и пакеты недорого!!
За продавщицей шла, хромая на левую ногу, старуха в черном платке, постоянно крестясь и кланяясь всем пассажирам чуть ли до нижней полки вагона:
– По-да-а-а-а-а-йте, кто сколько может!.. Пода-а-а-а-а-йте ради Иисуса Христа!!..
Я закрыл на минуту глаза, пытаясь не слышать криков и разговоров рядом…
Бывает часто, что человек закрывает глаза, пытаясь не видеть хоть на короткое время неприятное окружение, обстановку или чего-либо иного. Таким путем можно на миг забыть что-то раздражающее вокруг, успокоиться…
Однако лично я не был уверен в том, что, открыв глаза, исчезнут в миг окружающие меня пьяницы, разные продавщицы и нищие…
– Спит он, что ли, сидя? – услышал я, продолжая сидеть с закрытыми глазами.
Игнат и Федя, держа каждый по бутылке пива, внимательно смотрели на меня.
– Может, я умер? – усмехнулся я.
– Как же ты умер, когда с нами говоришь? – не понял Федя. – Хочешь пивка?
Я отрицательно повертел головой, прислоняясь спиной к стенке вагона, чтобы чуть отодвинуться от прилипчивых собутыльников.
… Иной раз, как думаю, счастьем можно считать даже несколько минут, проведенные в молчании и тишине!
Но мое счастье оказалось совсем недолгим: рядом со мной прошел некий господин в дорогом костюме, держа в руке сотовый телефон. Как я понял, он вряд ли ехал в плацкартном вагоне, вероятно, шел в ресторан. Чей-то звонок застал его врасплох, поэтому он говорил, идя по вагону.
– Да, у нас всё хорошо! – ответил он звонившему.
– А не врешь? – услышал я чей-то голос в трубке сотового телефона.
Господин в дорогом костюме присел рядом со мной, отвечая своему собеседнику, не обращая внимания ни на кого из нас:
– Нет, не вру…
– Честно? – услышал я в трубке.
– Почти… почти не вру…
– Значит, все-таки врешь?
– Почти…
– Почти врешь или почти не врешь? Что ты мне там загадками отвечаешь?! Не успеешь уехать, как что-то происходит…
– Всё хорошо, прекрасная маркиза!
– Что? Ты в своем уме?
– Почти… Ой, извините, я вдруг вспомнил одну песеку.
– Ты что, с перепою?
– Почти… немного…
– Немного?
– Почти…
– Заладил: почти да почти… Что-то случилось?
– Нет, всё хорошо, только…
– Только что?
– Только мелочь одна…
– Ну?!
– Пустяк…
– Ну?!
– Пустячок один…
– Говори!!
– Только… центральный универмаг подожгли…
– Кто?
– Их ищет и разыскивает милиция…
– И долго они искать будут?
– Пока не найдут… А так всё хорошо!
– Честно?
– Да, просто замечательно!
– Гм, всё замечательно или всё-таки… почти?
– Всё хорошо… почти…
– Еще что там?
– Еще… мелочь одна…
– Ну?
– Пустяк…
– Ну?!
– Пустячок один…
– Говори!!
– Ерунда…
– Не томи!!
– Крушение поезда вчера…
– Причина?
– Идет расследование, менты работают…
– Кто работает? Ты совсем там пьяный?
– Почти…
– Я вижу, что почти ты тупой! Я вижу, как якобы всё хорошо!.. Не успеешь уехать…
Ты что, думаешь, мне можно врать, как врем мы всегда всем остальным?! Докладывай, что там еще?
