Опять тишина. Я расслышал слабый шум уличного движения где-то под Нининым балконом. Беседа буксовала. Курение, впрочем, было хорошим знаком. Курение означало, что она старается разозлить Ки.

— Слушай! — начал я уверенно и тут же застыл. Прости? Я поступил ужасно? Люблю? Вернись?

— Я понятия не имел, куда это я собрался со своим командным тоном. Я сымитировал кашель, чтобы хоть как-то закончить фразу.

— Слушаю, — сказала Нина. — Ты что, тоже там куришь?

— Нет. — А неплохо было бы. Балкон, сигарета, спиралями уходящие в темноту искры — крайне заманчиво. — Как там работа?

— Нормально. Банк. Живу по расписанию биржи. [100]

— А я вообще не знаю, по чьему расписанию живу. Вчера проснулся под вечерние новости.

— Помнишь Грабалов? — вдруг спросила Нина.

— Старая пара в Вене? Разумеется. А что?

— Они умерли. Месяц назад. Я прочла в «Таймс». Сначала он, а неделей позже с ней инфаркт случился.

— Господи. Какая жалость. Погоди… — Что-то в рассказе Нины было не то. — Их некрологи напечатали в «Таймс»?

— Его — да, — сказала Нина и откашлялась. — Он, оказывается, был… — Она пробормотала в трубку что-то, прозвучавшее как «краником влаги». Я догадался, что она в своей обычной манере прикрывает трубку рукой.

— Он был кем?!

— Охранником в лагере, — повторила Нина громче. — Дахау. Его узнал посетитель. Суд должен был начаться со дня на день, когда он отбросил коньки.

— Ничего себе.

— Ага.

Момент требовал особо долгой паузы, и мы покорились. Слышно было, как Нина чешет голову. Я непроизвольно заулыбался.

— Ну что, — начал я снова. — Как кофе в Сан-Франциско?

— Так себе. Опитки Сиэтла. Правда, нашла вот одно славное местечко на углу за отелем «Дрейк». Французское. Но не слишком французское.

— Как называется?

— Не помню. Бистро-чего-то-там.

— Кстати о французах. Я только что продал наше оборудование людям, которые собираются назвать свое заведение «Четыреста у бара».

— Как «Четыреста ударов»? — мгновенно поняла Нина. — О, какой ужас. Бедный Трюффо.

— Так вот где мы сбились с пути, — сказал я. — Подумать только: сейчас мы могли бы быть гордыми владельцами…

— «О суфле»? [101]

Мы смеялись, пока не стало очевидно, что мы смеемся, чтобы оттянуть продолжение беседы.

— Мы смеемся, чтобы оттянуть продолжение беседы? — спросила Нина.

— Да. А ты хочешь ее продолжить?

— Да. Нет. Не очень. Еще нет. Но было хорошо.

— Да. Позвонишь мне еще?

— Да.

Мы выдержали еще одну дорогостоящую паузу, и выдержали ее блестяще, будто под общий метроном: когда парабола тишины дошла до нужной точки, мы отрывисто и одновременно распрощались и повесили трубки. Я осмотрелся по сторонам в поисках знамения, символа, сувенира и не нашел ничего. Помещение принадлежало кому-то другому.

Я пересохранил файл с первой главой «Мистера К.», отключил компьютер, вытащил из розетки шнур, обмотал его вокруг шеи «Мака», опустил весь аппарат в мусорный мешок, закинул получившийся куль через плечо, прощупал сквозь карман кольцо, потушил свет, лягнул входную дверь и вышел в ночь. Падал снег, легкий как пыль, первый в этом году.

Оказавшись снаружи, я закрыл дверь, дотряс стонущую железную штору до земли, протолкнул дужку навесного замка из закаленной стали в оцарапанную петлю на ее нижнем краю и защелкнул его, отсекая «Кольшицкого» от мира раз и навсегда.

Именно в этот момент я понял, что оставил свой телефон внутри. Понял потому, что он зазвонил опять. Он звонил, пока я путался в ключах и холодных замках, и терпеливо продолжал звонить, выхватывая синим дисплеем кусок красного дивана из темноты пустого кафе.

*

notes

Примечания

1

«Киркус ревьюз» — литературный журнал, рецензирующий книги за несколько месяцев до выхода; рецензии публикуются без авторской подписи.

2

Ссылка на рекламный лозунг сети пиццерий «Домино», специализирующейся на доставке на дом, — «Открой дверь, это „Домино“!»

3

Дорогой адрес с легким намеком на либеральный интеллект и космополитизм (та же улица на том же удалении от парка, но с восточной стороны означала бы, наоборот, претензию на наличие голубых кровей).

4

ХИАС — еврейское общество содействия иммигрантам, раскидывавшее вновь прибывших по провинциальным еврейским общинам.

5

То есть работали в ней четыре человека. Назначение Верховного судьи, в отличие от любого другого члена правительства, пожизненное.

6

Из комикса «Люди Икс». Росомаха, кстати, победил.

7

На крайнем востоке Нижнего Манхэттена есть четыре авеню, называющиеся не цифрами, а буквами — А, В, С и D. До середины девяностых Алфавитный Город считался одним из самых опасных районов Нью-Йорка; С («третья буква») и D не вполне благополучны до сих пор.

8

Бодега — небольшой и, как правило, замызганный магазинчик, торгующий простыми сэндвичами, пивом, газетами, лотерейными билетами и т. д.

9

Кит Макнелли — успешный ресторатор, нью-йоркский Новиков 1990-х годов, специализирующийся на слегка чересчур дотошном воспроизведении французских бистро в Манхэттене.

10

Сеть книжных магазинов «Барнс энд Ноубл» торгует сувенирными сумками с портретами литературных классиков, выполненными в характерном стиле гравюры.

11

Город в Нью-Джерси на другом берегу Гудзона; поездка не дальняя, но противная. Играл Вик скорее всего в клубе Maxwell’s.

12

Знаменитое здание на углу Сентрал-Парк-Вест и 72-й, в котором погиб Джон Леннон, зато родился «Ребенок Розмари».

13

А почему же тогда не говорите по-португальски? (порт.).

14

Большинство довоенных жилых домов в Нью-Йорке — кооперативы. Это означает, что хозяева каждой квартиры на бумаге владеют не квартирой как таковой, а пакетом акций в содержащей дом корпорации. Это позволяет обойтись без услуг домоуправительных контор и более придирчиво рассматривать потенциальных соседей.

15

Художник-концептуалист, муж Бьорк.

16

Древняя программа на NBC, посвященная длинным и обстоятельным политическим интервью.

17

Несмотря на кажущуюся однополость героев четверостишия, эсквайр в данном случае сама Нина: в США «эсквайр» — официальный титул дипломированного юриста.

18

В преддверии войны с Ираком министр обороны США изобретательно окрестил Западную Европу (противящуюся американским планам) и Восточную (по большей части поддержавшую их) Европой «Старой» и «Новой».

19

Молодой аристократичный мэр Сан-Франциско с репутацией ловеласа.

20

Парк-Слоуп — тихий зеленый район Бруклина, прежде знаменитый плотным лесбийским населением, а в последние лет десять — как место, куда состоятельная богема переезжает заводить детей; отсюда сочетание лесбийской иконы 1990-х со справочником по беременности.

21

Актер Джейсон Ли действительно назвал своего сына Пилот Инспектор.

22

Дональд Трамп — нью-йоркский девелопер, ставящий свое имя на абсолютно все подручные проекты, вплоть до «Кафе-мороженого Трампа» на первом этаже небоскреба «Трамп-тауэр». Его первую жену звали Ивана, дочь — Иванка.

23

В фамилии Kolschitzky вполне явственно звучит слово shit.

24

Этот набор названий выдает крайне приблизительное знание района.

25

56 квадратных метров.

26

Майкл Поллан (Michael Pollan) и Эрик Шлоссер (Eric Schlosser) — авторы книг о культуре еды и индустриально-пищевом комплексе «Дилемма всеядного» (The Omnivore’s Dilemma) и «Страна быстрой еды» (Fast Food Nation). В то время как Шлоссер навсегда отвратил сотни тысяч читателей от «Макдональдса» (включая, чего уж скрывать, и меня), влияние Поллана оказалось уже, но глубже: под воздействием его книги десятки городских профессионалов ушли «в народ» и стали фермерами.