— Тут шеншиль ускользнул в трещину скалы. А где же остался охотник? Вот… — и показал на сломанную опунцию. — Волк на полном ходу врезался в чащу… и повернул.
Далеко на лужайке валялся второй кусок обломанной опунции. Георг тщательно исследовал оба куска и снял несколько волосков, застрявших среди колючек растения.
— Это шерсть волка Анд!
Вербентэ согласился не сразу.
— Глаз может обмануть!
Молодой человек кончиками пальцев потер волоски и понюхал:
— Жирный! Запах прогорклый! Ну скажи, что я прав!
Вербентэ кивнул.
— Да, здесь охотился «волк проклятого инки» и вернулся назад по ручью. Посмотрим, куда он повернул.
Они нашли место, где волк выбрался на берег, уходя к горному кряжу. Здесь след терялся. Индеец заметил голую каменную тропинку, ведущую к отвесному склону.
— Чтобы попасть на верхние отроги, волк должен здесь подниматься. Поглядим, часто ли он пользуется тропой…
Охотники вскарабкались. В котлообразной выемке скалы, засыпанной мелким песком, нашлось множество следов, ведущих вверх и вниз. Вербентэ заволновался.
— Здесь! Это проторенный путь в долину, только как он преодолевает недоступные склоны?
Долго они ломали голову над этой загадкой, пока Вербентэ не воскликнул:
— Не считай волка умней, чем он есть! Вот как он поднимается. — И индеец показал на каменную осыпь.
С утеса посыпались камни.
— Надо уходить, днем он не покажется. Завтра до восхода солнца поищем дальнейший след. Тобой, Георг, отец будет гордиться!
Почти на закате они вернулись в лагерь, где Вагнер-старший занимался пробами почв. Услышав новость, он отложил в сторону все работы.
— Прекрасно, я как раз закончил основные поиски. Теперь можно остаться на недельку и поохотиться на волка.
— Недельку?! — Лицо индейца окаменело. — Друг, когда ты научишься терпению в наших горах? Выслушай мой совет: надо здесь остаться, пока снег не покроет самые отдаленные лужайки на горных кручах и сквозь наст даже горные козлы не смогут откопать себе пищи. В поисках корма они спустятся в долины, а с ними и волку придется расстаться с недоступными горами. Голод сделает его слепым, а ледяной туман притупит обоняние. Вблизи источника Рио-Саладо у индейцев аймара я займу небольшое стадо коз. Они-то и привлекут хищника…
Вагнер покачал головой.
— Вербентэ, ты предложил план на три месяца, а я давно должен быть в Салте…
— Зачем? Твой сын здесь, ты хорошо заработал. Растения отправлены на станцию в долину. Погонщики привезут нам зимнее снаряжение, а здоровым и свободным ты будешь только под сенью Ллуллаиллако!
Вагнер улыбнулся.
— Пусть будет по-твоему, старина! Кстати, исследуя почву, я здесь кое-что нашел, и это открытие также заставляет меня задержаться в горах. Он вытащил кожаный кошелек, достал из него бумажный пакетик и вынул из пакетика крошечные зеленые кристаллы удивительного блеска.
Вербентэ, поднеся кристаллы к свету, удивленно воскликнул:
— Зеленый луч инки здесь, около вулкана!
Быстро сняв с пояса мешочек, он вынул из него два больших зеленых кристалла и сравнил их с находкой Вагнера.
— Это изумруды, хотя и очень маленькие. Где ты их нашел?
Вагнер молчал. Как завороженный, он смотрел на камни Вербентэ.
— Эти изумруды — целое состояние! Таких еще не находили ни в одной шахте.
Вербентэ засмеялся.
— Где найти зеленый луч инки, мы знаем с древних времен, но никогда не расскажем о нем белым. И ты, друг, молчи, зеленый луч будит в людях зло и проливает кровь. Об этой находке никто не должен знать ни в Салте, ни в Ююу, иначе важные господа и несчастные бродяги бросятся сюда выкапывать камни и убивать друг друга.
* * *
…Уже появился первый холодный туман, не исчезающий даже в полдень. Георг Вагнер отмечал новые следы и вычерчивал по ним карту. Постепенно выявлялся район охоты. Четыре раза молодой Вагнер слышал вдалеке лай и завывание.
Старший Вагнер сомневался в успехе задуманной охоты.
— Здесь ли волк? Почему нет следов волчихи и волчат? Это какой-то отшельник в Андах…
— Не волнуйся, скоро он начнет искать пару, — заявил Георг. — Будущей весной обязательно должно быть потомство.
— Мой юный друг умен, как старая лама, — подтрунивал над ним Вербентэ. — Но мальчик прав: погнавшись за волчихой, волк забудет осторожность…
Холодный ветер с юга погнал первого июня густые снежные хлопья. В Андах началась метель. Все высокогорные долины стали белыми. Когда снова выглянуло солнце, снег уже стал плотным и смог выдержать человека. Вербентэ радовался. Готовясь к длительной осаде, он натирал руки, ноги и даже лицо жиром ламы, приговаривая:
— Конечно, жир ламы не очень приятен, зато предохраняет от сырости и холода и знаком душе «проклятого инки». Волк будет наш. Теперь или никогда. Не курите, чтобы он не чуял запах табака.
Охотники взяли с собой из лагеря только необходимый провиант, спальные мешки, оружие. Вербентэ гнал четырех козлят. Над нависшим утесом друзья остановились. Как ни кричали козлята, старый индеец не пустил их в укрытие.
— Своим криком вы должны вызвать хищника…
Утром после ночевки Вербентэ обыскал местность: следов волка не было.
— Не хочет идти к нам — сами пойдем к нему, — заявил индеец, взваливая поклажу на плечи. Козлята по-прежнему бежали впереди охотников. Утомительный путь продолжался.
Чтобы выпить чашку горячего чаю, Вагнер решил развести костер. Вербентэ запротестовал:
— Тогда лучше прекратим охоту. Каждый дымок в ясном горном воздухе прогонит волка.
В этот день охотники прошли немного. Вербентэ подкармливал козлят тощими кустами толы. К вечеру он начал сооружать из камней загон для козлят. Георг, наблюдая за его работой, заметил:
— Здесь же сквозит и ночью будет чертовски холодно.
Индеец засмеялся.
— Зато козлятки жалобно заплачут и вызовут волка.
— Ночью мы ничего не увидим.
— Не волнуйся, — ответил Вербентэ, — волк нападает на рассвете, он ночью сам плохо видит. За два часа до рассвета мы должны быть в засаде.
В приготовленном укрытии охотники построили небольшой вал, чтобы легче было стрелять. После скудного ужина все трое залезли в спальные мешки.
Георг ночью несколько раз вскакивал, ему казалось, козлята кричат особенно жалобно, и каждый раз он слышал, как Вербентэ бормотал: «Милые, как они кличут его! Если завтра волк будет лежать на циновке, я отдам козлятам все свои лепешки». В четыре часа индеец разбудил друзей, и, закутавшись в пончо, все спрятались в засаду. Два часа на адском холоде не малый срок, и Георг обрадовался, заметив приближение рассвета. Над равниной разлился слабый серый свет. Георг рассмотрел недалеко от каменного завала, где жалобно кричали козлята, темную мелькающую тень.
Георгу очень хотелось поделиться своими наблюдениями, но даже шепот мог выдать их присутствие…
Позади левого угла каменного завала опять мелькнула тень, потом появилась с правой стороны. Быстро светлело. Георг увидел, как, подняв высоко морду, принюхиваясь, из-за укрытия вышел волк, раздумывая, как лучше добраться до своих жертв. В эту секунду Георг нажал курок, животное покачнулось, и тут же грохнул второй выстрел. Волк подпрыгнул, перевернулся и упал. Его предсмертный хрип заглушил крик Георга, выпрыгнувшего из засады. Наклонившись над убитым волком, юноша увидел вздрагивающие губы над громадными клыками; глаза уже остекленели.
Старый Вербентэ не намного отстал от Георга.
Подошел и старший Вагнер. Глядя на волка Анд, сказал:
— Таким я его и тогда видел: густая спутанная грива, жесткая шерсть, темная полоса на спине… маленькие скрытые гривой уши, острая морда… Посмотрите на лапы. И профессор Альбертец хотел меня убедить, что это выродок равнинного волка или одичавшая собака!
Вагнер наклонился и схватил животное за спутанную гриву.
— Волк старый. Как прожирена щетина! И откормлен хорошо, видно, не голодал, разбойник. Как же мы дотащим его до железной дороги?