Илиев снова умолк. А я закурил, внимательно глядя на него. Он сидел, все так же уставившись в землю.

— Потом?

— Потом мы вернулись. Я поставил машину в гараж, а они понесли куда-то чемоданы. Но прежде чем исчезнуть, Танев предупредил меня: «Забудь все, что видел! Не то сам отправишься вслед за ними».

— И поэтому ты молчал?

— Да… Да и что за польза рассказывать… Доказательств у меня нет. Когда начался процесс, даже остатков «опеля» не нашли. Я сам ходил туда и собственными глазами видел: только след горелого на земле, и больше ничего. Наверное, Танев побеспокоился. Во время процесса все вертелось вокруг убытков, нанесенных банку. Фактов, которые касались бы убийства или махинаций с гестапо, не выявили… Медаров, ясное дело, мог здорово насолить Таневу, но нарочно не сделал этого. Он тоже не вчера родился: если навредит Таневу, все равно себя не спасет, наоборот, может быть только хуже, если выяснятся связи с гестапо. Он рассчитывал держать Танева в своих руках. Пускай, мол, бережет золото до того дня, когда Медаров придет, чтобы взять свое…

— Он уже свое получил, — заметил я. — И кое-что Таневу оставил. Но довольно об этом. Перейдем к событиям последних дней. Ты и тут сможешь добавить…

— Лишь бы вам удалось схватить Танева прежде, чем он пристукнет меня.

— Пристукнет… Как все просто… Мы же не ночью седьмого сентября, не бойся. Ну?..

— То, что я рассказывал в первый раз, — все правда. Только две детали упустил…

— Увидим.

— Вечером, в последний раз выходя из дома, Медаров сказал мне, что идет к Таневу.

— И впрямь мелочь, — горько улыбнулся я. — Можешь и сейчас об этом не рассказывать… А где они должны были встретиться?

— В разрушенном доме, где стоит машина Танева.

— А как они договорились о встрече?

— Медаров все время выпытывал у меня: не видел ли я Танева, не звонил ли Танев… Сто раз говорил ему, что не видел. Так оно и было. Я не видел его до того дня, когда он пригнал машину на осмотр. Тогда Танев сказал: «Если к тебе придет Медаров снимать квартиру, не отказывай. Хочу, чтоб он был у меня на глазах». Медаров считал, что я встречаюсь с Таневым. И все повторял: «Когда случайно увидишь его, не забудь предупредить: Медаров, дескать, велел сказать, что записная книжка в коричневой обложке у него, и если Танев захочет улизнуть, книжка может заговорить», и каждый день одно и то же. «Передай ему, что книжка может проговориться, так что пусть Танев раскинет мозгами. А если я ему понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать, — там, где я пью мастику». Наверное, там и встретились — в ресторане напротив нашего дома.

— Значит, ты передал это Таневу.

— А как же, передал. Вот, ей-богу, за весь прошлый месяц он появлялся лишь однажды; расспрашивал о Медарове — что делает, где бывает, кто приходит к нему, о чем разговаривают. Ну, раз он так допытывался, я и рассказал ему все, что велел Медаров.

— А Танев?

— Ничего. Смолчал. И ушел.

— Когда это было?

— В последнюю субботу перед исчезновением Медарова.

— Где вы встретились?

— На вокзале. Танев стоял на перроне и ждал.

— Ясно. А что это за вторая мелочь, о которой ты мне не рассказал?

— А-а, это про вечер, когда Медаров исчез.

— Про вечер?..

— Ну да, в тот же вечер, около полуночи, кто-то позвонил в дверь. Я думал, что Медаров, открыл — смотрю: на пороге стоит Танев. «Где Медаров?» — спрашивает. «Нет его, — говорю. — Вроде с вами встречаться пошел, но пока не вернулся». — «В том-то и дело, что не пришел он на встречу. Я ждал его до сих пор». — «Нет, его еще нет», — говорю. «Ничего, — отвечает, — я подожду его в его комнате». — «Его комната закрыта». — «А ты отопри». — «Не могу, — отвечаю, — открывать чужую комнату». — «Можешь, можешь. И побыстрее, мне вовсе не до разговоров!» Я уже говорил вам, что он за человек, такому пальца в рот не клади. Я достал ключ, открыл, и Танев закрылся изнутри. В комнате он немного задержался.

Когда вышел, нес что-то под пальто. «Прибери в комнате, — говорит, — я там все разбросал. Искал одну вещь, которую Медаров украл у меня. И не проговорись, что я приходил сюда именно сегодня ночью». — «А что сказать Медарову?» — спросил я, и в глазах у меня потемнело. «Медарову можешь сказать, что здесь был я. Ворвался силой. Пусть теперь приходит сводить со мной счеты, старый волк!»

— А ты что? Аккуратненько прибрал в комнате, то есть уничтожил доказательства…

Илиев молчал.

— Тебя следовало бы хорошенько проучить, чтоб ты соображал, когда следует молчать, а когда — нет… Но слишком у меня мягкий характер… Предвижу, что и за тебя придется заступаться.

Во взгляде Илиева были одновременно страх и надежда.

— Хорошо, — говорю, — иди, а то этот парнишка наломает там дров! А план надо выполнять.

…В столовой управления я столкнулся с приятной неожиданностью: суп с фасолью и котлеты. Эти два блюда я могу есть даже холодными. И все-таки, чтобы банкет был не таким «полярным», я завершил его согревающей сигаретой. Потом снова отправился на вокзал. Сегодня день дальних странствий. После станции Искир настала очередь живописного уголка Банкя. Я сидел в купе один. А одиночество, как правило, навевает мечты. Не знаю, говорил ли я вам, но я сентиментальный тип. Хорошо, что мне удается скрывать это. Но в данный момент я позволяю моим мечтам немного разгуляться. Без излишеств, конечно. Вся моя фантазия ограничивается тем, что я представляю: поезд мчится не в Банкя, а в Перник, Стыдно, правда? Факт, но моя первая поездка в Перник с букетом цветов осталась и последней. Правда, моя знакомая не так давно приезжала ко мне. И то по делам: мы решили пожениться. Она приехала в субботу, а в воскресенье должна была состояться скромная церемония обмена автографами. Мы побродили по магазинам. Кое-что купили. Даже выпили. Вообще, провели предпраздничный день прекрасно. Шаль лишь, что праздник не настал. В ту минуту, когда мы открыли дверь моей кельи, чтобы суженая убедилась, где ей придется жить, пронзительно зазвонил телефон. А когда мой телефон так звонит, это значит, что меня не в белот играть приглашают.

«Немедленно выезжай в Пловдив. Странное происшествие…»

«Хорошо, — говорю, — но со мной тоже приключение: я женюсь».

«Свадьбу отложишь, — пробубнила трубка. — Больше ехать некому. Отправляйся немедленно!»

— Вот видишь, — говорю я своей невесте. — Этот телефонный звонок — знак свыше, предостережение. Ты еще можешь отказаться от беспокойного супружества.

А моя невеста усмехается и героически скрывает свое настроение:

— Я не привыкла так быстро менять решения. Неделей раньше, неделей позже, какая разница? Ведь наша жизнь в наших руках?

— В наших, — говорю, — но только отчасти. Иногда меня не бывает дома месяц, а то и два.

— Ничего. Будем переписываться.

Легкомысленная особа.

Две недели спустя я вернулся в столицу. И конечно, истратил энную сумму денег на разговор с Перником. «Я к твоим услугам, приезжай!» Итак, моя учительница приехала снова. Это произошло совсем недавно. Прекрасный воскресный день. Мы смотрели фильм, из которого я запомнил только название. Потом традиционный поход в лес и недолгий визит к Танушеву.[4] После этого — ужин в «Болгарии». Танцы. Какой ужас! Опять меня заставили танцевать. Я, наверное, совсем рехнулся, согласившись. В общем, обычная для таких случаев программа. Но программы не имеют значения. Важно, кто твой спутник, если мы в этом хоть немного разбираетесь. В тот вечер мы договорились соединить наши судьбы 1 января. Причина: нужно быть чистейшей воды Марком Тотевым,[5] чтобы тебе позвонили с работы в новогоднюю ночь.

Вот мы и ждем праздников. И я мечтаю о Пернике. А Перник соответственно думает о Софии. Если существуют города-побратимы, почему бы их не поженить? Эти мечты и плавный ритм поезда, видимо, укачали меня, и, лишь когда вагон резко дернулся, я пришел в себя и понял, что мы в Банкя.