— Нервы у меня уже давно сдали — Заявил он. — Всё, пора на Тартру!

Сказал, как отрезал, и спорить дальше с ним бесполезно. Да, ну и мать его так! Надоело мне здесь!

— Ну, что, рванули? — Спросила я.

Он задумался.

— Подожди немного здесь. — Сказал он. — Я сейчас определю, где находятся ребята.

Он, как будто отключился, глаза стали стеклянными, лицо окаменело — истукан, да и только.

Нет, он мне точно много чего наплёл! Например, этот их вечный двигатель — ерунда всё это! Всё равно я в этом ни черта не разбираюсь, мне можно какую угодно лапшу на уши вешать — всё схаваю. Хвастун. Ревнивый хвастун и эгоист.

Невидящие глаза Софа смотрели куда — то в небо и мне было очень неуютно и одиноко на этой чужой планете, но честно ждала, когда он закончит поиск.

До сих пор мне не понятно, как мысль находит того, кому адресована в этой бесконечной Вселенной? И ведь как быстро! Я хотела было вмешаться, но не рискнула. Зачем парню мешать? Стены сменили цвет на красно — жёлтый и я поняла, что так они отозвались на образы Тартры — горячей и пылающей, огненно — красной. Значит, он уже на Тартре. Ещё какое — то время он находился в прострации, но вот лицо его ожило — он вернулся.

— Слушай, Соф, а у вас обезьяны есть?

— Кто? — Не понял он.

— Обезьяны — животные такие, на людей немного похожи.

— Нет у нас таких. А зачем тебе это?

— Вот и я думаю, а от кого же вы произошли?

Он пытался сохранить серьёзное выражение лица, но не выдержал и рассмеялся.

— Ну и мусор у тебя в башке! Мы всегда были людьми.

Надо же, и здесь они нас обскакали. Не объявился у них свой Дарвин. Повезло ребятам. Мы, значит, от обезьян произошли, а они — от людей. Какое свинство!

— Врал Дарвин! Ох, врал! — Возмутилась я. — Я тоже в его теорию происхождения видов не верю. Я просто не могу этого представить. Я понимаю какие — то изменения внутривидовые — это понятно, но, чтоб из динозавра получилось, например, млекопитающее, пусть даже через миллионы лет, нет этого я представить не могу! Это что получается — однажды у мамы — динозаврихи вылупился динозаврик с выменем, так что ли? И зачем обезьяне становиться человеком? Вот, к примеру — прямохождение — это вредно для позвоночника и неудобно. На фига обезьянам из поколения в поколение ходить на двух лапах, чтобы наконец — то у них так изменился скелет, если это просто неудобно? И вообще, если эволюция занимает миллиарды лет, то зачем она вообще нужна?

Приспосабливаться к изменяющейся среде надо быстро, чтоб не сдохнуть раньше времени. Почему сейчас не появляются новые виды? Вот сейчас человек так быстро изменяет окружающую природу, что новые виды должны появляться, как грибы после дождя…

Он смотрел на меня, как на сумасшедшую и с восхищением произнёс:

— Чего только нет в твоей голове! Такой бардак — даже страшно. Зачем тебе всё это? Можешь мне это объяснить?

Я задумалась. Зачем мне всё это нужно? Незачем. Просто мысли всякие в голову лезут и лезут. Прыгают, как кузнечики и не дают покоя.

— Понимаешь, Соф, мне нравится думать, что мир наш создан кем — то, таким, как он есть. Возможно, сначала он был другим, но не понравился и был уничтожен, но потом создали новый мир — такой, как сейчас. И, скажи мне, Соф, зачем мы вообще нужны, если вдруг тому, кто этот мир создавал, захочется нас уничтожить и сотворить что — то новое, разве мы сможем этому помешать? Не сможем! Вот так и Тартра…

— Вот и Тартра, — подхватил он — пока она жива и у нас есть хоть какой — то шанс её спасти, мы попытаемся это сделать, тогда, возможно и нас не уничтожат в ближайшее время. Заработаем немного бонусов для своих цивилизаций.

— А я считаю, что мы не нужны. Тот, кому суждено погибнуть — погибнет. А тот, кому суждено выжить — выживет и без нас.

Что мне в нём нравится — это то, что он не загаживает себе мозги лишними сомнениями, он знает, что он должен сделать и делает это.

— Значит так, сначала на Землю, оставишь своё тело и на Тартру. Ребят я нашёл.

Чтож, пора — так пора.

Я в последний раз окинула взглядом его жилище, вздохнула и без предупреждения рванула на Землю. Он немного задержался. Потом я не могла объяснить ему, что же произошло. Это длилось какую — то минуту не больше. В комнате вдруг стало холодно. Боковым зрением я уловила какое — то движение. Что — то тёмное, холодное метнулось за шкаф. Мне стало страшно. Я заглянула за шкаф, но ничего там не обнаружила. Показалось.

Появился Соф. Наконец — то! Мог бы и побыстрее.

— Что случилось? — сразу почувствовал неладное он.

— Да нет, ничего. Показалось.

Он к чему — то прислушался, напрягся. Он был почему — то встревожен.

— Холодно. — Сказал он.

— Ладно, нам пора. — Я спешила покинуть свой дом.

Всё по привычной схеме, но в последний миг, я почувствовала, как меня коснулось что — то холодное и гнусное. Меня просто обжёг необъяснимый, я бы сказала — потусторонний холод.

ГЛАВА 12

Мы на Тартре в посёлке нургов. Едва мы появились, к нам подошли Ирф и Шарт, лица у них были испуганные. Ладно, Шарт, но, чтобы Ирф боялся!..

— Что тут у вас? — Спросил Соф.

— Здесь у нас мор. — Угрюмо ответил Ирф. — Шарт вывел наверх всех таргов, они тоже умирают.

Мы узнали, что умер старый Император и Шарт стал править таргами. И всё бы ничего, но проснулись вулканы, и жить под землёй стало невозможно. Города таргов умирали один за другим, заполняясь лавой, а вода уходила всё глубже и глубже. Остатки своего народа Шарт решил вывести на поверхность, но ему пришлось долго уговаривать нургов, чтобы те приняли их к себе. Но и на поверхности было не легче — к жаре прибавились взбунтовавшиеся вулканы, землетрясения и мор.

Положение — хуже не бывает, но меня волновало другое, то, что случилось со мной в последний момент на Земле. Я уже поняла, что со мной произошло, но не хотела в это верить. Чтобы проверить свою догадку, я направилась прямиком в лес. Я уже не боялась жутких растений Тартры, было кое — что пострашнее. Ребятам я ничего не сказала.

Я шла между хищными растениями совершенно беззащитная, но они меня почему — то не трогали, напротив, они изо всех сил старались не коснуться меня, отводя ветви. Если бы они могли ходить, то они наверняка разбежались бы от меня в разные стороны. Даже трава расползалась передо мной, уступая мне дорогу. Со мной действительно произошло самое страшное, что я могу себе представить — в меня вселился антискарр! Теперь их во мне двое! Я чувствовала, как они стараются вытолкнуть друг друга. И от этого мне было так плохо, словно внутри у меня взрывались бомбы. Я упала и заревела. Боже мой, чем же я теперь стала?! Я почувствовала на себе взгляд, подняла голову и обнаружила Софа и сфинкса.

— Успокойся, мы что — нибудь придумаем.

— Ты понял, что произошло?

— Я это почувствовал.

Он подошёл ко мне, уселся на землю рядом со мной. Стояла адская жара, а мне было холодно. Тартра под ногами содрогалась, словно в агонии. В небо поднимались клубы пепла из проснувшихся вулканов. Вулканы? Нет, это не вулканы — это свинство! Они возникали на ровном месте — почва вдруг проваливалась, и из образовавшейся дыры на поверхность выползали багровые змеи — это лава и вверх поднимались клубы дыма.

— Соф, мы ничего не сможем сделать для этого мира — призналась я не столько ему, сколько самой себе. — Что происходит на этой планете? Она, как будто свихнулась. Здесь нельзя жить!

Сфинкс не приближался, но и не уходил. Он внимательно следил за мной, готовый в любой момент броситься на меня. Я видела, что он боится меня. Чтож, надо привыкнуть, что теперь меня все боятся. Даже Соф теперь не хочет копаться в моей голове — боится столкнуться с той тварью, которая во мне поселилась.

— Ты принесёшь беду. — Услышала я у себя в голове голос сфинкса, который звучал как — бы издалека, словно что — то глушило его. — Ты одержима демоном.