Он не мог не откликнуться на вызов, брошенный ему каким-то сопливым пацаном.

– Давай катнем, на счастье.

Эта фраза Самсона означала, что он предлагает сыграть без подтасовок и шулерских приемов.

– Только стирами не твоими и не моими.

Они подозвали метрдотеля, и через минуту на столе лежала запечатанная колода карт. Братва тут же придвинулась к игрокам, шумно гремя стульями. Группировались, естественно, вокруг своих. Приезжие – рядом с Малышом, местные – возле Самсона.

– Во что катнем? – спросил Малыш.

Самсон пожал плечами.

– В «секу».

– Ладно, в «секу» так в «секу». Кто сдает? – лукаво улыбаясь, поинтересовался Малыш.

– Если играем на счастье, то не ты и не я, – не задумываясь, ответил Самсон.

– А кто, халдей? – насмешливо протянул Малыш.

– А че, пусть халдей сдаст, всех-то делов – по три карты.

– Сколько партий?

– Троечку.

– Годится, – сказал Малыш. – Только я без бабок не катаю.

– А то! Сколько ставим?

– Пятихатку.

– Лады.

На кон поставили по пятьсот тысяч. Самсон завернул к столу официанта, пробегавшего мимо с подносом, заставленным грязной посудой.

– Э, халдей, «секу» знаешь?

– Что, что, извиняюсь? – непонимающе переспросил официант – молодой парень с внешностью классического трактирного полового.

– «Сека» – игра есть такая в картишки, – пояснил Самсон. – «Московский дурачок» по-другому.

– Нет, не знаю.

– Ладно, тебе все равно до манды дверца. Да убери ты куда-нибудь эту парашу.

Недолго думая, официант поставил поднос с грязной посудой на соседний столик. Клиент, которому досталось такое нежданное счастье, попробовал было возмутиться, но быстро сообразил, что этого делать не следует.

Официант стал по правую руку от Самсона, как крупье в казино. Ему вручили запечатанную колоду и объяснили правила сдачи.

– Значит, так. Распечатываешь пачку, минуту шуруешь. Тасовать-то карты умеешь?

– Ну да, – пожал плечами официант.

– Потом даешь мне столкнуть. Сдаешь карту мне, карту ему, – Самсон показал на Малыша, – чтобы было по три у каждого. Когда партия закончена, снова шуруешь, снова даешь столкнуть, теперь уже ему. И так три раза. Догоняешь? Три партии играем.

Официант сделал все, как ему велели. Перетасовал, дал столкнуть, сдал карты.

– Чье слово? – спросил Малыш, ловкими профессиональными движениями сложив свои карты и посмотрев в них таким образом, чтобы не видели окружающие.

Самсон в свои карты пока не заглядывал.

– Пусть будет твое, – небрежно разрешил он.

– Продолжу «лимоном». – Малыш вальяжным движением вынул из кармана пачку купюр, отсчитал миллион и под одобрительные возгласы корешей бросил на стол.

Самсон сделал то же самое.

– Продолжу втемную.

– Самсон, ты б хоть в карты глянул, – забубнил кто-то над его ухом.

– Заткни поддувало. Знаю, что делаю.

Малыш продолжил игру, поставив на кон еще два с половиной миллиона – столько же, сколько уже было в банке. Самсон без тени сомнения ответил тем же.

Когда в банке было десять миллионов, Малыш на некоторое время задумался, а потом, потерев подбородок, сказал:

– Ладно, вскрываю.

Самсон неторопливо закурил, выдержал паузу и стал по одной открывать свои карты. У него оказалось тринадцать очков. У Малыша был единственный туз – одиннадцать очков.

Запрудненские шумно загоготали, застучали кулаками по столу в знак одобрения.

– Во дает Самсон. Ну ништяк. За одну партию десять «лимонов» скосил.

За это местные дружно выпили. Гости, хоть и выглядели удрученными, от лишней рюмки тоже не отказались.

Судя по внешнему виду Малыша, он не придал первому проигрышу никакого значения. Небрежно бросив карты на стол, он засмеялся, потом протянул руку к блюду с фруктами, отщипнул от ветки виноградину и бросил ее в рот.

Самсон, нагнувшись к столу, передвинул деньги из банка в свою сторону. Но по карманам рассовывать не стал.

Официант снова сдал карты. Малыш продолжил игру пятью миллионами. На сей раз Самсон не стал рисковать и глянул карту. Но так, чтобы никто из окружающих не видел.

– Отвечаю.

Он отсчитал пять миллионов и двинул их в банк. Малыш снова продолжил. Вскрывал Самсон, когда на кону было двадцать миллионов.

– Очко, – с торжествующим видом сказал он, выкладывая карты на стол.

Малыш немного подождал и с безразличным выражением лица перевернул карты рубашками вниз.

– Два лба, – выдохнул кто-то из местных.

Два туза, трефовый и бубновый, давали Малышу преимущество в одно очко. Двадцать миллионов передвинулись на другую сторону стола.

Счет по партиям сравнялся. Победителя должна была выявить третья, последняя, партия.

Самсон занервничал.

– Ты там шуруй как следует, – сказал он официанту, не отрывая глаз от колоды.

В ожидании сдачи Малыш сидел, опустив руки под стол. Его бесцветное лицо не выражало никаких эмоций.

В свою очередь Самсон тер вспотевшее лицо, ерзал на стуле, потом закурил. Последняя партия обещала крупный банк. Собственных денег Самсона на хорошую шпилевку могло и не хватить.

После сдачи он плотно сложил карты, поднес их к самым глазам и очень осторожно посмотрел.

– Вхожу двумя «лимонами».

Малыш, глянув карту, поднял ставку до десяти миллионов. Самсон стал судорожно шарить по карманам, доставая всю наличность. Денег не хватало.

– Корень, – обратился он через плечо к одному из братков, – дай лавэ. Возьму чистоган, сразу отдам.

На стол перед Самсоном шлепнулся толстый бумажник из черной кожи.

– Там только баксы, – сказал Корень. – На тачку копил.

Самсон отсчитал двадцать пять бумажек с изображением президента Франклина и бросил в банк.

– Две с половиной штуки ставлю.

Малыш явно намеревался продолжить игру, но кореша, которым не терпелось увидеть развязку, стали нетерпеливо подталкивать его локтями.

– Вскрывай, вскрывай, в банке уже десять штук баксов.

– Ладно, посмотрю я тебя, Самсон.

Малыш достал из заднего кармана собственный бумажник, набитый долларовой наличностью, отсчитал две с половиной тысячи долларов и швырнул их на стол. При этом он положил карты на стул под ногу.

Раскрасневшийся от возбуждения Самсон стал медленно переворачивать свои карты. Руки его заметно дрожали.

– Три шаперки.

Столпившиеся вокруг кореша взвыли от восторга:

– Ни хрена себе, тридцать два очка!

Это была почти максимальная выигрышная комбинация. Перебить ее могли только три туза.

Малыш молча пожевал губами, достал карты из-под бедра и стал по одной выкладывать их на стол.

– Лоб… Еще лоб… И еще лоб. Ну так что, Самсон, кто из нас лучше метает стирки?

– Во бля, – дружно выдохнули все собравшиеся вокруг.

Самсон, не веря своим глазам, наклонился над столом, долго смотрел на карты Малыша, потом откинулся на спинку стула. Погрузившись в состояние прострации, он смотрел в потолок, шевелил губами, будто что-то высчитывал.

Малыш тем временем собрал со стола все деньги, рассовал их по карманам и бросил несколько синих банкнот официанту, сдававшему карты.

Подельники шумно восхищались его победой, хлопали по плечам, в то время как на противоположной стороне стола воцарилось уныние.

– Да, бля, не подфартило Самсону…

– Но зато шпилевка была ништяковая.

– Халдей, – послышался голос Малыша, – еще конины. Я проставляю.

Официант, кивнув, сгреб с соседнего столика поднос с грязной посудой и бросился в подсобку. Малыш, сделав заказ, вышел из-за стола размяться.

Братва, опрокинув после такой напряженной игры по рюмке, дружно задымила. Про Самсона на некоторое время забыли. Он сидел набычившись, глаза его смотрели в одну точку.

Рядом с ним обхватил голову руками Корень. Еще несколько минут назад он был так близок к осуществлению своей мечты о собственных колесах.

Малыш, подтвердивший свою высокую репутацию наследственного каталы, прошелся вдоль столов. Его внимание привлекла смазливая девчонка в дальнем углу ресторанного зала.