Ничего не поделаешь Патти-книга живет. И растет.

Самое сложное для такого человека, как Я, — это начать. Уж очень о многом я собираюсь поговорить Меня зовут ПАТТИ ДИФУСА [11], и я отношусь к тому типу женщин, которые олицетворяют собой свою эпоху. Моя профессия? Международный секс-символ, или международная порнозвезда, называйте как хотите. Мои фотороманы [12] и кое-какие фильмы на восьмимиллиметровой пленке пользуются успехом в Африке, Португалии, Токио, в Сохо и на мадридском Растро [13]. По мнению знатоков жанра, мою интерпретацию эротики отличает нечто неуловимое, нечто делающее меня уникальной — а в данной категории субпродуктов такое встречается не часто. Мне очень понравились слова Альфонсо Санчеса: когда Я произвожу фелляцию, зритель обращает внимание только на выражение моих глаз и на мой рот. Дело в том, что Я — прежде всего и как бы то ни было — актриса. Зачем мне это скрывать? Скажу больше я не только обладательница тела, которое сводит с ума мужчин, у меня еще и мозги имеются. Но это я демонстрирую лишь в редких случаях. Было бы дурным тоном дать мужчине понять, что за идеальной внешностью куклы Барби-суперстар скрывается незаурядный интеллект. Хотя иногда все-таки стоит блеснуть умом. Например, пару дней назад на вечеринке я познакомилась с редактором вот этого журнала, который вы читаете.

— Я редактор «Ла Луны», еще одного журнала.

— Обожаю твой журнал! — воскликнула я довольно напористо.

— Как это может быть — ведь еще не вышел первый номер?

— А не важно. Если мне что-то нравится, то нравится сразу же.

Я говорила так убедительно, что ему тоже пришлось малость ко мне подольститься:

— Я твой большой поклонник, Патти. Твой последний роман, «Свинки-близняшки», — просто праздник дикости и дурного вкуса. Почему ты не пишешь для нас? В последнее время наша страна сильно изменилась, и никого не удивит, если точка зрения порнозвезды будет представлена на страницах ежемесячного издания.

Я, естественно, согласилась. Это одно из самых заманчивых предложений, которые я получала в своей жизни. Я, как и почти все женщины моего рода занятий, хоть и не написала за всю жизнь ни строчки, всегда ощущала себя писательницей. И вот еще что интересно: когда девушка вроде меня начинает писать, всегда получается нечто философическое, в духе Лорелеи у Аниты Лоос. Чистая философия, без примесей. И не важно, что тема будет ОДНА И ТА ЖЕ. Несмотря на молодость, Я повидала много народу, а уж кого Я знаю лучше всех на свете, так это СЕБЯ САМУ. Полагаю, чтобы быть честной перед читателями, нужно говорить о том, что знаешь сама. К тому же редактор этого журнала определил мою задачу так: пиши о чем хочешь современном. И тогда Я подумала: современность — это способность быть вовремя. А у МЕНЯ эта способность развита прилично. Я и есть современность. То есть Я сразу же поняла, что самое лучшее и самое интересное — это Я САМА. Вот и отлично, что поняла, поскольку, на мой взгляд, это не только интересная, но и вполне оригинальная тема: ведь до сих пор никому не приходило в голову говорить обо МНЕ.

Но Я собираюсь писать еще и о МИРЕ, или о ЖИЗНИ, — как вам больше нравится. То есть я расскажу вам еще и о моих подругах, о Мэри фон Этике и об Адди Поссе [14]. Они ничего собой не представляют, редкостные уродины, но, поскольку каждую ночь они проводят на улице, с их помощью можно узнать о многих вещах.

Главная добродетель фон Этики — ее бесполезность: она никогда ничем не занималась, кроме макияжа и хождения по вечеринкам. Она красит ногти в черный цвет и вот уже четыре года как не стрижет их. Теперь они стали длиной с пальцы, и длина ногтей фон Этики определила ее образ жизни: парализовала ее. Фон Этика не могла предвидеть, что по мере роста ее ногтей жизнь для нее сведется к основным функциям, — для этого она не обладает достаточным интеллектом. По множеству разных причин мы, остальные девушки, обречены заниматься банальными вещами, вроде проституции, терроризма, ухода за детьми или аэробики; фон Этика, лишенная помощи рук, может лишь курить, выпивать и смеяться на вечеринках. Вот это я называю свести свою жизнь к основным функциям. К тому же она питается только булочками, пышками, кексами и донатсами. Я считаю, что ее чувствительность понизилась из-за ногтей: ей даже креветки не нравятся. Адди Поссу называют также ТАСС Информа — за ее склонность к сплетням. Иногда мы с ней совершаем совместные выходы: ведь она такая толстая, что над ней всегда приятно посмеяться. Она тоже снимается в фотороманах, всегда в роли мадам из борделя или матери какой-нибудь девчонки. Себя она считает испанской Мей Уэст, но Я-то уверена, что выше Исабель Гарсес из фильмов про Марисоль [15] ей не подняться.

Я хочу, чтобы мои заметки несли в себе определенную мораль, поэтому буду рассказывать о Тасс и Мэри: они представляют собой два типа женщин, коим не следует подражать.

Я еще не сказала, что на вечеринке, когда редактор «Ла Луны» предложил мне писать для этого журнала, я была с Энди Уорхолом. Кто-то позвонил Уорхолу в Нью-Йорк и пообещал оплатить билет и гостиницу, если он посетит несколько вечеринок в Мадриде. Уорхол согласился, поскольку не умеет отказываться от приглашений на вечеринки, как бы нелепо они ни выглядели. И более того, он предпочитает нелепые праздники, поэтому здесь ему понравилось. Кристофер Маркое, приехавший с ним фотограф (Уорхол всегда берет с собой фотографа — вдруг сам забудет что-нибудь снять), сказал, что кроме вечеринок у Энди в Мадриде было единственное дело — познакомиться со мной. В руки Уорхолу попала одна из самых грязных моих работ, фотороман «Черный поцелуй», и он на меня запал. В аэропорту Барахас [16] он даже сказал репортерам, что самое значительное влияние на него как на кинорежиссера и художника оказала Патти Дифуса, то есть Я. По-видимому, какой-нибудь испанский гомик-фотомодель принес ему на «Фабрику» «Черный поцелуй» и что-нибудь из моих порнофильмов, объявив себя их постановщиком и автором сценария.

«Меня ни сценарий, ни постановка не интересуют — скорее, они мне отвратительны. Но Патти Дифуса гениальна. Если бы она жила в Штатах, у нее была бы своя программа на телевидении» — вот, что, наверное, ответил Уорхол гомику-модели.

Не знаю, после такой похвалы от создателя поп-арта мне, может быть, и стоит отправиться в Америку, заняться чем-нибудь…

Уф! До чего же я творческая натура: незаметно для себя накатала уже больше двух листов и все еще НИЧЕГО не сказала. А впрочем, я просто хотела представиться. В ближайших номерах журнала у меня будет возможность раскрыть вам свое сердце — ведь у международной секс-звезды тоже есть сердце.

В своей предыдущей заметке Я остановилась на том, что у секс-звезды тоже есть сердце, причем имела в виду себя. Тогда я еще не знала, до какой степени это верно, ведь когда пишешь, то невольно допускаешь легкую ложь — именно это критики называют «творчество». А истина в том, что сейчас я ВЛЮБЛЕНА. Читайте внимательнее: ВЛЮБЛЕНА. Я расскажу вам, как все произошло. Я только что вернулась с Ибицы вместе с подругой, невозможной и несносной Адди Поссой, которая ничуть не похудела с тех пор, как подсела на героин. Адди — это что-то невероятное. Она единственная знакомая мне наркоманка, не потерявшая ни грамма своего веса. Она взялась за героин, чтобы быть не хуже людей, или, по ее собственным словам, потому что она женщина, «которой все на свете хочется попробовать», однако сильные наркотики ей очень идут и прет ее действительно круто. Но не буду слишком подробно писать про Адди: мне известно, что Адди — не коммерческий товар, А ВОТ Я — ДА.