Уже начали встречаться платаны и махагон, я уже узнавал места, по которым бродил вчера вечером, когда впереди за деревьями мелькнуло что-то оранжевое. Я так и замер на месте. Мне был знаком этот цвет, эта плавная мягкая поступь, я видел их в долине Гомати, и нельзя сказать, что эти встречи оставили приятное впечатление. Неужели это он? А ведь ни одного крупного зверя до сих пор! И так близко от лагеря… Так, с какой стороны дует ветер? Черт, кажется, с моей, тогда он… Ага, вот снова мелькнул! Но почему так высоко?

Прячась за деревьями, я осторожно шагнул вперед, потом еще — и, выпрямившись, рассмеялся. Чем в свою очередь напугал Кэт Ричардсон — менеджер лагеря, одетая в оранжевую майку в черную полоску, так и подпрыгнула, повернувшись в мою сторону и сунув руку в карман брюк, где, видимо, она держала свой баллончик, или шокер, или нечто подобное, дающее женщинам иллюзию защищенности.

— Знаете, за кого я вас принял? За тигра! — сообщил я, подойдя к ней.

— За тигра? Но почему?

— Из-за вашей боевой раскраски. — Я указал на ее майку. — Знаете, очень похоже. Я даже испугался.

— О, я тоже! Я была уверена, что я одна, и вдруг смех! Прямо как в ужастиках! А ведь все время чувствуешь себя настороже со всеми этими рассказами о партизанах. Что вы тут делаете?

— Возвращаюсь с задания, мэм. Первая разведка, с вашего разрешения, мэм.

— Вольно, капрал. А я думала, что вы все время сидите за микроскопом и смотрите в какой-нибудь классификатор.

— А вы неплохо осведомлены! Да, это главная часть моей работы. Но прежде чем анализировать и сравнивать, надо найти материал для анализа. Вот я и ищу. Хочу обойти весь наш район. Сегодня побывал вон там. — И я махнул рукой на северо-запад. — А вы что, гуляете?

— Да. Просто брожу и наслаждаюсь. Я ужасно люблю лес, мне страшно нравится гулять по незнакомым лесам. Я и в эту экспедицию пошла для того, чтобы попасть в новые места.

Я уже при первом знакомстве заметил, что у нее очень выразительная мимика — свойство впечатлительных и непосредственных людей, не умеющих скрывать свои чувства. Сейчас это подтвердилось: при последних словах лицо нашего менеджера приобрело выражение как у ребенка, ожидающего новую сказку.

— Так вы сейчас куда — к себе, отдыхать? Или сразу в лабораторию? — спросила она, возвращаясь во взрослую жизнь.

— Вы совсем не угадали, мэм, совсем не угадали. — Я сокрушенно покачал головой. — Нет, путь изнуренного странника, этого рейнджера науки, вначале лежит в столовую. Путь к окуляру лежит через кухню! Мечтаю, знаете, о куске горячего бифштекса и кружке кофе.

— Боюсь, что ваши мечты разобьются о суровую реальность, — сообщила Кэт. — Ведь обед уже закончился, и на кухне вряд ли что осталось. Но я вам что-нибудь сооружу!

С этими словами она решительно направилась в сторону лагеря.

— А как же ваша прогулка? — попытался я проявить благородство.

— Ерунда, в другой раз; да я уже и так хотела поворачивать.

Мы направились к лагерю. По дороге Кэт рассказала о себе. Оказалось, что она выросла в маленьком городке в Айдахо, среди пшеничных и кукурузных полей, но отчего-то — вот странность! — с детства мечтала оказаться в густом лесу, какой описывали в сказках и показывали в боевиках. Нет, она, конечно, и о многом другом мечтала, но о лесе тоже. Но как-то так получалось, что все время были дела поважнее, и впервые она попала в настоящий лес уже взрослой, и не дома, в Штатах, а, представьте, в Гондурасе. Не самое лучшее в мире местечко, поверьте. После этого она побывала и в штате Монтана, в знаменитых тамошних лесах, и во Франции, и даже в Африке. Много мест, где она была! Даже в университете училась. Но закончить не пришлось, так сложилось. А то бы она тоже, наверное, стала биологом. И, пожалуйста, не зовите меня больше «мисс Ричардсон», уж лучше пусть будет «мэм», а еще лучше Кэт. Я, естественно, тоже попросил звать меня по имени.

Она проявила большой интерес к моему сегодняшнему походу, и я рассказал о своих наблюдениях и впечатлениях — вначале сдержанно, боясь наскучить, а затем увлекся, стал вникать в детали. Особенно ее интересовали необычные явления, свидетелем которых я мог стать: не видел ли я знаменитые готанские феномены, не чувствовал ли себя возбужденным или угнетенным, как тот член группы Рошбаха, единственный оставшийся в живых. Пришлось ее разочаровать: ничего особенного, никаких феноменов и чудовищ. Вот только подлесок плотный, зверей нет да в обморок чуть не свалился. «В обморок? — изумилась Кэт. — На вас не похоже. Как это было?» Что ж, я рассказал и об этом странном эпизоде, описал водопад и ту небольшую террасу, где почувствовал головокружение. Она объяснила, что ее вообще волнует все странное, необычное: предсказания, вещие сны, телекинез, жизнь после жизни и все такое прочее. Вот, кстати, еще одна причина ее появления в Готане. Я, естественно, вспомнил своего соседа, странствовавшего вдоль узоров пустыни Наска, — вот кто мог бы составить ей компанию. Я подробно описал вчерашнее появление Барта Персона, особо упирая на свой испуг (терпеть не могу похвальбы и всегда слежу за тем, чтобы в своих рассказах выглядеть если не похуже, то хотя бы правдивее). Рассказ о злоключениях Барта позабавил Кэт, и мы хохотали всю дорогу. В общем, встретились мы в чаще едва знакомыми людьми, а расстались друзьями. Да, и надо ли говорить о том, что сваренный Кэт кофе был отменно ароматным, а сооруженный ею огромный бутерброд не только горячим, но и вкусным?

Смеркалось, ледяная шапка горы Гиздр окрасилась в цвета заката, летучие мыши носились над нашими головами. Участники экспедиции, собравшиеся наконец в полном составе, вновь, как и утром, сидели перед штабным домиком, только стульев стало чуть ли не вдвое больше. В отсутствие Видовича, который почему-то задерживался, общительный доктор Прелог взял на себя обязанность представить новых участников. Я познакомился с госпожой Парвати Шанкар, изучающей тонкую науку о человеческой психике, химиком Францем Эрландером и Антуаном Маршо, еще одним (наряду с Видовичем и Латинком) служителем царицы наук. С Персоном я уже был знаком, а когда очередь дошла до геолога, сидевшего где-то в заднем ряду, появился наш руководитель, и церемония осталась незавершенной.

Видович заявил, что двое участников готовы выступить с краткими сообщениями. И первая из них — только что прибывшая доктор Шанкар. Все взоры обратились к ней.

Госпоже Шанкар на вид было далеко за сорок, мешковатый комбинезон не скрывал ее худобы. Красавицей ее, конечно, не назовешь, однако улыбка, демонстрирующая белоснежные зубы и явную доброжелательность, вызывала симпатию; мой сосед, наверное, сказал бы, что от мисс Шанкар исходит положительная энергия. Доктор психологии сообщила, что собирает данные обо всех паранормальных явлениях, наблюдаемых в нашем районе, и просила уважаемых коллег проявить снисхождение к ее расспросам и не счесть за труд сообщить ей, если вдруг увидят в облаках летящих коней либо грозных «воинов Мантро», или услышат что-то необычное, или почувствуют. В общем, не стесняться и рассказывать ей обо всем подобном. Эта просьба относится не только к ученым, но ко всем обитателям лагеря; утром она уже беседовала с обслуживающим персоналом, и эта беседа, представьте, принесла результат: повар Лео Фраскатти и двое охранников сообщили ей, что видели на опушке леса что-то необычное. Над вершинами деревьев внезапно возникло нечто вроде облака. Оно стало быстро менять форму, при этом в нем возникали какие-то образы. Они так быстро менялись, что ни один из свидетелей не смог запомнить что-либо определенное; общим был лишь мотив неких глаз, которые смотрели на них — один из охранников утверждал, что злобно, другой — что угрожающе, а повар заявил, что его «видели насквозь». Все трое были настолько возбуждены, что им пришлось дать успокоительное. Но гораздо интереснее другое.