— Я Серена, — прошептала она.

— Это довольно странно.[16] А я Уайльд.

— Я знаю. Меня прислала Инга.

— Мне кажется, что она совершила ошибку. — Уайльд открыл чемодан. — Вы не будете возражать, если я переоденусь.

Она мгновенно оказалась у него за спиной, источая аромат, который Уайльд не смог определить. Он заполнял ноздри, как уличная пыль, но был куда приятнее. Уайльд повернулся, и Серена обвила руками его шею. Она не столько целовала его губы, сколько овладевала ими. Ее язык глубоко скользнул в его рот, а обильная слюна казалось должна была заменить его слюну, выпитую девушкой. Его руки ощупали ее лопатки и скользнули вниз, но приостановились в районе талии.

— Это входит в обряд посвящения?

— Я нравлюсь вам? Инга сказала, что я вам понравлюсь.

— Я не имею ни малейшего сомнения в том, что вы должны мне понравиться, милая. Но в данный момент я должен успеть к перевозке, которую организует мистер Харизм.

— Вы не доверяете мне?

— Когда-то Инга сама очень хотела понравиться мне Серена улыбнулась, и маска детской мягкости исчезла с ее лица, сменившись мозаикой страстей. Уайльд подумал, что если она когда-нибудь вновь захочет понравиться ему, он не забудет о первом моменте знакомства. Но он подумал еще и о том, что она будет улыбаться при виде смерти своих врагов. И о том, что если эта девушка — подруга Инги, то должна знать о том, что такое смерть. Ее цветом был темно-багровый.

— Инга постарела.

— Это точно. — Уайльд сложил свой костюм и надел слаксы цвета хаки и парусиновую рубаху.

— Вы не верите, что она прислала меня?

Уайльд решил испробовать на ней шоковую тактику.

— Верю, моя радость. Вы знаете девушку по имени Эме Боске?

— Эме моя подруга. Она должна была рассказать вам о Последователях Бога.

— Она упомянула о них. И об Инге, конечно. Потому-то я здесь. Но у нее не было времени много рассказать мне. Ее пристрелил соотечественник. Всадил пулю вот сюда. — Он мягко ткнул девушку пальцем в пупок.

Серена раскрыла рот.

— Но вы?..

— У него было дело к нам обоим. Потому-то он и ждал, чтобы мы собрались вместе. Но у него не все получилось.

— Вы убили его, да? — полуутвердительно сказала Серена с восхищением в голосе. — Голыми руками. Именно так Инга и говорила — что вы пользуетесь голыми руками.

Уайльд закрыл чемодан и сел на стол.

— Так что теперь вы расскажете мне о том, чего не успела Эме.

— Я ничего не могу сказать вам о человеке, который пытался убить вас. Но Инга должна знать.

— Так расскажите мне об Инге.

— Вы нужны ей, мистер Уайльд. У нее есть работа для вас. Такая работа, с какой можете справиться только вы. Она будет так рада, что вы приехали. — Серена улыбнулась Уайльду. — Мы еще не раз увидимся в Центре Вселенной. — Она открыла дверь, выскользнула в коридор и растворилась в темноте.

Уайльд попытался как можно точнее проанализировать события последних минут. Итак, Инга собиралась предложить ему работу. В памяти возникла спальня в Стокгольме. На кровати лежал человек без верхней половины головы, а рядом стояла Инга с дымящимся пистолетом в руке. Она никогда не нуждалась в убийце, так как всегда сама готова была убивать. И на фоне этого недавнее посещение, хотя и очаровательное, казалось совершенно бессмысленным. Но Инга за всю жизнь никогда не делала ничего бессмысленного. Ему захотелось закурить, и он вынул из кармана сигареты и зажигалку, но в этот момент дверь открылась, и перед ним предстал нахмурившийся Харизм.

— О, только не это, мистер Уайльд. Из всех пороков цивилизации табак, возможно, наиболее отвратителен. Пойдемте, мой автомобиль готов.

— А теперь вы, несомненно, скажете мне, что в этом вашем мировом центре нет никаких напитков?

— Ну конечно есть, мистер Уайльд. Вода это основа жизни.

— Придется согласиться на танцующих девушек. — Уайльд надел темные очки, вслед за хозяином спустился по лестнице и вышел на улицу. Серена уже сидела на переднем сидении «мерседеса»; она не поднимала головы. Почти сразу же из дома вышли Синтия Борэйн и Конрад Ломан. Как и Уайльд, они надели в спортивные рубашки и брюки цвета хаки, а у мисс Борэйн на голове была еще белая шелковая косынка.

Она окинула Уайльда взглядом и села на заднее сидение. Ломан чуть задержался.

— Уайльд, не говорите ничего такого, что могло бы расстроить ее, — прошептал он и сел рядом с Синтией. Уайльд втиснулся следом. Малерб смотрела на них из раскрытой двери; толпа разноцветных людей глазела с улицы. Харизм сам сел за руль, машина, непрерывно гудя, пробралась по городу, и вскоре ее пассажиры снова оказались в аэропорту, где их ждал шестиместный вертолет.

— Эта штука должна была влететь Последователям Бога в шиллинг-другой, — заметил Уайльд.

— Бог ни в чем не испытывает недостатка, мистер Уайльд. Да и почему он должен возникнуть? Я могу помочь вам, мисс Борэйн?

Синтия Борэйн проигнорировала его слова, вскарабкалась по трапу и заглянула в кабину.

— Ну вот! — воскликнула она. — Уберите его!

— Ах, да, я не предупредил вас. Это бедный нищий старик, который просил помочь ему добраться домой. Я не мог отказать ему, мисс Борэйн. Прошу вас, будьте милосердной.

Ломан вытер лоб своим бело-зеленым платком и с опаской взглянул на Уайльда. Но, как ни странно, Синтия Борэйн, похоже, временно смирила свой нрав.

— Он может сесть сзади.

— Конечно же, дитя мое, — согласился нежданный попутчик. Судя по длинной белой бороде, торчавшей из-под хайка, он действительно был очень стар.

— Я не знала, что он говорит по-английски.

— Не переживайте из-за этого, мисс Борэйн, — успокоил Харизм. — Он не обидится, этого не допускает его религия. — Он сделал знак Серене, та прошла в хвост кабины и села рядом со стариком.

— Входите, джентльмены, — предложил Харизм. — А я желаю вам счастливого пути.

— Это значит, что вы не полетите с нами? — уточнил Уайльд.

— Обязанности держат меня в Кано. Но о вас позаботятся. А пилот очень хороший. — Харизм захлопнул дверь, и через несколько секунд машина стрекотала высоко над городом. Сверху он еще больше напоминал детскую постройку на пляже.

— Все же немного похоже на цивилизацию, — сказал Ломан, протирая очки,

— вам не кажется, Синтия? Я-то думал, что нас посадят на один из этих местных поездов, и мы будем тащиться в нем до следующей недели.

— Заткнись! — Синтия Борэйн закрыла глаза.

Уайльд уставился на пустынный пейзаж внизу. Облик этой страны гипнотизировал. Некоторое время они летели параллельно железнодорожному пути, уходившему на восток по кирпично-красной равнине. Когда вертолет достиг этой местности, оказалось, что она покрыта холмами, хотя издали казалась совершенно плоской. Попадались следы автомобильных шин, но ни одной дороги с твердым покрытием. Тут и там были разбросаны деревья, перемежающиеся с огромными муравейниками, напоминавшими миниатюрные крепости; Уайльд прикинул, что каждый из них должен быть в несколько футов высотой. Он почти не видел воды, да и людей внизу практически не было, лишь случайные крошечные деревушки с крошечными стадами. Даже с воздуха было видно, что скот очень худ. Но вскоре эти признаки человеческой жизни исчезли, и вертолет с пассажирами оказался над полупустыней, в которой растительный мир олицетворяли одинокие акации, а по земле, как волны кроваво-красного моря, катились клубы пыли.

Утро превращалось в день, и жара усиливалась. Уайльд видел, что они летели на высоте не более пятисот футов. Впечатление было такое, что они поджариваются между огнедышащим солнцем и пылающими кустами внизу. Ломан достал свой бело-зеленый платок и вытер пот. Его любовница внезапно проснулась и сорвала шарф с головы.

— Боже! Боже! Боже! Я не вынесу этого. Эй, ты! — она повернулась и взглянула на Серену, которая с самого взлета сидела абсолютно неподвижно, завернувшись в свой хайк. — Как тебе удается не чувствовать жару? Эй, ты!