Першин, Квачков, Миронов возмущенно вскакивают с мест. Миронов: «Его телефон – он что, вшит в голову Карватко?! Это его телефон был в МВД, а сам Карватко был в Твери!».

Прежде чем судья подоспела на подмогу прокурору, Першин тоже успел уличить обвинителя: «Прокурор вводит суд в заблуждение, Ваша честь! Карватко не говорил, что его телефон был при нем! Я в письменном виде предъявлю свои возражения, я Вам это покажу!».

Судья гневно нависла над адвокатом: «Першин! Вы предупреждаетесь за то, что угрожаете суду. Вы сказали: «Я вам покажу!».

Першин объясняет, что он собирался показать судье вовсе не то, о чем та подумала. Судейское кресло перестает яростно скрипеть, и прокурору вновь дают слово.

Прокурор, победоносно поглядывая на подсудимых: «Что касается секретных тюрем, в которых якобы содержался Карватко, то я на прошлом судебном заседании вовсе не отрицал, что свидетель находился в тверском изоляторе. Но вопрос – как он туда попал и когда из него вышел?».

Не выдержал, возмутился Квачков: «Господин прокурор, Вы лжете прямо у нас на глазах!».

Но судья зорко сторожит честь прокурора и объявляет в ту же секунду: «Суд постановил: за оскорбление прокурора удалить Квачкова до конца заседания».

Квачков выходит под конвоем судебных приставов, бросив прокурору в лицо что-то гневное, но нераслышанное в зале. Зато до слушателей донесся горделивый прокурорский ответ: «Вы еще найдите такого прокурора!».

После небольшого перерыва в заседании прокурор, из тех, кого еще надо поискать, продолжал представлять доказательства того, что Карватко добровольно и чистосердечно давал показания на следствии вопреки его собственным признаниям суду о принуждении, шантаже и пытках: «Что касается якобы изъятия телефона у Карватко, то 27 марта ему дали позвонить родственникам с телефона следователя. Ну и что? Это вовсе не означает, что у него изъяли телефон. Но это означает, что Карватко никто не похищал. Это было не похищение, это скорее похоже на программу защиты свидетеля. Если Карватко считал, что в его показаниях на следствии что-то записано не так, то у него было право исправить это. Карватко нам поведал, что он от сотрудников милиции не прятался и встречался с полковником Корягиным неоднократно. Какой же здесь страх?! Если полковник Корягин так насолил Карватко, то Карватко надо было бежать куда глаза глядят, но он же не убежал! Я настаиваю, что все следственные действия с Карватко были законными и прошу огласить показания этого свидетеля на следствии!».

Замешательство, воцарившееся в зале, заразило даже судью. Представить похищение свидетеля милицией с целью выбивания из него нужных показаний как программу защиты этого свидетеля – о таком в российской судебной практике до сих пор никто не слыхивал. Действительно, надо еще поискать такого прокурора…

И эта юридическая что называется «новелла» вмиг овладела умами адвокатов Чубайса.

Шугаев, главный представитель интересов бывшего главного энергетика страны, начал издалека: «Суд правильно обратил внимание на то, что мы должны оперировать юридически значимыми фактами. Вот появился сейчас новый факт, что Карватко жгли руки, надевали ему мешок на голову. О чём это свидетельствует? О том, что Карватко подвергался серьезным угрозам, но это были угрозы со стороны защиты. Карватко просил защитить его, и это была программа защиты свидетеля! Объективных доказательств, что на Карватко было оказано давление со стороны органов прокуратуры, не имеется. Прошу огласить все материалы в полном объеме».

Следом выступил еще один чубайсовский полпред - адвокат Коток: «Ходатайство защиты о признании показаний Карватко на следствии недопустимыми доказательствами не обосновано и подлежит отклонению, так как факты, изложенные в нем, не нашли своего подтверждения. Карватко показал, что в СИЗО его обследовал медицинский работник, но никаких фактов насилия установлено не было. Он просто просил защитить его от стороны защиты».

Последний в адвокатской чубайсовой компании на троих – Сысоев – и вовсе обрушил на свидетеля обличительный пафос: «Считаю, что обстоятельства, на которые ссылается сторона защиты, не нашли своего подтверждения. У Карватко было время обратиться в правоохранительные органы с жалобой на действия правоохранительных органов. А он этого не сделал! Значит, ничего не было!».

Судья глубоко и надолго задумалась. Ей действительно предстояло нелегкое дело выбирать из двух зол, второпях успевая взвесить, какое из них меньшее. Если признать показания свидетеля Карватко, добытые под пытками и шантажом в тюрьме, недопустимым доказательством, то придется признать также и то, что в России есть тюрьмы, где пытают и запугивают даже не подсудимых, а свидетелей. Если признать те же самые показания допустимым доказательством и закрыть глаза на то, что они добыты преступным путём, то такое признание влечёт за собой легализацию допросов с пытками и отбрасывает российскую судебную систему к временам инквизиции, когда щипцы и пламя развязывали языки самых несговорчивых обвиняемых, и их показания под пытками становились неопровержимыми свидетельствами самых фантастических преступлений вроде полётов на метле или плясок с чертями на Лысой горе. Это последнее зло судья и посчитала меньшим: «Суд постановил: огласить заявления и протоколы следственных действий, произведённых с участием Карватко».

Да здравствует инквизиция!

Любовь КРАСНОКУТСКАЯ,

Информагентство «Славия»

  (Продолжение следует)

(Окончание. Начало в №9)

Между прочим, Станислав Говорухин, создатель лакейских тротиловых фильмов «Так жить нельзя» и «Россия, которую мы потеряли», как раз в эти дни заявил о неназванных им режиссерах и лентах: «Снимать кино, где все русские дебилы – подлость» (Московская Неделя.13.11.09). Правильно. А почему никого не назвал? Да потому что трус. Но снимать фильмы, где утверждается, что в нищей царской России всё было великолепно, а в Советской сверхдержаве все грязно, отвратительно и преступно, - гораздо большая подлость. Теперь Говорухин возмущён: «Современные фильмы зачастую вызывают в людях низкие животные инстинкты. Нельзя позорить свою страну». Разумеется. Но какие именно фильмы-то, кто автор? Опять не смеет сказать рыцарь экрана. Но первопроходцем таких фильмов, позорящих родину, был именно он, певец Солженицына, за что и сидит с ельцинских времён в Госдуме, получая там ни за что по 120 тысяч ежемесячно. Теперь он, прозорливец, негодует: «Нельзя показывать родину дикой, невежественной, азиатской». Но она на самом деле становится невежественной и дикой. 60% взрослого населения, как отметил сам Медведев, ничего не читает. Сам-то он Пелевина и Улицкую читает, но вот народ... Миллионы детей не имеют возможности учиться. С каждым годом растёт количество совершенно неграмотных призывников-новобранцев. Да что там! Телевидение в перерывы пещерной антисоветчины показывает совокупление артистов со своими подружами...

Но - «показывать Россию азиатской»? В сверхмиллиардном азиатском Китае почти ликвидирована неграмотность, а за сюжетик совокупления по телевидению на другой же день своего эрнста китайцы наказали бы так, как Путин обещал наказать Саакашвили – повесили бы за причинное место. Ничего подобного российской похабщине нет и в азиатской Индии, и в азиатском Вьетнаме, и в других азиатских странах. Говорухин всё ещё живет представлениями времен России, которую он, не видя её, потерял. Так вот, невероятному одичанию родины невероятно энергично содействуют деятели искусства, их творения, и первыми среди них были те два помянутых выше фильма маэстро Говорухина. В деморализации народа, в установлении бандитского режима они сыграли гораздо большую роль, чем, допустим, весь Солженицын с его «Архипелагом» и всеми потрохами. Эту четырехтомную бездарщину никто и не читал, как полагается, а чего стоит посмотреть двухчасовой фильм? Легче лёгкого.