Планам Квислинга, как известно, сбыться было не суждено.* В рамках Петсамо-Киркенесской операции войска Красной Армии вошли осенью 1944 года в норвежскую губернию Финнмарк, что и положило начало бегству немцев из страны и падению марионеточного правительства. 24 октября 1945 года Квислинг был расстрелян в крепости Осло за измену родине, а его имя с тех пор входит в ряд европейских языков как синоним предателя. Мария Пасечникова, последняя супруга «фёрера», прожила в норвежской столице до 1980 года, практически не выходя из дома.

Анатолий НАЙДИОНОВ

  *До 1991 года. (Прим. ред.)

К 2020 году только 10% жителей Нидерландов останутся католиками, предсказывает голландский архиепископ Вим Эйк. По мнению главы голландских католиков, процесс массового оттока прихожан продолжится по крайней мере в ближайшее десятилетие, а затем ситуация стабилизируется. Помимо потери паствы это также означает, что еще около тысячи христианских церквей вынуждены будут закрыться, в том числе и 400 католических. С 1970 года в стране прекратили свою работу около тысячи католических и протестантских церквей. Треть закрытых храмов были снесены, остальные используются под другие цели: от размещения в них домов престарелых, выставочных залов и магазинов до отелей и ночных клубов. При этом Вим Эйк отметил, что «лишние» церковные здания не должны быть«перепрофилированы»в мечети, хотя число приверженцев ислама в Нидерландах неуклонно увеличивается. По прогнозам социологов, к 2020 году количество жителей Нидерландов, не причисляющих себя к какой бы то ни было религии, превысит 72%. Сейчас среди 16,5-миллионного населения страны атеисты составляют почти две трети. Число католиков, еще полвека назад составлявших 42%. голландцев, сейчас не превышает и 17%. Постоянными прихожанами христианских церквей являются около трети жителей Нидерландов.

Мария ФЕДОРОВА

В течение года журналист Андрей Лошак пытался выяснить у творческих людей, зачем они вступили в партию «Единая Россия».

Станислав Говорухин, кинорежиссер, член партии «Единая Россия» с 2005 года

Станислав Говорухин: Я не был ни в КПСС, нигде. Ну а потом политика — это что, быть обязательно в партии, что ли? Я, например, до того как попал в Думу в 1993 году, занимался политикой гораздо активнее, чем сейчас. Документальный фильм «Так жить нельзя», на который ночами стояли очереди по всей России, — это же политика. А вот то, чем я занимаюсь сейчас в Государственной думе, — это уже не политика. Это лоббирование интересов отрасли.

Андрей Лошак: А зачем Вы вступили в «Единую Россию»?

С.Г.: Вот первый раз попробовал. Ну, во-первых, это получилось без меня. Так уж получилось. Я пошёл в Думу, третью или четвертую, уже не помню, вместе с Лужковым и Примаковым, называлось это «Отечество». А потом, уже где-то на первом году этого созыва, вдруг «Отечество», договорившись с правительством, решило объединиться с «Единством». И образовалась «Единая Россия». И я невольно стал членом «Единой России». А что, я должен был сказать: «Нет, я выхожу»? Глупо. Сегодня, к сожалению, наступило время в нашем парламенте, когда депутатов-одиночек уже нет. Сегодня ты можешь выступать только от партии. Значит, или ты должен уйти из Думы и, таким образом, перестать влиять на ситуацию, в частности на финансирование отрасли, или ты должен быть в какой-то партии. Какой выбор? ЛДПР, КПРФ и «Единая Россия». Выбор, прямо скажем, небольшой и совершенно очевидный. При всем моем отношении к «Единой России», где полно людей, попавших туда только из конъюнктурных соображений, выбирать все-таки не из чего.

А.Л.: То есть это некий компромисс получается.

С.Г.: Ну естественно. К тому же невольно уже. Если бы сегодня мне сказали: вступи в «Единую Россию», я, скорее всего, ответил бы: «Нет». Но если я хочу быть в парламенте и как-то влиять на ситуацию, все равно пришлось бы вступать в какую-то партию. Или создавать свою и пытаться пробиться в парламент. Так что выхода не было. Да и ладно. Я думаю, что уже последний срок отсиживаю, поскольку теперь от меня там пользы мало.

А.Л.: Почему?

С.Г.: Ну как-то так... Ситуация во многом изменилась. Если я как-то мог влиять на многое в стране, то сейчас это невозможно. Другая же Дума была, все рождалось в дебатах, все нужно было доказывать. С каким трудом мы приняли закон о государственной поддержке кинематографа — затратный, требующий много денег. Мне пришлось не то что поговорить с депутатами, выпить с ними, — я организовал в Думе парламентский киноклуб, все депутаты смотрели новые фильмы, приезжали съемочные группы. Я образовал думскую гостиную, которая работала раз в месяц, к нам приходили все выдающиеся деятели культуры и искусства и уговаривали руководителей фракций помочь кинематографу. Вот что такое лоббирование интересов — личных, отрасли, региона. Кроме того, есть замечательная фраза, по-моему, сказал ее де Голль: «Политика — это такое важное дело, что ее нельзя доверять политикам». Это Жириновский все время орет, что в Думе должны быть одни юристы, но он дурак. Даже в итальянском парламенте была проститутка, которая, наверное, защищала интересы этого довольно широкого класса. Так и должно быть.

А.Л.: А почему Вы считаете, что сейчас не можете уже влиять на ситуацию?

С.Г.: Ну, потому что сейчас председатель Госдумы заявил: «Дума не место для дискуссий».

А.Л.: Между прочим, это руководитель партии, в которую Вы входите.

С.Г.: Да. Феноменальная фраза. А во-вторых, у «Единой России» сейчас есть 306 голосов, и что бы я там ни вопил, это никакого влияния на ход дела не окажет.

А.Л.: А в какой-то партийной работе Вы принимаете участие?

С.Г.: Ну почему, принимаю иногда. Все меньше и меньше, конечно, но принимаю. Хожу на заседания Думы. Правда, нерегулярно, но не так, как те депутаты, которые пришли в Думу защищать свои личные интересы, — те вообще не ходят. Им нужны были корочки, статус и неприкосновенность — вот что им надо было. А мне ничего этого не нужно.

А.Л.: А почему Вы не пойдете на следующие выборы?

С.Г.: Ну, во-первых, уже пора не отвлекаться от основного дела, надо писать книги, рисовать, сочинять сценарии, снимать фильмы, пока есть здоровье. И повторяю, что теперь там один в поле не воин, так что от того, буду я там или нет, ничего не изменится в кинематографе.

А.Л.: В этом есть какие-то нотки разочарования.

С.Г.: Пусть придут другие, пусть вот придут феди бондарчуки...

А.Л.: Они пришли уже.

С.Г.: Да, вот они пусть и защищают так же успешно интересы кинематографа, как это делали мы.

Анастасия Волочкова, балерина, член партии «Единая Россия» с 2003 года

Анастасия Волочкова: Вы знаете, меня пригласили лидеры партии, в частности, Борис Вячеславович Грызлов, еще в 2003 году стать членом этой партии. И я могу сказать, что я, наверное, больше имиджем помогала партии. Я не присутствую на заседаниях, у меня вообще, можно сказать, своя политика. В том, что я занимаю общественную позицию, веду благотворительную деятельность, организовываю социальные проекты, встречаюсь с детьми, провожу мастер-классы в каждом из городов России, где я бываю, — мне кажется, в этом больше пользы, чем в присутствии на заседаниях. Хотя если бы у меня была серьезная позиция на политическом поприще, то, безусловно, я и в политике могла бы сыграть не последнюю роль, а может быть, даже одну из первых. Если у человека есть мысли и, как говорится, мозги, то грех ими, как говорится, не воспользоваться во благо страны. И я чувствую в себе большие силы. А пока членство в «Единой России», я могу сказать, кроме такого, знаете, патриотического чувства, оно мне, пожалуй, ничего не дает.

Андрей Лошак: А что это за патриотическое чувство, расскажите?