Сказал так и, спрятав чисто выбритый подбородок в воротник из меха ягуара, надушенный «Шипром», как турецкий падишах, пофланировал мимо бюста Ленина прочь.

Ваня завистливо цокнул языком, пощекотал пальцем пятку черту и с искренним уважением посмотрел в спину своему стремительно поднявшемуся брату.

Один банкир, носящий имя Павел Горбунько, живущий в эпоху разорения и разрухи, предался черному пьянству, иными словами, вступил в сговор с Зеленым Змием.

Павел Горбунько стал жить, как безумный, проводя день и ночь с гулящими девушками, «прахом на ветру», опрокидывая в себя несчетное число чаш с крепкими напитками, стараясь забыть свое бывшее благосостояние и искреннее уважение окружающих.

И вот однажды, весь в репьях и мелком мусоре, он возвращался из одного такого своего бдения и увидел девушку в красном.

Павел остолбенел.

От девушки пахло миндалем и корицей, щеки у нее были, как наливные яблочки, а глаза сверкали озорно, как две только что открытые астрономами звездочки.

– Не могу ли я… – заплетающимся языком проговорил пьяный Павел, но девушка лишь махнула расшитой драконами юбкой, исчезла в арбатском переулке.

Горбунько кинулся за ней, но потерял из виду.

Ночью бывший магнат и финансист проснулся на гробовой плите. Он привстал и осмотрелся.

– Однако, меня занесло на Армянское кладбище, – с похмельной печалью подумал Павел.

И тут он увидел ласково мерцающий огонек.

Горбунько пошел на огонек и скоро оказался у милого домика с резными, в виде китайских драконов, наличниками.

Павел скромно постучался в дом.

Ему открыла согбенная старуха и поманила внутрь.

Павел вошел и опешил, там за рукоделием сидела его девушка в красном. Девушка смущенно закрыла лицо тонкой рукой и выбежала в соседнюю комнату.

– Кто бы ты ни был, молодой человек, – сказала старуха, – садись за стол, я наложу тебе чашку отменного риса. А вместо столь любимого тобой вина налью зеленого чая. Горбунько выпил чая и с удовольствием съел рис.

– Бабушка, – вопросил после трапезы он, – кто эта божественного изящества женщина?

– Эта моя внучка Алиса, – тихо ответила бабушка и внимательно посмотрела на Горбунько.

– Отдайте мне ее в жены, – собрав волю в кулак, попросил Павел.

– Отдам, если ты согласишься на мои условия, – ответила ветхая старушка. – Во-первых, ты не должен удивляться, если твоя жена примет облик какого-нибудь животного. Во-вторых, ты не должен злословить. А в-третьих, ты должен полностью перестать пить алкогольные и даже слабоалкогольные напитки.

Павел согласно кивнул головой, и в скором времени свадьба была благополучно сыграна.

Трудно описать, как был счастлив Павел с Алисой. Такой заботливой и милой женой она оказалась.

Жили они очень тихо и скромно.

Горбунько совершенно перестал выпивать и злословить, но вот однажды к нему в гости пришел его бывший финансовый напарник Семен Парамонов.

Надо сказать, что именно этот Семен Парамонов в смутные времена кризиса разорил Павла Горбунько, все списывая на злые обстоятельства.

Горбунько об этом догадывался, но до поры до времени молчал.

Семен Парамонов пришел в гости с удовольствием. Ему было занятно поглядеть на поверженного в финансовой битве бывшего приятеля и покрасоваться своими блистательными успехами.

Стали пить дешевый зеленый чай.

– Может водочки выпьем? – глумливо предложил Семен. Павел скромно отказался.

– Тогда хоть послушай мои стихи, – попросил Семен Парамонов. – Знаешь, денег такая куча, времени море, вот и занялся стихосложением. Сочинил нетленные строфы о птичке на подоконнике моего банка.

– Читай, – скромно попросил Павел. И Семен стал читать:

– Ну, как? – после протяжной мелодекламации встревоженно спросил Семен Парамонов.

Павел почувствовал, как под столом Алиса толкнула его изящной ногой. Но Горбунько ничего не понял и сказал со всей свойственной ему русской отчаянной искренностью:

– По-моему, твои стихи полная чушь, абракадабра и чепуха в квадрате. Подсчитывай лучше приход и расход, а в святое святых своими погаными лапами не лезь.

Роняя глиняную посуду на пол, Семен Парамонов выскочил из-за стола и опрометью кинулся из негостеприимного дома.

– Что ты наделал? – печально воскликнула Алиса. – Ты же обещал моей бабушке не злословить. Разве ты не знаешь, что если ты злословишь духовного человека, то обрекаешь на смерть свой дух, а если низкого человека, то губишь свою плоть.

В этот же день Павел Горбунько по ложному навету был посажен в тюрьму со столь знакомым для каждого россиянина названием, Матросская Тишина.

Павла Горбунько обвинили в хищениях в особо крупных размерах и держали в переполненной камере с закоренелыми рецидивистами, полными отморозками.

Дело подошло к суду, и следователи решили устроить Горбунько очную ставку с главным обвинителем, с преуспевающим финансистом Семеном Парамоновым.

Когда жирный и лоснящийся от импортных яств Парамонов увидел своего бывшего приятеля Павла Горбунько, то ему стало страшно – кожа да кости. Лишь лихорадочно горели глаза Горбунько.

– Ну, и что, Паша, вы можете сказать в свое оправдание? – улыбаясь, спросил следователь, молодой и подтянутый, недавно с красным дипломом закончивший университет имени товарища Лумумбы.

Горбунько с трудом разлепил свои запекшиеся губы, но тут в комнату следствий вбежала огненно рыжая лиса. Она ударилась об пол и превратилась в жену Горбунько, Алису.

– Господин следователь, – тонко улыбаясь, сказала Алиса, – мой муж посмеялся над стихами Семена Парамонова и поэтому подвергся ложному навету.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился въедливый следователь. – Что за стихи?

– Ради всего святого не читайте их! – покраснел от смущения Семен Парамонов.

– Нет уж, читайте, – строго сказал следователь и кивнул стенографистке.

И Алиса стала читать:

– И это называется стихами?! В стране Пастернака и Пушкина?! – сурово сдвинув брови, спросил молодой, но уже очень строгий следователь. – Да за такие стихи именно вас, вас Семен Парамонов, надо упечь годков эдак на пятнадцать.

В тот же час Павел Горбунько с извинениями был отпущен из Матросской Тишины домой.

– Да, кто же ты такая, милая? – вопросил, лаская по русым волосам жену, Горбунько. – Уж не оборотень ли?

– Оборотень, – улыбнулась Алиса. – Раз в тысячу лет мы являемся в Россию и спасаем всех страждущих, всех попавших в беду.

– И будешь ли ты со мной жить дальше? – с тревогой спросил Горбунько.

– Буду, если вновь мне обещаешь мне не пить хмельного и не злословить.

– Обещаю! – торжественно произнес Горбунько.

Сейчас Павел Горбунько опять стал преуспевающим финансистом. Он не пьет ни грамма спиртного, даже категорически отказывается от пива. Он совершенно не злословит, и поэтому любим всеми сослуживцами.