Константин допил коньяк, отставил бокал в сторону, сделал несколько глотков горячего кофе.

– Хорошая штука. Не возражаешь, если я закурю?

– Дыми, мне это уже не вредит.

– Значит, окончательно плюнул на врачей?

– Да, и чувствую себя прекрасно. Теперь я понимаю, что нас держит в этой жизни. Только дело. Оно позволяет не раскисать, быть в форме.

– Что ж должно было случиться, чтоб заставить тебя вернуться к делам?

Артур посерьезнел.

– Многое случилось, очень многое. А если в двух словах – неблагоприятное развитие событий в нашем мире. После того как молодежь стала оттеснять старых воров от дел, все пошло наперекосяк. Перестали соблюдаться воровские традиции, повсюду попер беспредел, и главное – никому не известно, что будет завтра. Дальше отступать некуда. В конце концов, скажи мне честно, Жиган, ради этого ли мы столько парились на зонах? Мы всегда старались решать вопросы по справедливости. Нас не могли сломать ни опера, ни большие деньги. Мы должны вернуть уважение к себе и поставить отморозков на место.

– Это непросто, – вздохнул Жиган.

– А разве просто было погасить бунт в нашей зоне? Помнишь, когда ты спас мне жизнь? – возбужденно заговорил Артур. – Разве просто было утихомирить несколько тысяч разбушевавшихся мужиков? Разве просто было сохранить свой авторитет? А ты? Разве просто было тебе выжить?

– Там все было понятнее, почти как на войне. Были враги…

– …но не было друзей, – закончил за него Артур. – Ты воевал в одиночку.

– Ну, не совсем один…

Константин вспомнил своего соседа по шконке снизу – Василия со смешной погонялой Рикша. Простой зек, работяга из «мужиков», Рикша смог найти в себе мужество рискнуть жизнью. Жаль только, погиб глупо.

– Давай-ка нальем еще раз, – серьезно сказал Константин. – Хочу выпить за одного человека, которому я многим обязан.

На сей раз он выпил коньяк, не смакуя и не вдыхая аромат, – одним глотком.

Еще немного посидели, помолчали, каждый о своем.

Синатра в дуэте с Эллой Фицджеральд пел что-то о любви.

Наконец Артур взглянул на часы.

– Пора собираться, Жиган. Я сейчас переоденусь и вызову машину. У меня теперь «Волга», черная, – засмеялся он. – Помнишь, как в прежние времена у больших начальников? Ты пока допивай кофе, не торопись.

Артур и Жиган приехали в ресторан «Райский уголок» чуть раньше остальных гостей. У входа их встретил импозантный молодой мужчина с бэджем «Администратор» на строгом темном костюме.

– Добро пожаловать в наш ресторан, – приветствовал он Артура. – Ваш кабинет готов. Пожалуйста, пройдите за мной.

Вскоре они оказались в довольно просторном помещении со стенами, покрытыми дубовыми панелями, и большим круглым столом, вокруг которого были расставлены шесть стульев с высокими спинками.

Стол был сервирован для приема гостей: шампанское «Моэт», коньяк «Мартель», водка «Абсолют», минеральная вода «Перье». Шампанское, как и положено, стояло в ярко начищенном ведерке со льдом, бутылки минеральной, очевидно, только что из холодильника, покрылись испариной, белоснежная скатерть была украшена вышивкой по краям.

Кроме напитков, на столе был и сервиз из дорогого английского фарфора, хрустальные бокалы и рюмки, а также небольшая металлическая ваза с полевыми цветами.

Артур и Жиган сели рядом. Константин с улыбкой посмотрел на вазу, а Артур пояснил:

– Это я попросил. Не люблю я этих роз, гвоздик и ребят попросил, чтобы ничего такого не приносили. Слишком много похорон видел в последнее время, поэтому охапки цветов вызывают у меня неприятные ассоциации. Минеральной хочешь?

– Нет, спасибо, – отказался Панфилов.

– А я вот люблю минеральную воду, особенно «Перье». «Нарзан», конечно, тоже неплох, но «Перье» с лимоном напоминает мне о чем-то непрожитом. Что-то такое дивное, из другой жизни.

Друзья Артура прибыли почти одновременно. Первым появился невысокий, но моложавый и подтянутый кавказец, одетый, как и виновник торжества, в строгий черный костюм и белую сорочку, при галстуке. На вид ему можно было дать не больше сорока. Когда чуть позже Константин узнал, что гостю уже за пятьдесят, он был немало удивлен.

После традиционного рукопожатия и дружеских объятий Артур представил Константину друга:

– Гурам. Это Костя – я его больше знаю как Жигана. К сожалению, крестил не я, но погоняло точное.

Гурам разговаривал с едва заметным грузинским акцентом, как, впрочем, и следующий друг Артура, который пришел почти сразу же после Гурама, – Валера Кутаисский, как представил его Артур.

Валера был примерно одного возраста с Артуром, но выглядел его прямой противоположностью.

Невысокого роста, грузный, с солидным брюшком, основательной лысиной, которую он то и дело промокал носовым платком, круглым лицом с мясистыми губами и крупным носом с горбинкой – ни дать ни взять, партийный функционер.

Валера Кутаисский был крупной фигурой в определенных московских кругах. Жигану несколько раз доводилось слышать о нем не только от Артура. Коронован он был давно, а свой первый срок получил еще много лет назад за «скок» – квартирную кражу.

– Погода как у нас на Кавказе, – засмеялся он, усаживаясь на отведенное для него за столом место и с шумным сопением утирая пот. – Но на юге дышится легко. Воздуха много, простор. Не люблю московские каменные джунгли летом.

– Обычно Валера в такое время отдыхает где-нибудь у моря, – объяснил Артур с улыбкой. – Но по моей просьбе задержался.

– Разве я мог проявить неуважение к старому другу? А, генацвале Костя? Жаль только, что Артур не разрешил преподнести ему настоящие подарки от всего сердца.

– Я тебя знаю, – откликнулся Артур, потягивая минеральную воду. – Если бы не мой запрет, ты б притащил в этот ресторан скаковую лошадь. Костя, знаешь, у него, между прочим, собственная конюшня в Подмосковье.

В ответ Валера загадочно улыбнулся и развел руками:

– Артур, с тобой трудно разговаривать, ты видишь людей насквозь.

– То же самое можно сказать и о тебе, Валера, – добавил Гурам.

– Э, Гурамчик, дорогой, – отмахнулся тот, – мы собрались здесь для того, чтобы делать комплименты дорогому юбиляру, он это заслужил.

Спустя несколько минут были заполнены еще два пустовавших места. Эти гости прибыли с огромным букетом орхидей.

– Боря, – укоризненно сказал Артур, обращаясь к прибывшим, – Славик, я же просил, чтобы без цветов и крупных подарков.

Боря был маленьким вертлявым субъектом с очень подвижным лицом, на котором мгновенно отражались самые разнообразные эмоции. Только что он был веселым радушным гостем, и тут же сама печаль.

– Дорогой мой Артурчик, неужели мы так обидели тебя? Ты посмотри, нет, ты только посмотри, какая это красота. Знаешь, ехал по Тверской-Ямской, вот увидел в витрине цветочного магазина и не смог удержаться. Тут же, тут же остановился и послал людей. А Славик ни при чем. Нет, он, конечно, при чем, это от нас обоих, я в том смысле, что он тоже выразил свое восхищение этим букетом. Ты посмотри, какая прелесть, Артурчик.

Словоохотливый Боря мог бы продолжать говорить бесконечно, но Артур жестом прервал его:

– Хорошо, хорошо, я верю.

За исключением Константина все остальные гости Артура хорошо знали друг друга.

– Костя, познакомься, это Борис Исаакович. Для тех, кто сидит за этим столом, просто Туз. И наконец, Вячеслав. Для некоторых – Соболь.

Вячеслав был самым импозантным среди гостей. Высокий, седой, осанистый, всем своим внешним видом – холеным ухоженным лицом, как-то по-особенному элегантно сидящим костюмом, модным галстуком, аккуратной прической, над которой, судя по всему, потрудился дорогой мастер, и в особенности тростью с резным набалдашником, изображавшим голову тигра, – Соболь напоминал наследственного аристократа, каким-то непонятным образом угодившего в небольшой московский ресторанчик.

Немедленно появились официанты, которые аккуратно и сноровисто расставили на столе закуски, открыли бутылки со спиртным, разлили по бокалам шампанское. Выполнив свою работу, они тут же исчезли, оставив клиентов наслаждаться праздником в узком кругу.