Мир стоит перед угрозой гибели, но спасение все еще возможно – и даже без радикальных и кровавых переворотов, без массового уничтожения, с помощью несложных реформ в рамках существующего законодательства. Не обязательно и не нужно «все разрушать до основанья, а затем». Можно починить!

Наш мир лихорадит. Вымышленное глобальное потепление есть лишь метафора реальной лихорадки, охватившей нашу жизнь. Мы покупаем, продаем, спешим, конкурируем, бежим изо всех сил, чтобы хоть остаться на месте, а реклама ежечасно напоминает нам, что уже вышла более новая модель телефона, что прошлогодние туалеты больше не носят, что деньги можно вложить в новый фонд. Нам это кажется естественным – да может ли быть по-другому, без биржевых новостей, без цветных объявлений, без гламура, без рекламы, без гонки потребления?

Возможно ли такое общество? Возможно. Разве не является реклама неизбежностью в обществе, в котором есть деньги? 　Не является. Торговле и даже капитализму много веков, но европейское и американское общество было поймано в силки потребления и рекламы лишь два с лишним века назад.

Этот судьбоносный поворот был подробно описан видным немецким марксистом (Энгельс называл его «единственным немецким профессором, который понимал «Капитал» Маркса») Вернером Зомбартом (1863-1941). Его предшественник Макс Вебер (1864–1920) выявил религиозные корни капитализма, утверждая, что протестантская этика породила капитализм. Зомбарт поправил его, заметив еврейское влияние, сформировавшее реальный капитализм. Несмотря на свой ставший притчей во языцех филосемитизм, Зомбарт был объективен: процесс возникновения нынешнего, «реального», хищного капитализма был «борьбой между двумя противоположными – еврейским и христианским – взглядами на хозяйственную жизнь и экономику».

Раннее капиталистическое общество, до еврейского возвышения, было основано на христианской этике, ставившей во главу угла честность и гармонию. Чтобы меня не обвинили в идеализации прошлого, уточню: честность и гармония была сугубо сословной, то есть был свой порядок для купцов и свой порядок, своя гармония, своя честность для крестьян. Но все же было стремление к честности и гармонии.

«Товары производились, продавались и покупались таким образом, чтобы, с одной стороны, удовлетворялись запросы потребителей, а с другой стороны, производители и торговцы имели право на честную плату за труд и честную прибыль, чтобы они могли жить достойно. Традиция и обычай определяли, что такое «честная плата» и что такое «жить достойно». Производитель и торговец должны были зарабатывать столько, чтобы могли поддерживать принятый в их сословии уровень жизни», - писал Зомбарт.

«Конкуренция между торговцами считалась делом нехристианским и аморальным. Нехорошо отбивать клиента у другого торговца ни понижением цен, ни восхвалением своего товара, ни чернением чужого – ведь и другому торговцу тоже нужно жить. Даже в XVIII веке, в Англии Дефо и в Германии Гете торговцы сидели спокойно по своим лавкам и отпускали товар пришедшим покупателям. Заманивать покупателя считалось зазорно. Даже украшенная витрина считалась неприличием – и только кондитеры иногда доходили до такого греха. Хвалить свой товар или, не дай Бог, хулить чужие товары, зазывать в лавку, рекламировать могли только нечестивые. А самым позорным делом была ценовая конкуренция. Если купец говорил, что у него товар дешевле, чем у соседа, он мог быть исключен из гильдии».

Зомбарт заключает: «Большинство людей того времени считали наживу (в отличие от заработка) делом неэтическим и нехристианским. Евреи не разделяли этого мнения. В их глазах нажива оправдывала все. Они не считали себя неправыми, не признавали себя нарушителями торговой этики. Нет, это они были правы, а христиане - дураки. Почему не нажиться, если это возможно? Еврей был лучшим бизнесменом, чем его христианский сосед, потому что он верил, что прибыль важнее всего».

Так с христианской этикой столкнулась противоположная, иудейская этика. Она была более гибкой, ставила целью максимизацию прибыли и не предполагала самоограничения. Ее девизом были не «честность и гармония», но «возьми сколько сможешь». В советские времена этот подход назывался «рваческим», но в Европе он в конце концов победил, и таким образом возникло современное капиталистическое – наше общество, в котором утрачена связь между заработной платой производителя и наживой посредника и торговца. (Впрочем, в наиболее успешных, гомогенных и наименее иудаизированных странах – Швеции и Японии – конкуренция и нажива сведены до минимума.)

Почему победила иудейская этика? Евреи не хотели играть по правилам христианской этики, поэтому они зарабатывали больше. Они рекламировали свой товар, давали скидки, банкротили конкурентов. Когда их упрекали в бессовестном ведении дел, они кричали о преследовании и антисемитизме так искренне, что стремившимся к порядочности и честности христианам становилось неловко. Со временем и христианские торговцы стали подражать иудеям, чтобы не обанкротиться. Так мы оказались в мире, управляемом по еврейским правилам.

Поэтому торговец и посредник зарабатывает больше, чем производитель. В еврейском государстве труд облагается тяжелым налогом, но не посредничество, не биржевая спекуляция, не сдача квартир.

Нас научили считать себя потребителями. Мы считаем, что конкуренция – это благо, потому что она на руку потребителю. Но идет ли она на благо производителю, доход которого она подрывает? Мы платим меньше за товары благодаря конкуренции, но конкуренция понижает нашу плату за труд, потому что труд – это тоже товар. Для того чтобы устоять в конкурентной борьбе и сохранить свой уровень жизни, производитель вынужден понижать плату за труд.

Реклама и есть главный двигатель конкуренции. “Евреи справедливо считают себя изобретателями рекламы, - пишет Зомбарт. – Одно из первых, если не первое объявление в США появилось 17 августа 1761 года в газете «Нью-Йорк Меркюри»: «Хаим Леви на улице Баярд продает лучшее военное обмундирование, лучшие английские солдатские ботинки и все, что требуется для ведения славной войны с должной помпой». Евреи создали и современную прессу как аппарат для распространения рекламы».

Не так уж странно, что созданная для распространения рекламы пресса осталась ориентированной на иудейскую этику и не способствовала свободе слова, которую она провозглашала. Она осталась в руках рекламодателей. Так, маленькая калифорнийская газета The Coastal Post напечатала мою статью в защиту президента Картера. После этого еврейские организации начали кампанию против подачи рекламы в газету, и вскоре сломили ее редактора и издателя.

Евреи называют борьбу с иудейской этикой «расизмом и антисемитизмом», но это просто пропагандистский прием. Не потому русские воевали с немцами, что Карлушка был колбасником. Не потому шла борьба с этикой рвачей, что у этих рвачей были большие носы или они картавили, или молились на древнееврейском. Христианская и иудейская этики действительно различны. В рамках иудейской этики все, что не запрещено уголовным законом, разрешено в отношениях с гоями; в христианской этике есть и моральные нормы. Так, например, иудей гордится своим пожертвованием на благое дело и охотно его рекламирует; христианин знает (даже если и не всегда соблюдает), что «правая рука не должна знать о том, что левая пожертвовала».

Были и есть и националистические борцы с евреями, которые хотели бы просто передать членам своего этноса еврейские позиции в торговле, банковском деле, посредничестве. Но мы призываем к большему – к возобновлению борьбы с еврейской этикой культа наживы как таковой, а не к подмене этнических евреев, скажем, этническими русскими. Иначе этнические русские, заняв еврейские позиции, будут просто копировать и продолжать еврейскую практику максимизации наживы в рамках системы, основанной на иудейской этике. Нужна победа христианского духа, христианской этики, а не христианской плоти, потому что «иудейский» и «христианский» - это не расовые, но духовные антонимы.