– А… а…

– Можно хоть на собраниях пытаться не заикаться? – раздраженно спросил Горемыков Мокрого. – Не заикаться! Хоть помолчи чуток, раз тебя не спрашивают. Хватит сопли есть!

Мокрый вздохнул, ничего не ответив мэру.

«Опять я виноват из-за того, что заикаюсь, – с грустью подумал Мокрый, стараясь не смотреть в сторону Горемыкова, – всё он сам решает, но нас зачем вызвал тогда? Один цирк…»

– Министр приедет скоро… приедет, но не готово ничего! Ни – че – го! – продолжал возмущаться Горемыков. – Аэровокзала нет, спорткомплекса нет… Нет!

Анна прилежно записывала каждое слово Горемыкова.

Он заметил, что она записывает все его слова и сделал ей замечание:

– Записывай ты не всё, записывай только то, что я скажу записывать.

– А кто к нам приедет? – спросил Вислоухин, стараясь говорить как можно тише, что у него не вышло. – Кто именно?

– Черт, говори ты потише!.. Тише говори! – рассердился Горемыков, используя любую возможность, чтобы заорать или рассердиться на кого-либо – так он любил поступать всегда, будучи в крайнем раздражении.

После короткой паузы Горемыков продолжал:

– Кто именно приедет, точно не знаю, кто-то из министров. Кому надо, тот и приедет! К нам в город никто из высоких чинов из города М не приезжал сто лет! Ясно вам?

– Гм, а вы точно уверены, что именно сто лет?

– Да, уверен, я всегда и во всем уверен на всю оставшуюся жизнь! Но не это главное! – продолжал Горемыков. – Да, не это главное, главное сейчас – не кто именно к нам приедет… Проблема строительства – эта наша самая важная проблема и головная наша боль!

– А что такое город М? – спросил Вислоухин.

– Ой, это я так кратко называю Москву, как это не понять?

– А как же наш бизнесмен в изгнании? – осторожно задал вопрос Вислоухин, желая, видимо, показать свою деловитость.

Через минуту все поняли, что напрасно Вислоухин спросил о бизнесмене в изгнании.

– Что?!.. При чем тут этот Крестовский?!.. Кто он такой, а? – заорал Горемыков, стуча кулаком по столу. – Кто такой Крестовский? У нас что обсуждается?

– Строительство спорткомплекса и аэровокзала, – ответила за двух притихших замов Анна.

– Да, строительство! – таким же тоном продолжал Горемыков. – Но его нет! Нет строительства! Нет! Поэтому надо наращивать!

– А-а… это мне записывать? – спросила Анна.

– Что?

– В протокол мне… э-э… записывать «наращивать»?

Горемыков машинально кивнул.

– Тогда… а-а… тогда что наращивать? – не поняла Анна.

Ответ Горемыкова последовал короткий и обобщенный, но непонятный, что свойственно было мэру:

– Всё! Всё!

После напряженной паузы Горемыков совладал с собой, говоря спокойно:

– Итак, в скором времени приедет министр, ясно?

– Это… а-а… записывать, Демил Демидович? – спросила Анна.

– Да, это записывай… Министр к нам приедет, кто именно, не знаю… Не знаю точно этого… Я рапортовал в центр, что строительство идет полным ходом. Да-да, полным ходом оно идет…

– Как? – не выдержал Мокрый. – Его… е… его нет…

– Ты помолчи! А что мне надо было отвечать? Что ничего нет?!.. Да, его в самом деле нет, но примерно за месяц спорткомплекс должен быть построен. Ясно?

Оба зама кивнули, стараясь не смотреть на багрового от злости мэра.

– Срочным порядком надо начинать хотя бы подготовительные работы… Хотя бы подготовительные работы… Ясно? Песок, цемент, металл, стекло подвести туда… Согнать всех рабочих для строительства! Всех студентов, всех школьников в свободное от учебы время! Всех солдат!

– Может, будут работать настоящие рабочие? – предложил Вислоухин.

– Гм, где их взять?

– Да, есть приезжие, таджики, белорусы, они немного хотят…

– Ладно, подумаем… С прорабом Королём потом поговорю.

Мокрый вздохнул и поднял руку, не отрывая взгляда от Горемыкова.

Тот заметил поднятую руку своего зама и усмехнулся:

– Ты чего, как в школе, руку поднял? Чего у тебя?

– Скажите… Де… Демид Демидович, как… как я пони… понимаю, инвестиции поступят для строительства?

– И что дальше?

– Ну, пос… поступят?

– Да.

– И на проведение спортивных игр тоже поступят деньги? – обратился к мэру Вислоухин.

Горемыков погрозил замам пальцем:

– Ну, понял… Без меня деньги не брать, когда поступят!

– А ког… когда они поступят?

– Когда поступят? На днях… Но без меня денег не трогать! Не трогать деньги.

Вислоухин не остался в стороне интересующей всех больше всего денежной темы и делово заметил:

– Но сколько планируется трат, сколько…

Горемыков ему погрозил пальцем:

– Смотри ты у меня!.. Воровать не позволю!

– Это я вор? – обиделся Вислоухин.

– Вот чего не говорил, то не говорил, – раздраженно ответил Горемыков. – Говорят, не пойман – не вор, а вы все думаете иначе.

– Как?

– Иначе, – повторил Горемыков, – перефразируя старую поговорку, думаете таким образом: «Воруй, раз не пойман».

– Обижаете, – почти одновременно пробурчали оба зама.

– Ладно, ладно…. И себя, и вас не обижу!.. Главное – деньги получить, а как тратить сами умеем… Строительство начать надо, ясно?

Раздался телефонный звонок.

– Да? – Горемыков взял трубку, стуча нервно пальцами по столу. – А-а, боец невидимого фронта?

Горемыков засмеялся, выражение его лица стало чуть добрее.

– Ладно, я пошутил, майор Антохин… Всех шпионов поймал или остались еще? Хочешь поговорить?.. Ну, ждем.

Горемыков положил трубку.

– Как же на вас, Демид Демидович, хорошо костюм сидит, – ни с того, ни с сего похвалил костюм мэра Вислоухин.

– Да? Хорош костюмчик?

– Хороший, только цвет мне не нравится, – честно ответил Вислоухин.

– А вот мне и серый цвет, и сам костюм нравится, – Горемыков впился цепкими серыми глазками в своего зама, не отрывая взгляда от него, будто гипнотизируя, – мне ты не нравишься.

Вислоухин пожал плечами, стараясь не смотреть на своего начальника:

– А чего я… я… стараюсь…

– Лучше надо стараться, а то уволю к свиньям собачьим! Так… На чем мы остановились?

– На новых… э-э… вопросах, – подсказала Анна мэру.

Горемыков задумался:

– Так… Майор Антохин сейчас придет, вместе обсудим вопрос безопасности… Осталось обсудить вопросы ЖКХ, предстоящие выборы, подготовку к приезду министра.

– Вы хотели обсудить еще вопрос о телевидении, – напомнила Анна.

– Да-да, но с Миловидовым я встречусь отдельно, – известил всех Горемыков, – будет у нас долгий и сложный разговор…

– А чего опять жилищное хозяйство нам обсуждать? – не понял Вислоухин. – Там и так всё ясно…

– И что же ясно там?

– Цены поднимем снова, чего там обсуждать, – решительно ответил Вислоухин.

– Молодец! Четко и ясно! – похвалил своего зама Горемыков. – Сразу видно, что бывший офицер.

– А… а где… где… нача… начальник Рэ…. Рэ….-пытался спросить Мокрый, заикаясь, но потом остановился, думая, что опять оборвет его Горемыков.

Горемыков недовольно глянул на Мокрого, разозлившись:

– Не можешь четко и внятно говорить, так молчи уж. Начальник РЭУ Писаренко приедет завтра, тогда с ним поговорю.

– А сейчас его вызвать нельзя?

– Гм, ну и заявочки, – усмехнулся Горемыков, – чего его из Египта мне вызывать?

Оба зама громко вздохнули, видимо, представляя себе теплое море, солнце, пляж в Египте и массу красивых молодых девушек в купальниках.

– Да, море и пляж нам только снятся, – насмешливо произнес Горемыков, почти прочитав мысли замов, – нам остается здесь чужую пыль глотать!

После короткой паузы Горемыков продолжал:

– Да, еще один неприятный вопрос о коррупции. Ясно? О коррупции.

– Его мы обсудили на прошлом собрании, кажется, – осторожно упомянул Вислоухин.

– Обсуждать-то обсуждали, да он никуда от нас не делся, – с сожалением в голосе произнес Горемыков. – Центр меня этим вопросом донимает. Москва! Откровенно говоря, чего от нас хотят? Наплодили по всей стране чиновников, потом вопят: коррупция, взятки, караул! Я, честно говоря, не завидую бизнесменам, – куда ни приди, платить и там, и сям…