Могу признаться в значительно большем грехе, на который мне неоднократно указывали. Я украл у Льюиса Кэррола девочку Алису и вот уже несколько лет пользуюсь его славой в корыстных целях. Кстати, чехи, чтобы укрыть меня от справедливого гнева читателей, все книжки про девочку из XXI века издают под общим названием "Приключение Аленки", не понимая, что этим ставят меня в ложное положение перед поклонниками известной русской сказки".

Замечу, что в шкале при оценке противопоставляются упомянутый К.Булычевым рассказ "Выбор" (первая публикация на русском языке (1971) [236] и рассказ К.Невила "Бетти-Энн" (1951) (первая публикация на русском языке — 1970) [237] — см. [196]. Кстати, В.Борисов, известный многим любителям фантастики бывшего СССР, рассказывая о "Фантазии-2", отмечает [203]: "Оговорюсь сразу: речь здесь идет не о плагиате. К.Булычев мог и не знать о рассказе К.Невила".

Я считаю, что определять "кто у кого украл" в ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ не всегда целесообразно — иногда "затертые" фантастические допущения помещаются в художественные произведения сознательно.

Путешествуя по миру описываемого будущего, сконструированного писателями в своих фантастических книгах, герой повести А. и Б.Стругацких "Понедельник начинается в субботу" (1964) увидел необычайное зрелище [107, С. 128]: "Это было что-то вроде тотальной мобилизации. Из речей и разговоров мне стало ясно, что мужчины отправлялись в космос — кто на Венеру, кто на Марс, а некоторые, с совсем уже отрешенными лицами, собирались к другим звездам и даже в центр Галактики. Женщины оставались их ждать. Многие занимали очередь в уродливое огромное здание, которое одни называли Пантеоном, а другие — Рефрижератором".

В описываемом будущем Стругацкие _пародируют традиционные сюжеты_ многих плохих фантастических книжек, — в этом отрывке — сюжет прощания отправляющегося в космос героя и остающейся его ждать на Земле героини, которая затем многие долгие годы дожидается героя, находясь в анабиозе.

А. и Б.Стругацкие в своей пародии прямо указывают на книгу А.Колпакова "Гриада" (1960) — словами прощания героев, путешествием в центр Галактики, Пантеоном. Сравните пародию Стругацких с "Гриадой" [238, С. 243–244]:

"— "Пан…те…он Бессмертия", — первым прочитал надпись академик.

Подсознательное чувство заставило меня [звездолетчика — Ю.З.] быстро отстранить Самойлова и ухватиться за диск настройки.

— Отойдите… я сам, — шептал я прерывающимся голосом.

Пантеон расплылся, растаял. Четко, почти осязаемо возник гигантский зал с рядами анабиозных ванн. На пульте каждой из ванн был вмонтирован портрет "спящего". С портретов на меня строго смотрели незнакомые земляне. И вот наступил миг, о котором я так страстно мечтал весь этот миллион лет! В светлых недрах анабиозной ванны номер двести восемьдесят два я увидел милое, родное, такое знакомое лицо Лиды, ее золотые волосы, крепко сжатый рот".

Подобных "спящих красавиц" можно обнаружить в романах А.Бердника "Пути титанов" (1962) и А.Казанцева "Вилена" (первая часть романа написана в 1964):

Героиня А.Бердника отправляется в Институт анабиоза [239]:

"— Итак, — начала женщина, пристально глядя на девушку. Мы члены совета института. Нам дано право отбирать добровольцев для анабиоза. Вы это имели в виду?

— Да, — еле слышно прошептала Марианна. Ее полные губы вздрогнули. — Я хочу перейти в будущие века…

— Какой же срок вы избираете?

— Я… не знаю…

Врачи удивленно переглянулись.

— Что это значит? — спросил усатый врач. — В чем, собственно причина вашего желания уйти из нашего времени?

Марианна подавила волнение, постепенно успокоилась.

— Я невеста Георгия, — сказала она, — командира внегалактической экспедиции. Вы, вероятно, знаете его?…"

Героиня А.Бердника, дожидаясь героя, провела в анабиозе 100000 лет.

Героиня А.Казанцева, отправив героя в космос, идет в Институт жизни [240]:

"— Знаю, зачем пришла. Предлагать себя в подопытные кролики, как говорили в прежние времена? Хотите проспать полвека, дождаться своего принца? — И он остановился, проницательно смотря на Вилену.

Она и не думала отнекиваться, молча кивнула". Впрочем, увидев результаты опытов по анабиозированию, Вилена не рискнула быть подопытным кроликом.

Среди "спящих красавиц" я обнаружил одного мужчину — в повести Г.Гора "Странник и время" (1962) [241]:

"Дело в том, что моя жена отправилась в космическое путешествие на фотонном корабле и, согласно теории относительности, должна вернуться на Землю примерно через триста лет. […]

И вот я жду ее. Свою жену. Я ждал ее триста лет. Ее отбытие в столь длительное путешествие и дало мне право подвергнуться всему, что требовал от меня эксперимент. Желающих анабиозироваться было много. Но, во-первых, я сам работал в лаборатории дискретных проблем, а, во-вторых, мне хотелось увидеться с женой".

Пример 56 показывает, что в _художественной литературе_ писатели могут сознательно включать в свои произведения много раз описанную в _литературную идею_ (у нас — допущение). Видимо, это присуще всем антижанровым произведениям (или антижанровым допущениям), — поясню специфику антижанра словами Г.Морсон (1981) [77, С. 233]: "Особый вид литературного жанра — антижанр (или, как его иногда называют, пародийный жанр) — характеризуется […] во-первых, соответствием его образцов определенной традиции, во-вторых, набором конвенциональных способов их интерпретации. Специфика антижанров состоит в том, что они устанавливают ПАРОДИЙНЫЕ отношения между антижанровыми произведениями и традициями другого жанра высмеиваемого жанра".

Отмечу, что антиутопия — тоже антижанровое произведение.

Как уже отмечалось, определение приоритета ИДЕЙ (у меня допущений) в _художественных произведениях_ не всегда целесообразно писатели могут сознательно включать много раз встречающиеся в литературе допущения.

Мы убедились, что показатель НОВИЗНА пригоден и предназначен для оценки по шкале только определенного типа ИДЕЙ, встречающихся в _художественных произведениях_ (в следующей главе будет показано, что это — прогностические ИДЕИ). Поэтому правильней говорить, что показатель НОВИЗНА предназначен для оценки не любых фантастических ИДЕЙ (у меня — допущений), а ИДЕЙ (допущений) определенного типа.

Но отказ от оценки _всех_ ИДЕЙ (у меня — допущений) по шкале не означает, что мы должны отказаться в курсе РТВ от _сравнения_ допущений (в традиционно понимаемом смысле — ИДЕЙ) — например, это бывает полезным при рассмотрении эволюции допущений.

Выяснив непригодность для _художественных произведений_ определения НОВИЗНЫ всех содержащихся в них фантастических ИДЕЙ, посмотрим, можно ли оценивать _произведения_ по показателю НОВИЗНА, и не случится ли подмена оценки _произведения-идеи_ ИДЕЕЙ произведения?

Вы, наверное, помните анекдот о любопытствующем пассажире, который в аэропорту наткнулся на робота, отвечающего на все вопросы — особенно поразило героя то, как робот по одному лишь внешнему виду определил, куда летит герой и сколько ему осталось свободного времени до отлета самолета. Всячески переодеваясь, любознательный гражданин упорно спрашивает у робота об одном и том же: "Когда улетает мой самолет?" — на что робот не менее упорно отвечает: "Ваш самолет улетает…" — и т. п. Заканчивается все тем, что наш герой, потратив уйму времени и став вообще неузнаваемым, в очередной раз задал роботу провокационный вопрос: когда?…" И получил злорадный ответ: "Уже улетел…"

Сюжет этого анекдота очень напоминает сюжет юморески В.Иванова "Перехитрил…" (1969) [242]. Сегодня уже невозможно определить, какое из этих двух произведений появилось первым — то ли В.Иванов посчитал сюжет анекдота достойным художественного воплощения, то ли произведение В.Иванова настолько сильно поразило читателей, что они поспешили обсудить юмореску со своими знакомыми… Возможно, устный рассказ дошел и до Е.Фуклеева — я даже допускаю, что история об улетевшем самолете ему запомнилась — иначе вряд ли мог появиться рассказ "Ступа, робот и Новый год" (1978) [243], в котором опять опаздывают на самолет из-за своей любознательности…