Во-первых, Коля был бомжем, то есть лицом без определенного места жительства. Во-вторых, Коля раньше был известным в Одессе футболистом. А в-третьих, Коля был немного сумасшедшим, что и делало его чрезвычайно приятным в общении человеком.

Недавно мы выручили его из одной неприятной ситуации, и поэтому в принципе могли воспользоваться его услугами совершенно бесплатно. Но Глайзер все-таки купил бутылку дешевой водки, получив которую Коля серьезно поведал нам:

– Для вас, ребята, и Родину продал бы!

Поддержав его в этом утверждении, мы посадили Колю на соседнюю скамейку, строго приказав никуда не отлучаться. На наше счастье – и на беду девушек – он выполнил указание.

Теперь, когда пришло время, Коля вновь был призван в наш круг и после тщательной инструкции нетвердой походкой направился к девушкам.

– Надо поближе подойти, – обеспокоенно сказал Илья. – Мы ведь не услышим ничего!

– Не глупи, – зло бросил я. – Не забывай, что многие из них нас знают!

– Но они же не знают, что авторы писем – мы, – беззаботно произнес Бар. – Я подойду ближе. Не паникуй.

Пришлось подняться и мне. Мы подошли к дороге и стали делать вид, что ловим такси. Коля важно обошел всю площадь, зачем-то заглянул в урну и наконец произнес то, чему мы его научили:

– Как я рад, что вы все пришли, мои милые, – сипло проревел он. – Вам понравились мои письма?

Словами не передать выражения лиц несчастных девушек – нужно было быть там! Как мы ни старались, но смех сдержать не смогли. Это нас и погубило – знал ведь я, что не стоило подходить ближе!

Кое-кто посмотрел в нашу сторону. Коля тоже.

– Все в ажуре, ребята! – радостно крикнул он. – Все сделал, как вы сказали. Может быть, возьмете еще одну бутылочку?

Конечно же, все уставились на нашу компанию, а точнее, на меня с Баром – девушки знали только нас. Правда, под горячую руку попал и Глеб, несчастье которого состояло в том, что он жил в соседнем со мной подъезде и визуально был знаком с некоторыми из девушек.

Закончилось все печально. Мы потом с месяц выходили на улицу с опаской, боясь наткнуться на кого-нибудь из них. Но в целом все мои розыгрыши кончались положительно.

Глайзер, будто читая мои мысли, толкнул Шольца в бок.

– Мы и не такое делали, – произнес он. – Все будет нормально.

Я ужасно жалел, что не смогу увидеть завтрашнюю встречу Кирилла с его группой.

– Ну, реакцию Омара мы узнаем завтра, – вздохнул я, – когда он ворвется к нам и начнет швыряться вещами. В кого первого они полетят, как ты думаешь?

– Разумеется, в Шольца! – с чувством воскликнул Макс. – Это ведь все он придумал. Мы всего лишь слепые орудия в его руках…

Денис задохнулся от возмущения, но затем понял, что Глайзер шутит.

– Ладно, как хотите, – буркнул он. – Я иду домой. Зря я с вами поехал.

– Я тоже ухожу, – зевнул Максим. – Мне еще в центр города нужно съездить, в библиотеку Горького. Ты, кстати, не знаешь, где она находится?

Я подивился странной тяге Глайзера к знаниям, но дорогу объяснил.

– Что ты там забыл?

– Знакомая одна работает, – с усмешкой сказал он. – Телка – супер! Словно с обложки «Плейбоя»! Милой зовут.

Друзья уехали, а я достал сигарету и закурил, размышляя, куда мне пойти. Дождь закончился, из-за туч выглянуло солнце, и мне захотелось навестить своего бывшего одноклассника, Стаса Рыжова, живущего неподалеку. Я даже сделал пару шагов, но внезапно остановился как вкопанный.

В направлении института бодрым шагом шел Кирилл. Пока я лихорадочно соображал, что делать, он заметил меня и остановился.

– Привет, – удивленно сказал он.

– Мы с Глайзером кое-кого искали, – быстро произнес я, предвосхищая его вопрос. – А ты в институт?

– Ну да, – добродушно сказал он. – Хочу на третью пару попасть.

– Ты, конечно, уникум – воскликнул я. – Кто же идет на третью пару? Если уже идти, то на первую, а на третью не надо!

– Не, – упрямо замотал он головой. – Я пойду.

– Да вас отпустили, – выдохнул я. – Твоя староста только-только домой ушла, сказала, что преподаватель заболел.

– Серьезно? – недоверчиво спросил Омар.

– Ну да, – через силу улыбнулся я. – А ты приковылял! Сидел бы себе дома, телевизор смотрел.

– Да.

– Пойдем пива выпьем, – весело сказал я, мысленно проклиная Глайзера и самого Омара, вздумавшего вдруг в кои веки зайти в институт. Мы стояли на травянистом пятачке неподалеку от входа, и в любой момент кто-то из его сокурсников мог выйти.

– Идем, – наконец сказал Кирилл.

Я облегченно вздохнул.

В баре мы просидели около часа, а затем разошлись по домам.

– Давайте завтра встретимся, – на прощание сказал он. – После обеда, все вместе?

– Не знаю, – сказал я. – Может быть.

Сегодня после недельного отсутствия я вновь появился в институте. Моя группа уже привыкла к тому, что я периодически пропадаю, поэтому только Вадим, увидев меня, равнодушно сказал:

– Чего это ты сегодня на парах нарисовался?

– Просто так.

Вадим, зевнув, отошел.

После второй пары ко мне подошла староста и сказала:

– У Тани позавчера была свадьба. Сегодня будем отмечать. С тебя пять гривен.

– Интересно, для чего? – недовольно поинтересовался я.

– Все уже скинулись, кроме тебя. Во-первых, на подарок, а во-вторых – на стол.

– Вообще-то она должна угощать нас, а не мы, – произнес я. – И кстати, у какой Тани? У нас их три, тебе не кажется?

– У Харитоновой.

– Эта чурка замуж вышла? – удивился я. – Где же она такого идиота нашла? Тоже, наверное, из какого-нибудь глубокого села?

– Марцев, ты дурак, – сердито сказала староста, поджав губы.

Мы друг друга не любим.

Третью пару я отсидел еле-еле и, как только началась перемена, устремился к выходу. Но выйти не успел. Около меня появилась Харитонова и, глупо улыбаясь, сказала:

– Куда ты уходишь? Мы сейчас идем в столовую, отмечать. Если не пойдешь, я обижусь.

Я усмехнулся и, немного подумав, кивнул:

– Хорошо.

В столовой мы сдвинули три стола и чинно расселись вокруг. Харитонова разлила в пластмассовые стаканчики прогорклое домашнее вино и дала каждому пару засохших пирожных.

– Я скажу тост! – пропищала староста и торжественно произнесла: – Желаю паре молодой дожить до свадьбы золотой!

Не сдержавшись, я громко рассмеялся. Таня укоризненно посмотрела на меня, и я смущенно закашлялся.

– Желаю тебе… все мы желаем тебе, Танюша, чтобы ваша любовь никогда не кончалась, – продолжила Алена. – Желаем счастья и понимания в непростой семейной жизни…

– И конечно же, в половой! – выкрикнул я, опять не подумав. Все засмеялись.

– Марцев, прекрати паясничать! – рассердилась староста. По выражению ее лица было видно, что она очень жалеет о моем присутствии. – Лучше бы ты и сегодня не приходил.

– Да? – ухмыльнулся я. – А кто же тогда рыдал, когда вы меня хоронили?

Алена стала багрово-красной.

– Просто у тебя друзья такие же, как и ты, – зло сказала она. – Дураки.

– Слушай, помолчи, – резко сказал я, начиная закипать. – Ты сама меня позвала.

Харитонова встала и, умоляюще взглянув на нас, сказала:

– Давайте без ссор, я прошу! У меня сегодня праздник – не надо его портить!

Но мне расхотелось сидеть с ними. Я решил просто встать и уйти, но понял, что вообще испорчу мнение о себе, и так не слишком высокое. Хотя насколько я себя помню, на чужое мнение мне всегда было наплевать.

А история с похоронами действительно интересная. Когда Глайзер рассказывал мне, как рыдала Алена, я чуть не разорвался от смеха. Но это было потом, конечно, – сначала я был готов убить и Макса и Андрея за этот черный розыгрыш, а они, не будь дураками, пару дней мне на глаза не показывались.

Помню, в тот день мне утром позвонил кто-то из них и сказал, чтобы я обязательно пришел в институт. Я не мог понять, зачем это им надо, но, поддавшись уговорам, пошел. Я немного опоздал, зашел в кабинет, а у всех лица белые. Алена вообще чуть в обморок не упала. И все смотрят на меня. Вадик попытался мне что-то сказать, но стушевался. Прошло минуты две, и только тогда, наконец, мне все объяснили. Я был в ярости, но на своих друзей я долго сердиться не могу, поэтому через пару дней мы забыли об этом. Но все-таки жаль, что я не видел плачущую по мне старосту!