Акционеры не возражали.
После скромного банкета в «Космополитене» месье Поль Сент-Альбер отбыл на вокзал. Билет в Париж был куплен заранее.
4
Общая численность немецких сухопутных войск — 212 дивизий, в том числе во Франции 21, большинство дивизий второго эшелона; состав их колеблется… Войска, занимавшие позиции в районе Бордо… находятся на марше в восточном направлении. Это примерно около трех дивизий. Общая численность личного состава ВВС около одного миллиона человек, включая службу наземного обслуживания. Райт.[7]
(Из радиограммы Центру. 1941 г.)
В десять лет Виктор был д'Артаньяном, в восемнадцать — покорителем Парижа, обольстительным Растиньяком. Он играл судьбами людей и государств — мысленно, разумеется. Суховатый и замкнутый, он никого не посвящал в эти фантазии, тем более что не имел задушевных друзей и все вечера тратил на изучение иностранных языков. В двадцать один, заканчивая университет, он уже бегло говорил по-французски и по-испански, читал и писал на немецком, знал обиходный английский. Молчаливость, замкнутость и сдержанность, с которой он добивался своего, снискали ему на курсе репутацию человека сильной воли.
С лестными характеристиками он и пришел в управление. Здесь остро нуждались в людях, в совершенстве владеющих языками.
В 1937-м Виктора послали в Испанию. У республиканцев была неопытная разведка, Франко иногда перевербовывал старых профессионалов, к услугам которых республика была вынуждена прибегать, и Виктора прикомандировали советником к одному из агентурных отделов.
В операциях он не участвовал. Добровольцы, отправлявшиеся в тылы франкистских войск, возвращались или погибали, сведения оказывались порою важными, а иногда — «дезой», подсунутой франкистами неопытным разведчикам, и Виктор, товарищ Дюпон, анализировал просчеты и неудачи, разрабатывал «легенды» и в положенный час докладывал выводы начальству — испанскому капитану.
В Испании товарищ Дюпон провел несколько месяцев и вернулся в Москву до падения республики, избежав лагеря для интернированных во Франции, а следовательно, и «Сюртэ женераль».[8]
Несколько недель он прожил на даче, той самой, где до него отдыхал Леонид… Читал он не Крестовского, а мемуары разведчиков — английских и немецких. Среди этой литературы оказался «Я — шпион» Уильяма Д. Райта — ловкая смесь небылиц и приключений, в которых автору отводилась выдающаяся роль. Виктор перечитал мемуары дважды.
Перед новым назначением в Брюссель с Виктором беседовал один из руководителей отдела. На полированном столе в папке лежали аттестации и служебные заключения — чернильный рисунок жизни Виктора. Из них вытекало, что он настойчив, решителен, грамотен и имеет опыт.
Разговор был коротким, и в заключение Виктора спросили, под каким псевдонимом он хотел бы работать. Есть ли на этот счет предложения?
— Так точно, — сказал Виктор.
— Останетесь Дюпоном?
— Нежелательно. Не исключаю возможности расшифровки — в связи с Испанией. Разрешите подписываться — Райт?
Так умер товарищ Дюпон и родился Райт — он же впоследствии Артур, он же Винченте Антонио Сьерре, Лебрюк, Жан Морель, Альфонсо де Бариентос, Урвиц и Маленький шеф…
В Брюсселе Райт сначала работал один. Так было задумано. Находясь в отдалении от Сент-Альбера, Райт в случае провала Поля должен был создать отдельную группу. Работа была спокойной, уругвайский паспорт с визами и подлинными полицейскими пометками обеспечивал безопасность. По условиям задания Райт не имел контактов ни с кем…
Приказ войти в группу Сент-Альбера не обрадовал Райта, но он не выказал недовольства.
Поручения Поля оказались простыми. Выполнение их не требовало особой ловкости и отваги. До оккупации и в первые ее месяцы уругвайский подданный Винченте Сьерре продолжал вести привычный для себя образ жизни, уединенный и без лишних знакомств.
С отъездом Сент-Альбера в Париж спокойствие кончилось.
Отныне Райт отвечал за Венделя, Эрнстрема, Деме и Эламза, а помимо них — за Огюстена Сезе, антифашиста, привлеченного в группу Гроссфогелем. Сезе, пройдя ускоренное обучение у Венделя и Эламза, стал радистом в Остенде. Связь между ним и Райтом обеспечивал Деме.
Гроссфогель работал отдельно. Вместе с Венделем он старался как можно глубже проникнуть в недра немецкой колонии. И это ему удалось. «Симэкско» и «О руа дю каучук» работали на германскую армию: Гроссфогель находился вне подозрений. Собеседники Лео, разбалтывавшие имперские секреты, были бы потрясены, узнав, что числятся в Центре источниками — Пьером, или Анри, или Анжеликой. Краткие характеристики на них были переданы Венделем и Сезе в очередных шифровках.
Прежде чем попасть в Москву, сведения Пьера или Анжелики внимательно проверялись Эрнстремом. Эрудиция его в области военного дела была универсальной, а память — необъятной.
Часть сведений Деме раз в неделю отправлял в Париж — для Поля. Пропуском его обеспечил Сент-Альбер через парижскую комендатуру, куда он от имени «Симзкс» нередко обращался по поводу выполнения заказов Тодта. Немцы конфисковали почти весь автотранспорт и сосредоточили на своих складах запасы бензина, но для «Симэкс» у них находилось и то и другое. Владельца фирмы в комендатуре считали верным другом Германии. Отзывы, полученные из брюссельского гестапо, подтверждались положительными материалами, собранными в досье: и в отеле «Лютеция» — штабе парижского абвера, и в Булонском лесу — резиденции СД. По донесениям агентов, друзьями Сент-Альбера были финансисты и два-три деятеля белой эмиграции.
Никаких подозрений не вызывал и секретарь Сент-Альбера — Рене Дюбуа, в котором чисто французский практицизм сочетался с приверженностью нацизму. Гитлеровской контрразведке не удалось докопаться, что Рене Дюбуа и Хиллель Кац, разыскиваемый СД антифашист, — одно и то же лицо.
Не было известно и то, что за большим кабинетом Сент-Альбера в помещении конторы находится второй, секретный, где стоит передатчик, а на столе — часы с оригинальным устройством. Эламз, эксперт группы по кодам и радио, мог гордиться своей продукцией. Миниатюрная радиоустановка, вмонтированная в бронзовый пьедестал и соединенная с главной пружиной, ежечасно посылала в эфир короткий сигнал на постоянной волне. Пойманный приемниками Сезе и Венделя, он означал: все в порядке. Остановка часов и отсутствие сигнала знаменовали провал.
Заводить часы было обязанностью Дюбуа.
Он же работал на ключе.
Информация, собираемая Полем в комендатуре и штабе Тодта, касалась в основном войск, размещенных вне Германии. Поль ломал голову в поисках новых источников сведений. Он был изобретателен и находил их там, где на первый взгляд ничто не предвещало удачи.
Одну из самых успешных операций он провел на… светском приеме у коменданта Парижа — приеме, данном для генералов и высших офицеров, партейлейтеров, чиновников администрации и «высшего общества». Получить пригласительный билет из канцелярии гаулейтера Отто Абеца помог знакомый белоэмигрант, Он же представил Сент-Альбера на вечере вновь испеченному генерал-фельдмаршалу и чинам его свиты. Пили за рейх, германскую расу, гений фюрера и победоносное оружие фатерланда…
С приема Поль вернулся утром. Не снимая фрака, сел за стол и встал из-за него не скоро — доклад о германской армии едва уместился на 80 страницах. В нем содержались данные о качестве вооружения, тактических новшествах, родившихся в ходе боев за Седан и Дюнкерк, материальном оснащении войск. Специальный раздел был посвящен подготовке командного состава и моральному духу солдат. Дюбуа пришлось потрудиться, зашифровывая текст.
