А в полдень во вторник, только я принялся за вторую чашку кофе, мне позвонили с улицы Леонарда и сказали, что через двадцать минут я должен быть в конторе окружного прокурора. Я переиграл на «через сорок» и проторчал там битых пять часов, из них целый час препирался с самим прокурором. В одном местечке у них были шансы занести меня в дело в качестве вещественного свидетеля, однако я выкарабкался оттуда, можно сказать, по отвесной стене.

Когда Мандельбаум меня все-таки отпустил и я шествовал через холл к выходу, открылась дверь справа, и я увидел одну из трех лучших танцовщиц, с которыми мне довелось кружиться в танце. Увидев меня, она остановилась.

— О, привет, — произнесла Лоис.

Райли, помощник окружного прокурора, который открыл перед ней дверь, увидев меня, хотел было что-то сказать, но передумал и ретировался в кабинет. Взгляд, которым одарила меня Лоис, не имел ничего общего с приглашением к танцу.

— Итак, вы позаботились о том, чтобы нам не было скучно, вы и ваш жирный босс.

— В таком случае зачем вы со мной разговариваете? Одарите меня ледяным взглядом и гордо пройдите мимо. Что касается заботы о том, чтобы вам не было скучно, то вы попали не по адресу. Мы молчали до последней доли секунды.

— «Ура» в вашу честь. Куда держите путь?

— Домой, с одной пересадкой.

— Мне кажется, я хочу вас кое о чем попросить. Если мы пройдем в такое место, где можно выпить, я вспомню по дороге, о чем именно.

Я повел ее в ресторан за углом, мы нашли пустую кабину в дальнем конце, и я заказал выпивку. Когда официант поставил перед нами бокалы, она отхлебнула глоточек «Кровавой Мэри», скривилась, отхлебнула другой, побольше, и поставила бокал на столик.

— Все-таки я решилась попросить вас. Правда, было бы лучше подождать, пока мои нервишки получат подкрепление из двух бокалов… Знаете, когда я увидела вас в холле, у меня дрожали коленки.

— Это началось до того, как вы меня увидели, или после?

— До того. Я знала, что мне придется об этом сказать, знала еще вчера, но все боялась, что мне никто не поверит. Вот я и хочу попросить вас поддержать меня, тогда им придется мне поверить. Понимаете, я знаю, что Джим Ибер и Корей Брайэм были убиты не из револьвера моего отца. Я хочу, чтобы вы сказали, что были рядом со мной, когда я швырнула револьвер в реку.

Мои брови поползли от удивления вверх.

— Ничего себе желаньице. Одному богу известно, что бы вы вздумали пожелать после двух бокалов. Так вы швырнули револьвер вашего отца в реку?

— Да. — Она пыталась поймать мой взгляд. — Да, я его туда швырнула.

— Когда?

— В четверг утром. Вот почему я знаю, что из него не могли стрелять, — ведь Джим был убит в четверг днем. Я выкрала его за день до этого, в среду. Вы знаете, как я сделала: вошла в библиотеку, держа перед собой коврик. Я спрятала его…

— Как вы открыли дверь в библиотеку?

— У меня есть ключи. Джим Ибер дал мне дубликат своего, примерно с год назад. Джим одно время за мной приударял. Я спрятала револьвер в своей комнате под матрацем, но, испугавшись обыска, решила от него избавиться. А вам не хочется узнать, зачем я его взяла?

— Разумеется. Это поможет делу.

— Я взяла его потому, что боялась, как бы чего не случилось. Я знала, как папа настроен по отношению к Сьюзен, знала и то, что их отношения с Уименом с каждым днем ухудшаются. Я ничего конкретного не думала, ну, что он может застрелить Сьюзен или Уимен может застрелить его, просто боялась, как бы чего не случилось. Поэтому в четверг утром я положила его себе в сумку, села в свою машину, выехала по Вестсайдскому шоссе на мост Джорджа Вашингтона, остановила машину и выбросила револьвер в реку.

Она допила свой бокал и поставила его на столик.

— Естественно, я не собиралась никому об этом рассказывать. Когда в пятницу утром стало известно о том, что застрелили Джима Ибера, мне и в голову не пришло, что это может иметь какое-то отношение к револьверу моего отца. Да и как это могло прийти в голову, если я знала, что папин револьвер лежит на дне реки? Но вечером в кабинете Вульфа я поняла, что ошибалась. Можно еще?

Я подгадал, когда официант посмотрит в нашу сторону, и сделал ему знак повторить.

Между тем Лоис продолжала:

— В воскресенье стало известно насчет Корея Брайэма. Все усугубилось. Потом этот допрос у Ниро Вульфа… А сегодня с самого утра нас окружают детективы и прокуроры. Сначала они все утро торчали у нас, потом мы весь день просидели в конторе окружного прокурора, где нас выспрашивали поодиночке. Теперь мне придется сказать о револьвере, никуда не денешься, но боюсь, мне не поверят. Вот только если вы скажете, что были вместе со мной, когда я швыряла револьвер в реку…

Появился официант с нашим заказом, и она замолчала.

— Вы кое-что забыли, — сказал я, когда он удалился. — Вы забыли о команде водолазов, которых придется нанять для обследования дна реки, и о премии в качестве поездки в Голливуд плюс десять тысяч долларов тому, кто обнаружит револьвер.

— Вы шутите?

— Не совсем. Поскольку вы сегодня целый день отвечали на вопросы, я полагаю, вы сообщили им о своих продвижениях в четверг утром. Итак, что вы им сказали?

— Мне придется сознаться в том, что я солгала. Я сказала, что после завтрака проторчала чуть не до половины двенадцатого на балконе, потом прошлась по магазинам, потом в «Боливаре» перекусила с…

— Какие магазины вы назвали?

— Три обувных: «Зусман», «Йорио», «Уиден».

— Купили какую-нибудь обувь?

— Да, я… — Она прикусила язык. — Конечно, нет. Ведь я там не была. Как же я могла что-то купить?

Я покачал головой.

— Если вы попытаетесь скормить им эту ерунду, они не только наведут справки в этих трех магазинах, но еще и выяснят, что ваша машина все утро простояла в гараже, не говоря уже о десятке других дыр. Когда я подумаю, что мог оказаться тем самым негодяем, который согласился участвовать в вашей затее, мне становится вас жаль. Но у вас были хорошие намерения, а быть одновременно ловкачом и благородным человеком — задача сложная. Так что пейте и забудьте про револьвер, если, конечно, вы не собираетесь сообщить мне, кто взял его на самом деле. Вам это известно?

— Разумеется, нет!

— Выгораживаете всю шайку, в том числе и Нору?

— Я никого не выгораживаю! Просто хочу положить конец этому ужасному делу. — Она коснулась кончиками пальцев моей руки. — Арчи, я нагородила бог весть что, но стоит вмешаться вам, и вы все поправите. К примеру, мы могли бы сказать, что выкинули револьвер в среду вечером и подъехали к реке не в моей машине, а на такси или же прошлись пешком до Ист-Ривер и выбросили его там. Неужели вы мне не поможете?

Вот тебе и на. Когда я впервые увидел эту девушку, приближающуюся ко мне в сиянии солнечных лучей, я понял, что в ней хорошо все от кончиков пальцев ног до макушки. Разговаривая с ней, я сделал вывод: она не даст скучать. В четверг вечером в «Колонне» я обнаружил, что к ней приятно прижаться. Не говоря уже о том, что к тому времени, когда я стану слишком стар, чтобы обеспечивать всем необходимым семью, ее отец уже умрет, оставив ей солидный капитал. А что, если бы я действительно потерял голову уже тогда, в «Колонне»? Сейчас я был бы связан с женщиной, которая до того растерялась в трудную минуту, что решила, будто ей удастся увести в сторону расследование по делу об убийстве своим до трогательного наивным рассказом. Вот тебе и на.

Но намерения-то у нее были хорошие, поэтому я не стал судить ее слишком строго. Заплатив за выпивку, я посадил ее я такси, а сам сел в другое и с легкой душой поехал на Двадцатую улицу, чтобы снять обещанные нам копии. Итак, графики Джареллов. Отпечатанные АГ для НВ, на трех членов семейства Джареллов. Главным образом это сведения из досье полиции, но кое-какие сведения принадлежат самому АГ. Комментарии АГ. Некоторые данные были проверены полицией, остальные частично проверены или совсем не проверены. ОДЖ — Отис Джарелл, ТДЖ — его жена, УДЖ — Уимен Джарелл, СДЖ — его жена, ЛДЖ — Лоис Джарелл, НК — Нора Кент, РФ — Роджер Фут, АГ — либо Алан Грин, либо Арчи Гудвин, в зависимости от обстоятельств.