ключ кодирования ***** ключ декодирования ********
Кому: Borommakot @ chakri. thai. gov / scom
От: Locke % erasmus @ polnet. gov
Тема: Сделано
Подтверждаю: Шри-Ланка дает посадку и разрешение на заправку в Килиноччи вертолету, выполняющему гуманитарную миссию. Опознавательные знаки тайские?
Подтверждаю; моя статья выходит немедленно, срочное распространение во всемирном масштабе. Для сведения: это означает срочное распространение в системах Хайдарабада и Бангкока.
Твоя угроза показывает твою похвальную верность друзьям, но она была ненужной. Это и был момент, которого я ждал. Очевидно, ты не понял, что как только я выпущу статью, Ахиллу придется перенести свою деятельность в другое место, и Петру он наверняка заберет с собой. И как бы ты ее нашел, если бы я выпустил статью месяц назад?
ключ кодирования ******** ключ декодирования *****
Кому: Locke % erasmus @ polnet. gov
От: Borommakot @ Chakri. thai. gov / scom
Тема: Сделано
Подтверждаю: Опознавательные знаки тайские.
Насчет твоих оправданий: фигня. Если бы причина была в этом, ты бы мне ее сообщил месяц назад. Я знаю истинную причину, даже если ты сам ее не знаешь, и мне от нее противно.
Две недели после исчезновения Вирломи Ахилл ни разу не заглянул в зал планирования — против чего никто не возражал, особенно после того, как за возвращение Вирломи была назначена награда. Никто не решался сказать это открыто, но все радовались, что она избежала мести Ахилла. Все, конечно, знали об усилении режима безопасности — для их же «защиты». Но жизнь изменилась не сильно. И без того никто не ездил развлекаться в злачные места Хайдарабада и не водил дружбы с офицерами базы, вдвое или втрое старшими.
Петра, однако, скептически отнеслась к предложению награды. Она достаточно хорошо знала Ахилла и понимала, что он вполне способен назначить награду за поимку человека, уже убитого. Какое можно придумать лучшее прикрытие? Но если это так, значит, у Ахилла нет карт-бланша от Тикала Чапекара. Раз Ахилл должен скрывать свои действия от индийского правительства, значит, он еще не всем здесь командует.
Когда он появился снова, у него на лице не было синяков. Либо Петра слишком слабо ударила, либо за две недели синяки прошли. У нее самой они еще не сошли, но их никто не видел под рубашкой, Интересно, нет ли у него болей в промежности. Может, ему пришлось сходить к урологу. Но Петра не позволила себе выдать ни малейшего злорадства.
Ахилл с энтузиазмом рассказывал, как хорошо идет война и какую отличную работу выполнил отдел планирования. Армия снабжается отлично, и, несмотря на подлые нападения трусливой тайской военщины, кампания развивается по плану. Скорректированному плану, конечно.
Все это была муть. Его слушали планировщики. Они отлично знали, что армия завязла, что бои в долине Иравади продолжаются, потому что тайская тактика беспокоящих налетов не дает организовать сокрушительный удар, который отбросил бы бирманцев в горы и открыл индийской армии дорогу в Таиланд. По плану? Уже не было плана.
То, что говорил Ахилл, значило: такова линия партии. Следите, чтобы ни одна записка или электронное письмо из этой комнаты не содержали ни малейшего намека, будто что-то идет не по плану.
Конечно, все планировщики чуяли, что дело пахнет разгромом. Снабжение огромной армии на марше и без того напрягало ограниченные ресурсы Индии. Снабжение в условиях, когда половина грузов пропадала из-за ударов противника, перемалывало ресурсы Индии быстрее, чем она могла их восстанавливать.
При существующем уровне производства и потребления армия останется без боеприпасов через семь недель. Но это вряд ли будет важно — если не произойдет чуда, уже через четыре недели кончится горючее.
Все знали, что если бы действовать по плану Петры, Индия могла бы продолжать наступление неопределенно долго и бирманское сопротивление просто бы выдохлось. Война уже велась бы на тайской земле, и безжалостные сроки не нависли бы так грозно над армией Индии.
Об этом не говорили в рабочем зале, только в столовой — осторожно, намеками, вскользь. Не поздно ли вернуться к этой стратегии? На самом деле нет — но потребуется стратегическое отступление основной массы индийской армии, что уж никак нельзя будет скрыть от народа и СМИ. Это будет политическая катастрофа. Но остаться без патронов и бензина — это еще катастрофичнее.
— Все равно мы должны составить планы отступления, — сказал Саяджи. — Если на фронте не случится чуда — проявится ранее не замеченная гениальность какого-нибудь полевого генерала, или в Бирме и Таиланде произойдет политическая катастрофа, — нужен план, чтобы спасти наших людей.
— Вряд ли нам дадут разрешение тратить на это время, — возразил кто-то.
Петра за едой обычно молчала, несмотря на свою новую привычку сидеть за столом с группой. Но на этот раз она высказалась:
— Составляйте их мысленно.
Минуту все помолчали, потом Саяджи кивнул:
— Хорошая идея. Без ненужных споров и шума.
С этого момента в столовой обменивались зашифрованными докладами о состоянии плана отступления.
Второй раз, когда Петра заговорила, это не имело отношения к планированию военных операций как таковому. Кто-то в шутку заметил, что пора бы Боза вернуться. Петра знала, кто такой был Субхаш Чандра Боза, нетаджи[вождь (хинди).] Индийской национальной армии, антибританской силы, которую поддерживали японцы во время Второй мировой войны. Когда в конце войны Боза погиб в рухнувшем самолете на пути в Японию, среди индийцев пошла легенда, что он на самом деле не погиб, но выжил и вернется когда-нибудь вести свой народ к свободе. В последующие столетия Боза упоминали и шутливо, и всерьез — намекая, что существующее руководство так же нелегитимно, как английская колониальная администрация.
От Боза разговор перешел на Ганди. Кто-то заговорил о «ненасильственном сопротивлении» — не подразумевая, что кто-нибудь в отделе планирования может что-либо подобное рассматривать. Кто-то другой сказал, что это пассивное сопротивление.
Тогда вновь заговорила Петра:
— В Индии надо бы знать правильное слово. «Сатьяграха», и оно совсем не означает мирного или пассивного сопротивления.
— Здесь не все говорят на хинди, — сказал один планировщик-тамил.
— Но Ганди знать должны все. Саяджи согласился с ней.
— Сатьяграха — это нечто другое. Воля перенести личные страдания ради того, чтобы поступать правильно.
— А в чем тут разница?
— Иногда, — сказала Петра, — то, что правильно, бывает не мирным и даже не всегда ненасильственным. Выносишь то, что должен вынести.
— Это больше всего похоже на смелость, — сказал тамил.
— Смелость поступать правильно, — добавил Саяджи. — Смелость даже тогда, когда невозможна победа.
— А как насчет «Без осторожности нет доблести»?
— Слова трусливого шекспировского персонажа, — ответил чей-то голос.
— Здесь нет противоречия, — возразил Саяджи. — Совершенно разные обстоятельства. Если есть шанс победить потом, отступив сейчас, отводишь свои силы. Но лично для тебя, если ты знаешь, что цена правильного поступка — страшная утрата, страдание или даже смерть, сатьяграха означает еще большую решительность поступить правильно из страха перед страхом, который может уговорить тебя на неправильный поступок.
— Ох, парадоксы внутри парадоксов.
Петра вернула разговор от поверхностной философии к чему-то совсем другому.
— Я, — сказала она, — пытаюсь достичь сатьяграхи.
В наступившем молчании Петра поняла, что по крайней мере до некоторых дошло. Сейчас она жива, потому что еще не достигла сатьяграхи, потому что не всегда поступает правильно, но лишь так, как необходимо для выживания. И это она собирается изменить. Совершать правильные поступки, независимо от того, останется после этого живой или нет. Слушатели — то ли из уважения, то ли им стало неловко от накала страстей в ее словах, то ли они задумались — молчали весь остаток обеда, а расходясь, снова заговорили на будничные темы.
